– Да, и это мне неприятно. Мой отец долгое время добивался трона Амбера и долгое время мучился. Он стал счастлив только тогда, когда послал все к черту. Уж если меня чему-то научила его история, так именно этому. У меня нет подобных амбиций.
И все же на мгновение меня охватило любопытство. Что за чувства испытаешь, управляя огромным государством? Каждый раз, возмущаясь действиями политиков – здесь ли, в Амбере или в Тени Земля, – я представлял себе свои действия, окажись я в их шкуре.
– Действительно интересно, – угадал мои мысли Мандор.
– Возможно, остальные как раз сейчас смотрят в свои магические пруды, – заметил я, – надеясь увидеть там ключи к разгадке.
– Несомненно, – откликнулся он. – А что, если Таббл и Тмер вдруг найдут свой безвременный конец? Что ты будешь делать?
– Даже не думай об этом, – сказал я. – Такого не случится.
– И все же предположим.
– Я не знаю.
– Ты в самом деле должен принять какое-то решение, просто чтобы не ломать голову в дальнейшем. Когда знаешь, чего хочешь, слова всегда найдутся.
– Спасибо. Учту.
– Расскажи мне поподробнее о том, что случилось с тобой после нашей последней встречи.
Я и рассказал – о призраках Образа и обо всем.
Где-то ближе к концу моего повествования вновь послышался вой. Сухай направился к скале.
– Извините, – сказал он.
Скала расступилась, и дядя вошел внутрь.
Немедленно я ощутил на себе отяжелевший взгляд Мандора.
– Возможно, у нас есть всего мгновение. Слишком мало, чтобы сообщить все, что должно остаться между нами.
– Очень личное, так?
– Да. Поэтому ты должен найти время перед погребением, чтобы пообедать со мной. Допустим, через четверть оборота, синее небо.
– Прекрасно. Твой дворец или пределы Всевидящих?
– Жду тебя в пределах Мандора.
Я кивнул.
Скала вновь подвинулась, и перед нами в облачной дымке предстала мерцающая голубым гибкая демоническая фигура. Я мгновенно вскочил и склонился, чтобы поцеловать протянутую ею руку.
– Мама! Приятный сюрприз… и весьма скорый.
Она улыбнулась, а затем ее оболочка растворилась в вихре. Чешуя поблекла, контуры лица и тела поплыли. Синева стала обычным, хотя и бледным телесным цветом. Ее бедра и плечи раздались, в то время как она теряла в росте, хотя по-прежнему оставалась высокой. Карие глаза стали куда привлекательней, когда стерлись тяжелые надбровные складки. Несколько веснушек проступило на ее теперь человеческом, слегка вздернутом носу. Каштановые волосы удлинились с тех пор, как я в последний раз видел ее в таком обличье. И она по-прежнему улыбалась. Ей очень шла красная туника, перехваченная простым поясом; у левого бедра висела шпага.
– Дорогой Мерлин, – промолвила мама, беря мою голову обеими руками и целуя меня в губы. – Я рада видеть тебя в столь добром здравии. Много воды утекло с тех пор, как ты посетил нас в последний раз.
– Последнее время я вел очень бурную жизнь.
– Можно не сомневаться. Я кое-что слышала о твоих злоключениях.
– Представлю, что там до тебя дошло. Не у каждого есть ти'ига, следующая за ним по пятам, время от времени соблазняющая его в разных обличьях и, как правило, своими нежелательными попытками защитить делающая жизнь невероятно сложной.
– Это показывает мою заботу, дорогой.
– Это также показывает полное отсутствие уважения к моей личной жизни и к моему мнению.
Мандор деликатно кашлянул.
– Привет, Дара.
– Полагаю, что именно так тебе и должно казаться, – заявила она. – Привет, Мандор. Что случилось с твоей рукой?
– Недоразумение, касающееся некоей архитектуры, – отвечал он. – Тебя какое-то время не было видно, хотя в мыслях моих мы не расстаемся.
– Если это комплимент, спасибо, – сказала она. – Да, я то и дело уединяюсь, когда давление общества становится невыносимо. Но вам ли удивляться, сэр, с вашей-то манерой надолго исчезать в лабиринтах пределов Мандора. Если вы действительно пропадаете именно там.
