Жёсткие шершавые лапищи немного ослабили хватку, а затем разжались совсем. Воспользовавшись моментом, Ника что есть силы, лягнула одного из насильников. Он неуклюже повалился на землю. Следом попадали остальные. Довольные выражения лиц, остекленевшие серые глаза, смотрящие вперёд, и торчащие изо лбов дротики навсегда запечатлелись в ее памяти. Не знающие пощады наемники в один миг сами превратились в беспомощных жертв.
Принцесса отскочила от трупов, но тут же осела на землю и разрыдалась. Оно и немудрено — такой стресс пережить.
Воительница стояла по другую сторону побоища и наблюдала за происходящим, слегка наклонив голову набок. Ещё не оправившаяся от шока спасённая вспомнила о своей заступнице. Высокая, светлокожая, темноволосая. В голубых, словно полуденное небо, глазах отражается уверенность в своих силах. Меч за спиной висит явно не для красоты. Причем перед ней не просто женщина-воин а, судя по одеянию и цвету глаз, еще и жрица Воздуха.
Через несколько ударов сердца до Ники дошло:
— Даргарийка!
Тело само приняло вертикальное положение и ломанулось в кусты. Оставшаяся на месте северянка хмыкнула и пошла своей дорогой.
Неизвестно, что страшнее: попасться отряду пепельников или даргарийке. Скорее всего, первым. Последняя хоть не станет издеваться (хотя, кто ее знает?). Вот только для чего она спасла и дала возможность унести ноги? Непонятно…. Замкнулся круг, и вновь появились вопросы: зачем и почему?
Бешеный бег не мог продолжаться вечно, в конце концов, Лариника запнулась о спрятавшийся в траве камень и шлепнулась на колени. Сердце стучало как ненормальное. И стук этот отдавался в ушах. Глотать воздух получалось с огромным трудом. Руки тряслись. Ноги не слушались абсолютно. Как долго будет продолжаться этот побег в никуда? Будь ты проклят, Ривалт!
Отдышавшись и немного придя в себя, девушка огляделась. Вокруг молодая рощица. Нет холмов и кустов, трава короткая, стволы деревьев тонкие и невысокие, веточки словно кружево — особо не спрячешься.
"Эх, ну и будь, что будет!" — решила принцесса, свернувшись в клубок и доверившись последнему из тех, кому она ещё могла верить — лесу. Предстояла ещё одна опасная ночь…
— Ника! — позвал до боли знакомый голос. Медленно приближалась смуглая лаэйри в сорочке с прожженными дырами. Лица не видно, но Лариника всегда узнает её из тысяч других.
— Мама…
— Иди со мной.
— З-зачем?
Женщина не ответила, а только протянула обугленную руку. Ника испуганно вскрикнула, вскочила и, пробежав несколько шагов, оглянулась. Покойница исчезла.
Ночной лес полон различных устрашающих звуков и видений. Скрип стволов, шорох листвы, писк грызунов, хохочущие крики сыча, хлопанье крыльев, испуганный топот, волчий вой. Непонятные тени мелькают то тут, то там. Иногда кажется, что это силуэты эльмиронцев или каких-то чудовищ.
Совсем близко что-то щелкнуло. Девушка осторожно поднялась и, попятившись, наступила на что-то. Оглушающе взвизгнув, жертва злого воображения дернула куда глаза глядят.
Остановилась принцесса уже далеко от места ночлега, так и не отдохнув, так как не переставала бежать, покуда не обнаружила почти полное отсутствие звезд на фоне светлеющего неба. Скоро утро!
— Кошелек или жизнь?! — выскочил из кустов взлохмаченный пацаненок.
— Ёлки-иголки! — сплюнула Лариника. Она давно потерявшая счет дням и уже не могла хоть примерно назвать своё местоположение. Однако охота продолжалась, и преследователи словно бы знали, где ее искать. Вот и сейчас, стоило переместиться дальше от границы, как неприятности не заставили себя ждать. Хотя, конечно, глупо подозревать во всех подряд встреченных пепельниках наемников, посланных дядей. Но даже если эта банда разбойников никакого отношения к Ривалту не имеет, легче от этого не становится.
— Кошелек или жизнь?! — повторил маленький бандит. Внешне гаденыш выглядел весны на три-четыре младше Ники, и, наверняка девушка справилась с ним даже без использования магического дара. Но вряд ли он вышел на разбойничью тропу без взрослых сообщников.
Словно в подтверждение догадок, из тех же зарослей, откуда выпрыгнул паршивец с ножом, вылез его уже сообщник поматёрей. А оглянувшаяся на шелест сзади Ника вдруг обнаружила, что окружена ощетинившейся оружием шайкой.
Девушка застонала.
Оборванец с самым ржавым тесаком, противно облизнулся и прохрипел:
— Ну, так что выбираешь, лапка: быть мертвой или бедной?
— Лапка предпочитает оставаться живой и богатой, — сурово отозвался смутно знакомый голос.
Грабители заозирались. Даргарийка стояла, прислонившись к дереву, в одной руке она небрежно вертела кинжал, а над ладонью другой парила ярко-бирюзовая октограмма. Кто-то испуганно икнул. — Есть желающие оспорить мои слова?
Желающих не нашлось.
— Тогда брысь отсюда, пока не убила!
Всё обозримое пространство мгновенно очистилось.
— Не знаю, зачем ты это делаешь, но спасибо, — прочистив горло, сказала Ника.
— Да не за что, — ухмыльнулась вслед принцессе жрица. — Везёт тебе на проблемы.
— Это точно. Ну, мне тоже, пожалуй, пора, — Лариника в последний раз оглянулась на себорийскую жрицу и побрела наугад.
Принцесса почти не обращала внимания на усталость и вечное недосыпание. Эмоции, связанные с гибелью родных чуть притупились, но стоило вспомнить о горе, как вновь наворачивались слёзы.
А вот лесные жители и сам лес не ведали трагедии, разыгравшейся в столице Ютра. Природа жила своей привычной жизнью. Внешне всё было спокойно, но если заглянуть под листья, под кусты, присмотреться к окружающим существам, то можно заметить борьбу. Борьбу между животными, насекомыми, растениями. Борьбу за выживание, за пищу, за место под солнцем. Ника сравнила ее с тем, что происходило сейчас с ней. Казалось, будто это страшный сон, что она вот-вот проснется, и всё забудется. Но служанка не будила на рассвете, утреннее нежно-голубое платье не ждало хозяйку в гардеробе, а во главе стола больше никогда не сядет отец и не посмотрит с укором на опоздавшую.
Выйдя к ручью, девушка наклонилась и стала всматриваться в своё отражение. Осунувшееся, худющее, усталое лицо. Золотистые волосы растрепались, платье изорвалось, нитка-предательница давно исчезла, а вместе с ней исчезла и вышивка. То, что Лариника — не самая последняя нищенка, а наследная принцесса, выдавали осанка и украшения — тонкий браслет и кулон с изумрудом. Так выглядеть для королевской особы — позор! Благородная дама должна быть аккуратно одета, сидеть за пяльцами, танцевать на балу, прогуливаться по парку, кружить головы кавалерам, но никак не бегать по знакомой только по картам местности в том, что когда-то гордо называлось дневным платьем.
