— Ну, да, а чем он меня может не устраивать?
— Вот и славно. — Джезза встал с дивана и подошёл к двери, — Слышь, ты тут это… Не тырь только ничего, лады?
— Да я и не собирался, — обернувшись к двери сказал я.
— Ну и отлично, я вернусь минут через… пять, наверное. Короче, не натвори тут ничего. — Джезза вышел из дома, со скрипом закрыл дверь и оставил меня в одиночестве.
Посмотрев в окно, я увидел, как кучка детей облепила машину. Они осматривали её, но прикасаться боялись. В первый раз всё-таки видят. Второе, что я сделал — прошёл на кухню. Ничего особенного она собой не представляла: стол, два деревянных стула, шкафчик, печь и проход в подвал, куда я лезть не решился. В спальне кроме кровати, заправленной красным покрывалом, стоял только шкаф.
Сейчас, когда я остался наедине с собой, у меня появилось время поразмыслить над всем тем, что со мной произошло. Я не могу сказать, что оказался в какой-то полной беспросветной заднице. Во всяком случае, я пока что живой. Наверное, это лучше, чем если бы меня расплющило трубой… Так, с языком Джезза должен мне помочь… Но вот со всем остальным… С людьми, в любом случае, придётся довольно часто контактировать. В голове сразу всплывают флэшбэки двухлетней давности. Будто вновь оказался в том дне, когда впервые познакомился с рабочим коллективом. Одна единственная фраза, сказанная Ермаковым: «Миш, я прекрасно понимаю, ты вообще не общительный человек, но попытайся быть со всеми… Более приветливым, что ли». Эту фразу я, по какой-то причине, запомнил надолго. Думаю, как раз сейчас стоит воспользоваться этим советом.
Пребывая в своих мыслях, я нарезал круги по комнате, время от времени поглядывая в окно. Большая часть взора блокировалась стоящим автомобилем, однако даже так было видно часть деревенской улицы, где столпились несколько детей возрастом на вид от семи до двенадцати лет, которые сейчас несколько боязливо осматривали машину. Оттуда же я видел, как двое местных, две женщины, если быть точнее, о чём-то весьма оживлённо с возмущением, судя по жестикуляции, общались.
Через ещё парочку таких кругов по комнате я остановился и присел на диван. Несмотря на то, что боль в ноге была более чем терпимой, спустя время ходить становилось уже, скажем так, достаточно больно, так что я просто-напросто сел отдохнуть. Да и ждать Джеззу так будет гораздо удобнее.
Спустя несколько минут Джезза вернулся и вернулся не один, а в компании достаточно пожилого человека, облачённого в мантию. Из-за огромного роста Джеззы он казался каким-то чересчур… мелким. Ко всему прочему, небольшая сутулость этого человека дополняла картину. А обширная, весьма убогая седина на голове и длинная борода, словно у священника, в совокупности с явно усталым взглядом добавляли ему как минимум лишние лет пять к его настоящему возрасту.
— Знакомься, это Альфред. Староста нашей деревни, — я слегка поклонился, приветствуя его. Он сделал то же самое, а затем сказал какую-то короткую фразу, которую я, естественно, не понял.
— Смотри, он сейчас на шею тебе нанесёт небольшую печать, которая позволит тебе за пару минут всё изучить. После того, как он закончит, тебе надо будет посидеть пару минут молча, потом уже начнёшь всё понимать. Окей?
В ответ я молча жестом показал мол «Вперёд», а Альфред, подойдя ко мне, также жестом показал, чтобы я опустил воротник водолазки. Как только я сделал это, он сел рядом на диван и вытянул одну руку вперёд и закрыл глаза.
В этот же момент я увидел, как от указательного пальца в мою сторону начинает исходить совсем небольшая, практически незаметная светло-синяя тонкая линия. По шее же словно начали водить кистью. Судя по движениям мага, он выводил ту самую печать, и, исходя из моих ощущений, она выглядела как окружность, внутри которой находилось некое подобие иероглифа.
Менее чем через минуту маг закончил наносить печать, а затем они вместе с Джеззой ушли на кухню, оставив меня. И знаете, это весьма странно, когда ты слышишь речь людей на другом языке, который ты абсолютно не знаешь, а затем начинаешь резко понимать сначала лишь некоторые слова, потом уже их большую часть, после лишь некоторые из них остаются вне твоего понимания, а спустя две минуты уже полностью понимаешь этот язык. Все произношения, грамматику — абсолютно всё. И в голове возникает странное, поначалу, ощущение будто говорил на этом языке всю свою сознательную жизнь, а родной русский уже выучил по ходу неё.
