Нокт — самый технически развитый, уже открывший возможность перемещения со световой скоростью мир, отказался отрезанным от своих многочисленных колоний (связь сохранилась только с ближайшими мирами). Сами световые двигатели уже не работали, так как черпали силы именно из небесного света…
Крупнейший Ноктский город Аркополис тоже был бы поглощён тьмою, если бы не электричество. Дело в том, что Аркополис и в лучшие дни располагался между тёмной и светлой сторонами Нокта. То есть, одна часть, где жили люди зажиточные, лежала скорее на светлой стороне, деловой центр был погружён в вечный сумрак, ну а бедняцкие районы — громоздились на тёмной стороне. И бедняцким районам, и сумрачному центру Аркополиса необходимо было освещение, а вот богатеи освещали только чуланы, подвалы да и прочие помещения своих хоромов.
Можно было бы сказать, что, когда пришла тьма, бедняки оказались в более выгодном положении: ведь у них имелось больше возможностей для освещения. Но и прежде в их районах орудовали банды, теперь, подстрекаемые тьмою, начались массовые беспорядки. Поначалу законники справлялись с этими беспорядками, но уже начались пожары (расползались они от разграбленных магазинов), у пожарных не хватало сил, порой и самих пожарных обстреливали.
Паниковали и простые граждане, и законники, и пожарные, бандиты тоже не были исключением. Кто-то сходил с ума, кто-то валялся и гнил в тёмных переходах. Некоторые бедняцкие кварталы Аркополиса были оцеплены; тех, кто пытался вырваться из них — сразу расстреливали.
Такими методами правительство пыталось остановить разрушительный шквал, но — всё тщетно. Во многих местах бушевало пламя, но, лишённый настоящего небесного света воздух день ото дня становился всё более холодным, а это значило медленную, страшную смерть. Ноктцы, как и жители иных миров, не умели защищаться от настоящих холодов.
По всем каналам (радио, телевидение, газеты) передавали известие о том, что к центру Многомирья отправилась экспедиция, в состав которой вошёл сам Эван — тот, о ком снимали фильмы, тот, о ком рисовали комиксы; тот, чьё имя украшало многие товары. Эван не был супергероем, таким его сделала Ноктская индустрия, которой нужен был идол.
Известие об экспедиции положительно подействовало на определённый круг граждан, но и они приуныли, когда получили подтверждение слухи о том, что экспедиция достигнет центра только через два года после старта; то есть тогда, когда на Нокте уже наступят лютые холода…
Эрд родился в бедном, но всё же не самом худшем районе Аркополиса. Его, сто одиннадцатый район, располагался между деловым центром и тёмными окраинами, в которых проживали наиболее обделённые Аркпольцы.
Отец Эрда работал в цехе по производству масляных красок, мать — этими красками раскрашивала всевозможные помещения. Сам Эрд учился в школе, и подрабатывал, разнося газеты (надо сказать, что многие его сверстники из самых бедных районов, да и кое-кто из родного района не имел возможности платить за учёбу, или же просто не было у них такого желания, эти оболтусы вступали в уличные банды)…
У Эрда было несколько друзей, вообще же он слыл парнем малоразговорчивым, странным. Так, на самом деле и было — Ноктская жизнь его мало интересовала, а порой и раздражала. Он только, разве что, некоторые достижения техники ценил, но вообще — жаждал улететь подальше, и даже одно время собирался поступить в лётную школу — стать пилотом аэроцикла со световым двигателем.
Конечно, и ко всему этому, вышесказанному, правильно прибавить приставку «было». Пришла тьма, и отец перестал работать в цеху по производству масляных красок, а мать — перестала раскрашивать всевозможные помещения. Эта работа вдруг оказалась ненужной, за неё больше не платили.
Вот газеты одно время всех очень даже интересовали, так что родители присоединились к Эрду — разносили газеты вместе с ним. Потом и за газеты перестали платить. Зато цены на еду подскочили. За квартиру, и, особенно — за электричество, тоже надо было платить.
Чтобы выжить, эти простые люди пошли на то, на что ни за что не решились бы, когда в небе был свет. Ведь прежде они считали себя законопослушными гражданами. Но уж очень соблазнительно разграбили (но всё же не до конца) продуктовый магазин по соседству с их домом.
И пока законники вели бой с членами банды (у бандитов имелись и пулемёты, и гранаты, и даже самоходная установка), мирные граждане растаскивали из магазина то, что там ещё осталось. Участвовало в этом и порядком исхудавшее и истрепавшееся семейство Эрда.
Так как продуктов оставалось не так много, как хотелось бы им, в сотрясающемся от ближних и дальних взрывов магазинчике произошло несколько очень некрасивых сцен, а попросту — мирные жители подрались.
Строго воспитанный Эрд ни в каких потасковах участвовать не хотел, но всё же и ему пришлось оттолкнуть одну, вцепившуюся в их тележку домохозяйку…
После этого они перевезли продукты в свою квартирку, и там, как могли, спрятали. Это на случай, если нагрянут с обыском законники. Конечно, если бы законники нагрянули, то они легко отыскали бы их немудрённый тайник, но у законников слишком много и других дел было, чтобы ещё шастать по квартирам граждан, которые никак себя особо не проявляли.
Добытую еду экономили, двигались мало, из квартиры практически не выходили, мёрзли, надеялись на лучшего. Так тянулись и летели дни; так, в мучительном ожидании прошло три месяца со дня затемнения.
Эрд осторожно приоткрыл дверь из своей квартиры на лестницу, выглянул, прислушался.
На лестнице было темно, и разве что через разбитое окно, вместе с багровыми отсветами пожарищ, доносился ещё и вой аэроциклов законников, и отдельные выстрелы. Но это происходило далеко, и не настораживало, к этому за последние месяцы успели привыкнуть.
Сзади, из коридора раздался встревоженный, усталый голос матери:
— Куда это ты собрался, Эрд?
— Пойду, пройдусь.
— Ты же знаешь, как это опасно. В страшные времена мы живём. На улице могут убить запросто так…
— Всегда в Аркополисе могли убить запросто так. Уровень преступности, в последнее время, конечно очень возрос, но и ты меня пойми: не могу я постоянно сидеть дома. Мне двигаться нужно.
— Ты меня не жалеешь, так хотя бы отца пожалей. Ведь он в последнее время совсем плох. Болеет.
— Знаю я, мама. Ну вот, если я так всё время буду дома сидеть, то заболею, также как и отец. У меня и так уже голова болит.
— А если ты опять к законникам попадёшь?
— Больше не попаду. И не волнуйтесь вы за меня так сильно. Я буду вести себя осторожно. Через три часа часа вернусь.
