«Слушай… — я ещё не совсем обдумал мысль, которая пришла мне в голову, но уже формулировал её, чтобы предложить владельцу тела, в котором я временно пребывал. — Может быть, тогда возьмём его с собой? Я так понимаю, скучно с ним точно не будет?»
«Всё, что угодно: смертельная опасность, хохот до упада, девочки кругом, но точно не скука. Рядом с ним она исключена! — заявил мне Игорь, а затем до него, кажется, дошло, что именно я предложил. — Ты хочешь взять его с собой? Да это же будет круто!»
— Дон Гамбино, — обратился я к дедульке, но он повернулся ко мне настолько резко, что я даже не ожидал.
— Ты чего, родной? — проговорил он, щурясь. — Ты — мой друг, для тебя просто Карлито.
— Хорошо, Карлито, — сказал я, выставляя перед собой руки ладонями вперёд. — Хочешь поехать со мной в Российскую империю?
— В Россию? — задумчиво переспросил Карлито.
— Да, в страну горячих женщин, холодной водки и диких, необузданных мужчин, — подтвердил я, видя, что моя должна взять. — Твоё место там, друг!
— Что? — заулыбался дедулька и хлопнул меня по плечу с такой силой, которой от него нельзя было ожидать. — Увидеть Россию и умереть, а?
— Ну зачем же? — притворно возмутился я. — Увидеть и ещё пожить! Тем более там много, чем можно заняться.
— А знаешь, что? — он обернулся, словно оглядывая, что нужно забрать с собой из этой палаты. — А я согласен! Это, где жить, мы выбираем с особой тщательностью, а где умирать — уже без разницы. Особенно в моём возрасте. Погнали!
— Ну вот и здорово! — ответил я, радуясь тому, что у меня будет просто невероятная компания.
— Тем более, всех девочек здесь я уже продегустировал, — произнёс он тоном мартовского кота. — Пора обновлять ассортимент!
Глава 3
Отпустив дона Гамбино собираться, я пошёл в свою палату, чтобы одеться и осмотреть собственные вещи. Хотя бы какие из них стоит взять в поездку.
Оказалось, что вещей у меня, мягко говоря, немного. А вот одежда…
«Игорь, что это за костюм для отъёма денег путём вызова жалости? — поинтересовался я, прикладывая к себе выцветшие и потасканные тряпки, которые меньше всего можно было ожидать в гардеробе аристократа. — Или ты по жизни прикидывался бедным?»
«Если бы я прикидывался бедным, у меня был бы другой костюм, — ответил владелец тела с явной грустью. — Этот больше намекает на то, что я тупой. Это костюм моего брата. Старый. Домашний. Моя одежда, знаешь ли, была сильно повреждена, вот и привезли это вместо того, чтобы отправить на мусорку».
«Понятно, — ответил я, с брезгливостью прикладывая к себе тряпки и осознавая, что костюм будет узок в груди, зато слишком свободен на талии. — Решили, что всё равно, в чём хоронить, как я понимаю».
«Мне нравится твой оптимистический настрой, — сказал Игорь без капли раздражения, а, скорее, с грустью. — И полагаю, что ты чертовски прав».
«Тогда нам бы хорошо переодеться, — заметил я, отдавая себе отчёт в том, что мне всё равно придётся какое-то время провести в этом самом костюме, больше подходящем для пугала. — А то это тряпьё может проклятие недодадина вызвать».
«Что вызвать?» — не понял меня Игорь.
«Ни одна девица в здравом уме в таком не даст, — ответил я, сморщившись, натягивая явно несвежий костюм. — И будет права».
В этот момент в палату вошёл дон Гамбино. И от моего вида его просто перекосило.
— Скажи, что ты играешь в театре и сейчас репетируешь роль пугала, — проговорил он, картинно хватаясь за сердце. — В таком виде нельзя выходить даже из палаты, не то что из больницы. Да и в палате ходить нельзя! Дай мне пять минут, и я всё устрою.
С этими словами он вышел, даже не дождавшись ответа.
«У меня есть деньги, — вдруг проговорил Игорь. — За последнюю сделку я гонорар так и не забрал. Он лежит в банке Монако на имя Игоря Туманова. Там хватит на одежду… и не только».
«А как же твои родители с вертолётом и раздутым самомнением отца? — поинтересовался я. — Они же тебя ждут».