В какой-то момент разговор на кухне прекратился, и по моей спине пробежал лёгкий холодок. Два человека просто перестали говорить, и я даже слегка занервничал, что что-то пошло не так. Однако уже через несколько секунд я услышал позади себя голос.
— Полагаю, теперь вы меня понимаете, — от неожиданности я даже слегка вздрогнул, а затем повернул голову. Голос принадлежал Альфреду.
— Да… Вроде бы, — настолько непривычно было слышать этот язык и при этом понимать его.
— Что ж, это хорошо. Позволь представиться, Альфред, — он протянул мне руку, — староста этой деревни и местный маг. Я так думаю, что-то ты уже успел узнать.
— Да… — протянул я, — Джезза мне уже кое-что рассказал.
— Хорошо. Через некоторое время я отправлю гонца в город, дабы ты смог получить все документы. Однако это займёт время. Придётся подождать где-то с недельку. Сейчас я пойду. Если у тебя возникнут какие-то вопросы, то можешь зайти ко мне вечером.
— Я учту.
— А, кстати, можешь мне кое в чём помочь? — обратился он уже к Джеззе.
— Это срочно? — покосился тот на мага.
— Нет-нет, просто в течение дня.
— В таком случае я зайду чуть-чуть позже.
— Да-да, конечно, — согласился Альфред и вышел из дома. Джезза проводил его взглядом. Затем обратился ко мне.
— Ну и как ощущения? — спросил он меня. В ответ я пожал плечами, ибо чего-то необычного не чувствовал от слова совсем. — Ладно, ты как, жрать хочешь? — до этого старался не обращать внимания на чувство голода, но именно в этот момент живот предательски заурчал, — Ясно. Тогда погнали в таверну. Мне и самому поесть не помешает. Кстати, — он ушёл в комнату и через минуту вернулся, неся в кремового цвета крестьянскую рубаху и дорожные штаны, — на, переоденься, а то твоя не в лучшем состоянии.
Одежда была мне слегка великовата, но жаловаться было не на что. Мы вышли из дома и направились в сторону таверны. Сейчас у меня появилась возможность куда более пристально осмотреть деревню, чем я и занимался по пути. Заметив мои взгляды на дома, которые выглядели словно под копирку, Джезза начал кратко говорить практически о каждом. Резчик по дереву, местный кузнец, гробовщик, дом целительницы и, по совместительству, местной травницы, торговая лавка. Конечно, для себя я примечал не все места, однако в этом месте мне предстояло провести какое-то время, так что было бы полезно знать, где и что находится.
Удивительно, но в голове уже не было того ощущения непринятия того, что я нахожусь в ином мире. На его место пришло какое-то душевное… спокойствием это назвать сложно, ведь до сих пор в моей голове находились беспокойные мысли о том, где сейчас может быть Лера. Однако я понимал, что, в любом случае, самолично сделать ничего не смогу, так что решил не торопить события и хотя бы разузнать чуть больше о том, что меня сейчас окружает.
шагами направился в сторону таверны. Я неспешно пошёл за ним.
Таверна представляла собой достаточно большой деревянный дом, на стене которого красовалась вывеска с пивной кружкой и надписью «Сытая акула». Мы зашли внутрь. Помещение довольно просторное, в нём немного неряшливо, но на это можно закрыть глаза. Посередине зала находится очаг, вокруг которого стоит несколько скамеек. Также возле очага стоял и наигрывал на лютне какую-то мелодию, что показалась мне знакомой, молодой паренёк — бард. Справа от входа находилась стойка, за которой стоял трактирщик — в меру упитанный светловолосый мужик лет сорока с огромными усами. Позади стойки стоял шкаф, на полках которого находились бутылки с различными напитками, и винные бочки, на одной из которых спал толстый чёрно-белый кот. Справа от стойки находился столик, за которым сидело два мужика, судя по всему охранника, которые были безоружны и просто сидели и бросали кости. В зале было несколько посетителей, среди которых выделялись лишь двое. Как я понял, это были наёмники, уже изрядно подвыпившие. Один из них явно чем-то хвалился, другой же его слушал, время от времени, не сдерживая смех. Джезза подошёл к трактирщику и сказал:
