— Тебе-то чего надо, болезный? Мазь от геморроя не дам! На голом камне сиди поменьше, и не будет ничего болеть!
Брайан, в отличие от других офицеров, предпочитал просто пропускать мимо ушей её колкости.
— Мы палатки снимаем. У тебя как с перевязочным материалом? Хватает, или запасать надо?
Ульяна вскинула руками:
— Конечно, надо запасать! Вас здесь три сотни голодранцев! И все норовят лбами пули ловить! Конечно, нужно больше бинтов! Но ты ставь на это дело толковых людей, а не ослов криворуких, способных только сиськи мять да рылом в миске спать! И смотри: нарежут криво — я тебя криво и забинтую, когда оторванную ногу на место ладить буду.
Остаток речи она кричала уже вслед уходящему офицеру. Фыркнув в спину одарённому, Ульяна проверила варево на огне, и занялась заготовкой трав. Она не назвала бы себя сильно опытной в том, что касалось врачевания ранений, но всё же не без оснований считала себя недурной целительницей. И потому спешила заготовить всё, что только можно было заготовить заранее. За шумом, создаваемым солдатами, и треском костра она не заметила шагов нового гостя.
— Всё сквернословишь, Уль? — обратился к ней Хейс.
Женщина обернулась и гневно бросила:
— Это я-то сквернословлю? Да чтоб ты знал… — и покрыла коменданта объёмным и даже местами поэтичным описанием его внешности, сравнивая мужчину с самыми мерзкими представителями животного мира, о которых знала лекарка, попутно прошлась и потопталась на его мужской гордости, чести и достоинстве, не постеснялась излить яда на характер и поведение, добавила сверху несколько неочевидных эпитетов, и при всём при этом ни разу не повторившись, на одном дыхании и от чистого сердца. — Вот так я сквернословлю, чтоб ты на будущее помнил и больше таких глупостей при мне не говорил. А теперь подумай ещё раз, ты меня по важному делу пришёл беспокоить, или ноги задницу несли, куда глаза не смотрели?
Мужчина лишь покачал головой:
— Ну и змеюка же ты, Уль.
— От пня морщинистого слышу, — отозвалась лекарка.
— Что думаешь? Хватит сил на всех? Или сразу сортировать придётся?
Лекарка зло сплюнула:
— Ох, курица не птица, офицер не человек! Умнее вопроса не выдумал? Ну как я всю твою ораву тянуть буду, поганец ты плешивый! Просрали твои командиры, чтоб им чихалось по утрам понедельника, всю конспирацию, что была она, что её не было! Чего я, думаешь, как полоумная, только отвары да мази варю все последние дни? Думаешь, из большой любви к вонючим зельям? Да потому что меня одной и на сотню бы не хватило, куда там на всех!
Это комендант знал и сам. Да и к склочной лекарке уже давно успел привыкнуть, ничуть не дивясь её нраву.
— Не волнуйся, все три сотни до тебя не дойдут. Разве что частями.
— Типун тебе на язык, каркало вредное! — тут же взвилась Ульяна.
— Я серьёзно, Уль, — вздохнул Хейс. — Ты у нас одна. А первый же снаряд, упавший на стену, одного убьёт, троих искалечит, пятерых ранит. Раненых ты успеешь подлатать, если сразу возьмёшься. А остальных…
Лекарка повторила тяжёлый вздох коменданта. Машинально поправила бинты, следы горького опыта. Того самого, о котором сейчас говорил Хейс. Встряхнулась.
— Вот же ты гусь ощипанный! Чего взбаламутил? Зачем припёрся? Чтобы я тебе ответила, что таки да, всех раненых не смогу вытянуть? Чтобы ответственность с тобой разделила, голубок хитрозадый? Так не жди! Нет на мне вины! Нет и не будет! Иди отседова, индюк ошпаренный, пока не окатила из ведра!
Хейс покосился на вёдра и рассудил, что проверять, насколько Уль готова привести угрозу в исполнение, у него сегодня настроения нет. Главное он уже услышал, лекарка, как могла, готовилась к предстоящей осаде. Слова только подобрал неправильные. Хотел другого, подбодрить и успокоить женщину, но эту подбодришь и тем более успокоишь.
Комендант вышел на улицу, наблюдая за оживлённой суетой солдат. К нему подошёл Бронс.
— Пушки бы внутрь башен спрятать… — задумчиво высказал свои мысли страж.
