Мы вернулись в «красную зону» и, как ни странно, в этот день меня уже никто не трогал. Я всё ждал наказания от Строга, но он как-будто забыл о моем существовании.
Солнце закатилось за горизонт, и земляне наслаждались парой часов свободного времени перед сном. В казарме все на меня косились, но не пытались вступить в контакт. Не желая больше ощущать эти взгляды на себе, я проследовал на тренировочную площадку и уселся на деревянный парапет, глядя на черное небо, усеянное обилием незнакомых мне созвездий.
Достав из кармана пачку сигарет и заглянув внутрь, я задумчиво пробормотал:
— Хм. Восемь.
Чирк зажигалки, и серый дым устремляется куда-то ввысь.
— А ты стал каким-то слишком уж дерзким, тебе не кажется? — задала мне вопрос моя «шиза».
— В смысле?
— Выпендриваешься перед начальством. Альфа-самку прилюдно унизил. Товарища вон чуть не убил.
— Это была самооборона.
— Ой, да кому ты гонишь. Забыл? Я это ты. И ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. В былые времена ты бы утерся и пошел плакать куда-нибудь в укромное место. А тут посмотрите на него! Бунтарь!
Я пожал плечами:
— Просто я понял кое-что. Например, а чего мне терять? Я и так на дне.
— Это ты о чем?
— Прошлая жизнь потеряна. Хотя и шла бы она лесом, на самом деле. А в этой я изгой с сомнительными перспективами и запоротым билдом. На Земле, кстати, всё то же самое было. Так чего теперь перед кем-то стелиться?
На моем лице отобразилась безумная улыбка, которая принадлежала как будто бы не мне:
— Ты начинаешь познавать суть настоящей свободы. Свобода — это не право идти, куда тебе дозволено, и делать, что дозволено. Истинная свобода познается лишь тогда, когда ты готов сделать шаг за грань. Когда тебе настолько плевать, на то, что с тобой будет, что ты готов харкать в лицо авторитетам и биться до последнего.
Я задумчиво выпустил еще один клуб дыма, глядя в небо, и неожиданно признался самому себе:
— Не смотря ни на что, я хочу жить.
— Отлично. Ты на дне. Так оттолкнись от него ногами и плыви вверх.
— Легко сказать, — щелкнул я окурком в песок и заметил на противоположной стороне площадки движение.
Стражники несли носилки со стороны «зеленой зоны», а за ними следовала напряженная фигура Нэд.
Меня же посетило нехорошее предчувствие. И, к сожалению, оно меня не обмануло. Вскоре ко мне подошли двое стражников и в грубой форме приказали следовать за ними.
Мы направились в сторону здания, где располагались кабинеты наставников. А раз меня вдруг потащили туда на ночь глядя, что-то действительно случилось. И отвечать за это мне.
Вскоре я оказался «на ковре» у самого Строга. Упершись спиной в стену и скрестив руки на груди, стояла Нэд. Также здесь присутствовали еще несколько мужчин и женщин, которых я не знал. Но судя по разноцветным сильным аурам, это были наставники. И все они смотрели на меня недобрыми глазами. Особенно та женщина из «зеленой зоны», которая взялась лечить крашенного недоарийца.
Повисло неловкое молчание, и я едва не согнулся под напором недобрых взглядов. Но одернув себя, я лишь повыше поднял подбородок, и во мне закипела легкая злость.
«Да кто вы такие?» — говорил я себе. — «Я к вам сюда не напрашивался. Как и не напрашивался в этот ваш долбанный мир. Я ничего у вас не просил, и вы мне никто. Так что, не вам меня судить».
Я с ответной злостью взглянул в глаза Строга, и он, наконец, заговорил:
— Клайбер не выжил, — ровным тоном, глядя мне в глаза, проговорил он.
— М-м-м. Понятно. Только можно вопрос?
— Задавай.
— Кто такой Клайбер?
Наставники едва не попадали со своих мест, и меня неплохо позабавила их реакция.
Строг лишь глубоко вздохнул, держа себя в руках:
— Ты прекрасно понимаешь, о ком идет речь. И умер он по твоей вине.
Я безразлично пожал плечами:
— Пришлю ему венок на могилку с извинениями.