«Значит, надо их отправить домой, — я слышал, насколько Игорю безразлично всё то, что касается родителей. С этим надо будет разобраться, но позже. — А самим прихватить дона Гамбино и лететь в Монако».
«И на чём мы полетим? — был бы я в полной божественной силе, то накастовал бы портал, а так… — Или угоним больничный вертолёт?»
Владелец арендованного мною тела, кажется, не понял, что это шутка, потому что я почувствовал острый негатив в свою сторону.
«Нет, — ответил он чуть погодя, видимо, восстановив душевное равновесие. — Полагаю, с нашим новым другом это будет не проблема. Впрочем, спроси у него сам».
В этот самый момент в палату вошёл наш дорогой сицилийский товарищ. Причём я заметил, что походка его никак не соответствовала годам. Видимо, использовал тонизирующие вещества.
Ещё я, наконец, пригляделся и увидел его болезнь. Была она неприятной и неизлечимой по местным человеческим меркам. Эх, где же ты благодать божественная? Если появится, обязательно подфеячу старика.
Он тем временем протянул мне свёрнутую одежду.
— Вот тебе, хотя бы до магазина доехать, — сказал он, расплываясь в улыбке.
В комплект входили гавайская рубаха красных, закатных тонов и лёгкие штаны. Что самое интересное, и то, и другое были мне практически в самый раз.
— Откуда дровишки? — поинтересовался я, рассматривая в зеркале мачо, которому явно не помешало бы пару недель плотного посещения фитнес-центра после длительного лежания. — Не твой размерчик-то?
— Да так, — отмахнулся дон Гамбино. — Один дуболом слишком буквально понял выражение «отдать последнюю рубаху».
Я решил не уточнять подробностей. Хватало и того, что итальянец заботился о теле, в которое я попал, как о родном сыне.
«Мы тут решили», — чуть было не ляпнул я, но вовремя спохватился.
— Я тут решил, что в Россию отправимся не сразу, — говоря это, я с неописуемой радостью стягивал с себя пузырящийся костюм и надевал шикарно пахнущие вещи от дона Гамбино. — Сначала нужно слетать в Монте-Карло за деньгами. Вот только родители на это не пойдут. У тебя, случайно нет в загашнике вертолёта?
— Совершенно случайно, — ответил он мне, с интересом взирая на меня снизу-вверх, — завалялся во внутреннем кармане, — он хохотнул. — Вертолёт не проблема. А много ли денег, чтобы за ними лететь?
«Десять миллионов европейских юнитов, — подсказал мне Игорь. — Скажи ему, что за вертолёт рассчитаемся там же».
Я передал итальянцу слова Туманова, и тот с лёгкой улыбкой кивнул.
— Слетаем и в Монте-Карло, — сказал он, щурясь. — Как раз там одно дельце осталось.
После этого я позвонил отцу Игоря. Тот уже буквально кипел от негодования. Видимо, его раздражало долгое ожидание.
— Летите без меня, — сказал я, стараясь быть, как можно более лаконичным. — Мне кое-какие дела надо завершить.
— А деньги? — рыкнул тот, и меня аж передёрнуло от того, как захотелось съездить ему по надменной роже. Ну не привык я терпеть такое отношение в свой адрес. Впрочем, это можно будет устроить и потом.
— Деньги будут в течение суток, — чётко, выговаривая каждое слово, ответил я. — Дам знать отдельно.
— Не придут, пеняй на себя! — бросил мне этот раздражённый человек, по недоразумению считавшийся отцом Игоря, и завершил звонок.
Я лишь успел услышать на фоне обеспокоенный возглас матери Игоря. Она, видимо, спрашивала, что случилось, но это не моё дело. Не хочу портить себе каникулы.
* * *
Вертолёт дона Гамбино внутренним убранством мог посоперничать с самыми роскошными салонами лимузинов. Тут было буквально всё. Даже кресла с эффектом массажа. Пока мы летели, у меня складывалось ощущение, что толпа профессионалок массирует меня своими нежными ручками. Жаль, без окончания, слишком быстро долетели.
Сели мы на крышу отеля Hermitage, где была оборудована специальная посадочная площадка.
— Номера я нам уже забронировал, — сказал мне дон Гамбино. — Твой будет двести двенадцатый, а мой двести пятьдесят седьмой — напротив. Сейчас предлагаю посетить пару бутиков и немного приодеться.