Он согнулся в поклоне.
– По вашим словам, леди, мы одного поля ягоды.
Ее глаза сощурились, хотя голос не изменился, когда она произнесла:
– Не знаю. Иногда мы кажемся родственными душами, сейчас – даже больше, чем при обычном положении дел. Мы ведь оба только что преодолели уйму неприятностей, не так ли?
– Но я был неосторожен, – сказал Мандор, демонстрируя поврежденную руку. – Ты же, ясное дело, нет.
– Я никогда не спорю с архитектурой, – сказала она.
– А с непредсказуемым?
– Предпочитаю работать с тем, что стоит на месте.
– Обычно я тоже.
– А если не получается?
Он пожал плечами:
– Время от времени возникают коллизии.
– В свое время ты пережил многие, не так ли?
– Не могу отрицать, хотя это и было давненько. Но ты и сама – натура весьма стойкая.
– Пока жива, – отозвалась мама. – Мы действительно должны сравнить наши заметки о коллизиях и непредсказуемостях. Не будет ли странным, если мы окажемся подобны во всех отношениях?
– Был бы весьма удивлен, – ответил Мандор.
Я был заворожен и слегка напуган этой беседой, хотя доверялся лишь ощущениям и не имел понятия о сути разговора. Они были чем-то похожи, и я никогда не слышал общих фраз, произносимых столь метко и выразительно, помимо Амбера, где часто развлекались словесными играми подобного рода.
– Простите меня, – наконец словно опомнился Мандор и обратился ко всей компании: – Я должен удалиться, дабы восстановить свою форму. Благодарю вас за гостеприимство, сэр, – поклонился он Сухаю. – И за удовольствие от беседы с вами, – это Даре.
– Ты только что прибыл, – сказал Сухай, – и даже не отдохнул. Как хозяина ты выставляешь меня не в лучшем свете.
– Отложим на потом, старина, подобной трансформации никому не провести, – заметил он. Повернулся к открывающемуся пути, посмотрел на меня: – До скорого.
И исчез. Скала отвердела с его исчезновением.
– Его манеры поражают, – произнесла моя мать. – И ведь без повторов.
– Прирожденное изящество, – прокомментировал Сухай. – У него масса талантов.
– Любопытно, кто умрет сегодня, – сказала мать.
– Не уверен, что в его словах был скрытый смысл, – ответил дядюшка.
Она засмеялась:
– Но если все же был, они, несомненно, отойдут в лучшем виде.
– Ты осуждаешь или завидуешь?
– Ни то, ни другое, – ответила она. – Я и сама восхищаюсь изяществом и достойной шуткой.
– Мама, – вмешался я, – что все же происходит?
– О чем ты, Мерлин? – откликнулась она.
– Я давным-давно покинул эти места. Ты велела демону найти и оберегать меня. Он мог чуять кровь Амбера, но когда натолкнулся одномоментно на меня и Люка, запутался. Демон решил взять под опеку нас обоих, а тут Люк начал ежегодную охоту на меня. Тогда он, а точнее, она, защищая меня от Люка, одновременно пыталась определить, кто из нас кто. Она даже жила с Люком какое-то время, а позже преследовала меня. Кое о чем я стал догадываться – не зря она страстно желала узнать имя моей матери. Несомненно, Люк тоже держал язык за зубами по поводу своего происхождения.
Мать рассмеялась:
– Да, расклад еще тот! Малютка Ясра и принц Тьмы…
– Не пытайся сменить тему разговора. Подумай, насколько это стесняет взрослого человека: мать посылает демонов надзирать за ним.
– Не преувеличивай, дорогой, я послала лишь одного демона.
– Какая разница? Как тебе в голову пришла подобная «забота»? Я возмущен…
– Ти'ига, возможно, не один раз спасла тебе жизнь, Мерлин.
– Пусть так. Но…
– По-твоему, лучше смерть, чем забота? И только потому, что забота эта исходит от меня?
– Суть не в этом!
– Тогда в чем?
– Ты полагаешь, будто я не способен о себе позаботиться, и…
– Да ты и не смог.
– Но тебе-то откуда знать? К моему возмущению, ты с самого начала исходила из того, что я недалекий, доверчивый, беззащитный, что в Тени я нуждаюсь в опеке!