— Нет, ну вы видите⁈ Видите! — истерично замахала руками лекарка. — В нем нет даже ни капли раскаяния!
— Кается лишь виноватый, — огрызнулся я. Тетка начинала меня бесить.
Строг вновь сделал глубокий вдох и сложил руки домиком на столе, глядя на меня исподлобья.
— Обычно за такое положена смертная казнь. Ты понимаешь?
— Хм-м. Дайте-ка подумать, — наигранно задумался я. — Умереть здесь или быть сожранным в какой-то чертовой бездне, какими-то вонючими монстрами? Даже не знаю, что веселее. Выберите за меня. — Безразлично махнул я рукой.
Не смотря на все попытки сдерживаться, Строг начал немного закипать:
— Я бы самолично оторвал тебе голову перед строем голыми руками. Буквально.
— Мне это уже Нэд обещала. Что-то вы все не блещете оригинальностью, — ответил я сквозь зубы и также глядя исподлобья. — Но частица «бы» говорит о том, что вы не можете этого сделать.
Строг вновь взял себя в руки и продолжил спокойным тоном:
— Да, ты прав. Запрос на твою казнь отклонен самим Верховным Хранителем Маркалом. Но! — наставник многозначительно поднял палец вверх. — Если тебя нельзя казнить, это еще не значит, что ты не можешь умереть случайно.
— Если бы я мог умереть «случайно», вы бы мне об этом сейчас не говорили.
— Тоже верно, — почесал подбородок Строг. — Но что-то может случиться с тобой в ходе межкурсового турнира.
— Как интересно, — я скрестил руки на груди.
— Да. Будет очень интересно. Послезавтра мы организуем турнир между всеми школами для проверки ваших навыков. От каждой будет по два участника. Так велят правила.
Строг направил на меня толстый, как сарделька, палец:
— И ты будешь одним из них.
Глава 3
Темный оракул
Утро наступило, как всегда, внезапно. Обычно за день мы так выматывались, что моментально теряли сознание, ударившись головой о подушку. А крепкий сон без сновидений создавал иллюзию того, что ночи просто нет.
— Подъем! Построение на утреннюю тренировку! — сегодня нас будила сама Нэд. Бросив короткий безразличный взгляд в мою сторону, она добавила. — Кроме тебя. Ты отстранен от занятий.
Я не знал радоваться мне или плакать, но я решил не доставлять удовольствия наставнице, выказывая удивление или огорчение, а также выяснять причины. Всё и так понятно. Вместо этого я молча приложил руку к голове, «отдавая честь», и удалился в местное подобие санузла.
Там я аккуратно размотал бинты, и моя челюсть слегка отвисла от увиденного. На месте ран и порезов остались лишь небольшие розовые отметины, которые, скорее всего, потом останутся белыми шрамами, но всё равно скорость заживления поражала. И это меня лечила всего лишь ученица!
— Х-м-м… Это же как я крашенного так обработал, что с ним даже наставница не совладала? — пробормотал я вслух, и меня пронзил легкий укол стыда.
Может, я действительно переборщил? Может, стоило стерпеть и не накалять?
— И оставаться чмом до конца жизни? Ну, уж нет. Она в любом случае будет короткой, так хоть умру с гордостью.
Крашенный напросился сам. Да, я прекрасно понимал, что какой-то там окурок был лишь поводом, и истинная причина заключалась в Зене, которая решила натравить своего цепного пса на меня. Но я считаю, что нападающий всегда должен быть готовым получить ответ несопоставимо больший, чем его действия. Почему жертва всегда должна бояться применить силу? Почему агрессоры всегда имеют преимущество? Почему защищать свою честь до последнего считается зазорным? Эти вопросы, конечно, останутся без ответа.
Вот только, чем теперь заняться? Впервые за долгое время я был предоставлен сам себе. Значит, буду ничего не делать и набираться сил. Завтра предстоит тяжелый день.
Я улегся на койку и прикрыл глаза. До завтрака надо было прождать где-то час. Надеюсь, от столовой меня хоть не отстранили? Вот это было бы действительно печально.
Но через пару минут я услышал легкие шаги. Открыв глаза, я увидел уже знакомого мне парня в серой мантии. Как там его звали? А! Игос. Вот только что он здесь забыл?
