Куранты пробили полночь еще несколько часов назад, а принцесса Солерия и не думала идти на отдых. Уже третий день подряд.
Выйдя на просторный балкон, с которого открывался хороший обзор на внешний периметр замка и западный район столицы, укутанная в белую шубу женщина устало облокотилась на посыпанные свежим снегом перила. Дворец пустовал в ночное время суток и лишь пара караульных, шагающих вдоль стены, нарушали общую тишину.
Решив, что ее никто не может здесь увидеть, снежноволосая девушка положила устало нагнулась и положила подбородок на перила. "Прямо как скучающая первоклассница на занятиях…«— невольно подумала она и быстро огляделась в поисках возможных свидетелей. Но балкон пустовал, а караульные уже скрылись за стеной дальней башни, с которой, обычно, принцесса Нолярис вела свои ночные наблюдения.
Обычно, Солерия никогда не позволяла себе расслабляться там, где ее могли бы заметить ее подданные. Однако последние дни выдались слишком напряженные и правительница отчаянно нуждалась в отдыхе.
— «Государство вести — не мудями трясти»… Удивительно точное определение. — хмыкнула древняя фелисина, вспомнив свой старый разговор с лейтенантом.
После падения Кентердейла, Фелерия буквально трещала по швам. И дело было даже не жертвах или политических проблемах связанный с Нолярис или людьми. Потеряв один из четырех крупных городов, экономика страны понесла ощутимый урон. Чтобы хоть как-то стабилизировать обстановку, правительнице пришлось организовать лотерею и уже начать подготавливать почву для выпуска облигаций государственного займа. Вот только надолго ли этого хватит? Вместе с дырой в бюджете и снизившимися поступлениями в казну, существенно возросли военные расходы. В двадцать три раза, если быть точным. В связи с приближающейся угрозой, со стороны забытого прошлого, принцесса была вынуждена стряхнуть со своей стражи пыль и существенно расширить бюджет. Только вот каты шли, а результата не было. За столько поколений, не знавших ужасов войны, фелениды уже не годились ни для наступления, ни для обороны.
И будто бы этого было мало, вчера ночью пришло это проклятое донесение из Кентервилля. Большая группа отлично вооруженных людей едва не прикончила Лукина и одного из его подчиненных. А значит, что грядущая война будет не похожа на предыдущую. Если тысячу лет назад — фелениды сражались с феленидами, то теперь этим бедным созданиям предстоит столкнутся с куда более опасным противником. И если горстку людей еще можно было бы как-то одолеть, то как быть с тем докладом Лукина о древнем автономном устройстве, который спас его глубоко под землей столицы? Механизм, который в одиночку уничтожил десятки феленидов, вооруженных самым передовым оружием.
Солерия прекрасно понимала, что эта штуковина не просто так там оказалась. В государстве этих устройств никогда не водилось, а значит ее привезли с далекого материка на юге. Или, может, еще откуда.
«Может эти психи нашли какой-то склад или еще что-то… И вряд ли они привезли лишь ее одну. В конце-концов, ведь когда я была маленькой, в небе еще изредка пролетали огромные крепости, сыпля бомбы на давно уже мертвые форты не менее мертвых врагов…».
— Что за безумие… — выдохнула принцесса, у которой голова уже ощутимо болела от всех этих мыслей.
И больше всего ее угнетала мысль, что в своем отчаянии она одинока. Даже сестра не догадывается о всех угрозах, что нависли над ними. Солерия всегда позволяла ей вести свою спокойную и беззаботную жизнь, беря на себя все ответственные дела. Не из-за того, что она не доверяла сестре, а лишь просто хотела, чтобы единственная близкая фелисина была счастлива. Ну, или хотя бы немного довольна. И, поэтому, ограждая сестру от проблем, Солерия, сама того не заметив, невольно отдалилась от нее. Нолли смотрела на правительницу не как на старшую сестру, которая спасала ее от нагоняев матери, из-за прогулок по древним катакомбам. Даже для нее, Солерия была великой и мудрой принцессой, опутавшей Фелерию и держа рука на пульсе каждого подданного.
— Хорошо хоть «ваше величество» не говорит… — проворчала женщина, прижимаясь щекой к холодному снегу на перилах.
Что уж говорить про остальных подданных, которые смотрели своей ненаглядной правительнице в рот и поклонялись ей как живому божеству? Даже аристократы плели свои неумелые интриги лишь для того, чтобы просто встать поближе к принцессе, во время очередного приема. Однако, недавно произошло и кое-что хорошее.
Первая встреча с человеком, несомненно, сильно разочаровала принцессу. Она ожидала встретить сама не зная кого. Существа, покорившие планету целиком и полностью, подчинившие себе каждый кусочек, заставляющие работать на себя каждое погодное явление… Да, такие создания слабо подходили под описание пьяного лейтенанта, пытавшегося украсть горсть каких-то блестяшек у беззащитной модельерши.
Впрочем, его соратники обрадовали еще меньше. Четверо молодых мужчин, которых принцесса пригласила на прием, если и не глядели на женщину подобострастными глазами, то уж точно полностью подчинялись ее авторитету. Едва Солерия намекнула, как они уже готовы были отдать все что у них есть, за весьма скромные деньги.
Но тут появился тот самый лейтенант. Помятый, с бледным лицом, на котором ясно читались следы похмелья и в грязной одежде. На фоне своих соплеменников он выглядел довольно жалко. Солерия без труда уловила брезгливые взгляды своих подданных, устремленных на вошедшего человека и уже подбирала нужные слова, чтобы без конфликта выпроводить незваного гостя, однако у него были совсем иные планы.
Ни секунды не колеблясь, он принялся отдавать приказы своим солдатам. И за неподчинение следовала немедленная расправа. Не имея ни особых сил, ни ресурсов, ни чьей-то поддержки, он смог быстро и без труда подчинить остальных своей воле. И не колебался ни секунды. Принцесса не увидела в его движениях ни грамма сомнений, ни тени страха в глазах. Только четкое понимание того, что нужно делать. Солерии не хотелось признавать, но ее действительно впечатлила эта сцена. Но все же она, как всегда, быстро сориентировалась в ситуации и решила, что ей не помешает иметь неподалеку такого кадра.
Правда и тут ее ждал сюрприз. Лейтенант никак не желал присягать ей на верность, несмотря на деньги и подталкивания