Это не было требованием, и тем более советом. Скорее сожалением о том, чего сделать не получалось. И Хейс, мысли которого при взгляде на расчёты орудий, чьи силуэты мелькали на башне и стенах, пошли в схожем направлении, кивнул.
— Это да, хорошо бы. Может у вас сильные мастера по камню есть? Башни почти пустые стоят, в самый раз туда бы спрятать, — затем задумался. — Хотя пристреливаться снова потребуется…
— Лучше пристреливаться, чем потерять орудия сразу. Нет, мастеров земли нет… — Франсуа вспомнил о предложении Като, но откинул его. — А вот способные осадные щиты поставить — есть. Двое всё же вспомнили, как это делается, и показали вполне недурной результат. Будут дежурить у башен.
— За это спасибо, — искренне поблагодарил комендант.
Свободных солдат уже собирали в кучу для проверки пороха и свободных ружей. Самой большой работой оставались ворота — сейчас солдаты укрепляли створки всем, что смогли найти. Таран, как всем было очевидно, к форту не потащат. А вот магией могли и попробовать.
— Ночью своих тоже поставлю, — продолжил Франсуа. — Я бы опасался попытки подойти тихо и взять станы скрытым ударом.
Хейс с довольством крякнул:
— Оно, конечно, дело. Но для подобных умников там под стенами масса интересного спрятана. Да и скалы вокруг, они не без этого. У нас для тех, кто дисциплину возмущает, специальное наказание есть. Подходы к форту минировать. Правда, — Хейс пошарил по карманам и выудил на свет трубку, которую тут же начал набивать, — давно уже не подновляли. Может часть и промокла уже, не сработает. Но даже если половина ещё действует — ночного гостя мы услышим.
Такая уверенность несколько успокоила Бронса.
Рядом Брайан костерил нерасторопного подчинённого, вместо ножниц рванувшего плотное сукно руками. Грозился либо порвать что-нибудь ненужное самому солдату, либо отправить в отработку к Ульяне, та всегда находила, чем занять лишнюю пару рук. Виновник активно извивался, пытаясь увильнуть от отработки под руководством лекарки, как словесно, так и всеми силами демонстрируя рвение и трудолюбие.
— А почему в форте всего один целитель? Да и та… — с сомнением начал Бронс.
— Да вот не хватает на всех целителей. Сам ежемесячно запрашивал хотя бы недоучку какого, но так и тишина, — Хейс с видом умудрённого долгими плаваниями капитана какого-нибудь каперского фрегата пыхнул табачным дымом. — А Ульяна, она отличный травник, да и исцелять умеет. Не всё, опыт у неё больше по всяким солдатским недугам, но раны, если не тяжёлые, закрывает хорошо.
— Если не тяжёлые? — выцепил Франсуа.
Комендант кивнул:
— Да. Недоучилась она. Талантливая девка была, ну а сейчас…
Хейс затянулся и пыхнул дымом, глядя куда-то в давно ушедшие года. Окончания фразы так и не последовало.
— Вы с ней давно знакомы? — спросил Бронс, но уже знал ответ.
— Да, можно так сказать. Я тогда ещё десятником был. А она — ученицей…
Однако дальнейшего рассказа вновь не последовало. Хейс окончательно погрузился в свои мысли, продолжая скользить по двору форта рассеянным взглядом. Бронс понял только, что этих людей связывает общее прошлое, и, возможно, некие близкие отношения. Однако ручаться бы не стал.
Отвлёкшись от коменданта, Франсуа вспомнил о заключённом. И о его предложении пробить в скале проход. Конечно, сама идея предлагать Като помочь с обороной отдавала дикостью, однако…
Страж одёрнул себя. Оков, сковывающих магию одержимого, он не снимет. Слишком опасен тот был, даже если делить полученные Бронсом инструкции надвое. И демона нельзя сбрасывать со счетов. Чего бы Франсуа точно ни хотел, так это буйного одержимого прямо посреди форта.
Одновременно с затухшим разговором коменданта и стража разгорался спор между двумя Минакуро. Комната, которую выделили наследникам, и так далеко не самая большая, предназначенная для одного человека, сейчас служила жильём для двух. Афина долго возмущалась в первый день, когда узнала, что вынуждена жить с братом в одной комнате. Возмущение было показным, этикет и поддержание своего образа, не более. Настоящие отношения между Чарльзом и Афиной были… сложными и неоднозначными. Оба, ещё детьми, успели ощутить на себе лицемерие и холодность бесконечных нянек, наставников, учителей, фальшивых друзей и лживых подруг.
