Мальчики дошли до холма и начали подъем по склону: относительно невысокому, но крутому. Взрослые лесовики, особенно летом, ходили здесь редко: высокие колючие кустарники, разрастаясь, превращались в почти непроходимую чащу, где в изобилии водились змеи. Но у братьев была проложена своя тропинка между зарослями, а змей они не боялись: мать-знахарка постоянно имела с ползучими гадами дело и детей потихоньку приучала. 'В лесу жить, — со змеями дружить', - часто повторяла она.
По мере приближения к верхушке холма Павуш замедлил ход, чем вызвал недовольство всегда торопящегося куда-то младшего брата. Но старший брат знал, что сверху открывается хороший обзор на ту сторону. С одной стороны, ты все видишь, но и тебя издалека заметно. Тем более, весной, когда листья еще только начинают распускаться. Настоящий разведчик должен учитывать такие нюансы. А Павуш хотел стать настоящим разведчиком, таким, каким когда-то учил быть отец.
Пригнувшись, Павуш быстро пересек небольшую поляну на самой макушке холма и спрятался за стволом старой березы. Склон с этой стороны был еще более крутой, а местами и обрывистый. Внизу, в лощине, протекала небольшая речка, бравшая исток в озере, куда и направлялись братья. Озеро подпитывалось ручьями, стекавшими с окрестных холмов и предгорных склонов. В период весеннего паводка уровень воды в нем резко поднимался, заставляя единственный исток резко выходить из берегов. В такие дни бурлящий поток иногда доходил до склона холма, подмывая его. Но сейчас вода уже спала, оставив после себя на широком отлогом берегу коряги и обломки древесных стволов.
Павуш посмотрел налево и уловил там какое-то движение. Еще не разглядев толком, он подал предупреждающий знак рукой младшему брату, недовольно переминавшемуся с ноги на ногу в десятке шагов от него. Заметив сигнал, Данул присел на корточки и гусиным шагом присеменил к березе.
— Тихо, — прошипел Павуш, пригибая рыжую голову брата. — Ложись на живот. Видишь?
Внизу из-за деревьев показались всадники: один, второй, третий… Павуш старался подсчитать, но пальцы на руках закончились. Больше десяти. Очень много. Во всей общине насчитывалось лесовиков два раза по десять и еще четыре пальца — это Павуш знал от матери. И то, вместе со старым Блухом, который умер зимой. Значит, один палец можно разогнуть. А этих сколько? Не снимать же драпы*? Но очень много. И все — мужчины.
— Кто это? — шепотом спросил Данул.
— Не знаю.
Павуш волновался. Чужие люди появлялись в лесу редко, да и те были такими же лесовиками. Лесовики жили мелкими общинами, в самой чаше, расселяясь так, чтобы не мешать друг другу. Правда, от родителей, а еще из рассказов старших сородичей, звучавших вечерами у общего костра, мальчик слышал о том, что раньше лесовики жили большими племенами. Но затем они из-за чего-то поссорились с другими соплеменниками, которых называли 'гарты', и те ушли жить на равнину, в лесостепь. В подробности Павуш не вникал, так, слышал краем уха. Но он запомнил, что гарты умели ездить на лошадях — животных, похожих на лосей, только без рогов. Лесовики лошадей не имели: в густом лесу они не очень-то и нужны, а еще кормить надо, от волков оберегать, холодной зимой строить для них большие шалаши — так объясняли сородичи.
Увидев людей, сидящих верхом на крупных четвероногих животных, Павуш сразу вспомнил рассказы старших. Неужели те самые гарты на лошадях? Чего они здесь делают?
— Кто это? Что у них за звери? — продолжал допытываться Данул.
— Говорю же, не знаю. А звери, может, лошади называются.
Данул знал о лошадях и гартах еще меньше старшего брата, и ему было очень интересно. Павушу пришлось повернуться на бок и шепотом ввести близкого родственника в курс дела. Пока они шептались, всадники проехали вдоль холма мимо мальчиков и скрылись в лесу.
— Долго будем тут торчать? — поинтересовался Данул. Когда братец так спрашивал, это означало, что терпение у него на исходе, и он готов сорваться с места. — Может, за этими последим?
— Подожди, дай подумать, — попросил Павуш. Он не знал, как поступить, несмотря на свою сообразительность.
Можно было, конечно, вернуться на стоянку и рассказать маме про странных людей на лошадях. Но мама обязательно спросит, где они с Данулом бродили. Ведь она запрещала им уходить со стоянки. Только вчера Павуш схлопотал от матери затрещину точно за такой же проступок. А Данул отделался устным внушением. Ему всегда меньше доставалось, хотя инициатива всяческих проказ и мелких хулиганств почти всегда исходила от него, а Павуш, в основном, размышлял. Но мама почему-то лупила его, а Данула жалела. И сейчас Павуш опасался, что вчерашняя история повторится.
А вот если сначала сходить на озеро, поставить ловушки на рыбу, попытаться поймать лягушек, а потом еще насобирать древесных грибов на обратной дороге… А может, уже и сморчки появились, надо в низинках посмотреть. Тогда совсем другое дело. Тогда мама, возможно, и ругаться не станет, а скажет: 'Помощники вы мои…'. И даже поцелует. Это вчера они вернулись с пустыми руками, потому что Данул свалился с камня в ручей, а Павушу пришлось его спасать. Вот мать и рассердилась, увидев их промокшими до нитки.
— Пойдем на озеро, — принял решение Павуш. Домой возвращаться не хотелось, а за чужаками следить — опасно, да и время можно впустую потратить. Мало ли в какую глухомань они заведут.
— Пойдем, — охотно согласился Данул. Ему было все равно куда идти, лишь бы на месте не сидеть.
У озера ребятишки нарезвились вволю. Сначала разожгли небольшой костер. Затем Павуш разулся, залез в воду и поставил у берега несколько ловушек на рыб. Если повезет, то уже к завтрашнему дню может кто-то попасться. И лягушек удалось поймать: приподняли корягу, а там их целых пять штук сидит. После зимы лягушки были вялые, еле прыгали. Ловить — одно развлечение.
Двух лягух обжарили на костре и съели. Даже косточки разгрызли до крошек. А трех оставили на ужин. Пусть мама порадуется.
Грибы решили поискать на обратной дороге.
Вот тут Данул и изъявил желание стать разведчиком. Павуш не возражал, потому что понимал — спорить с братом-скандалистом занятие хлопотное и почти бесполезное. Хотя какое-то тревожное предчувствие у него возникло — таинственные чужие всадники не шли из головы. Но Данул уже убежал вперед вместе с довольным добером, с радостью пустившимся с мальчиком наперегонки. Павуш за ними бежать не стал. Из принципа. Разве так разведку проводят? Пусть носятся сломя голову, если им нравится. А я лучше грибы поищу. Гриб — вкуснее лягушки, если как следует отварить.
Сначала Павушу показалось, что он услышал слабый крик брата. Насторожился, но тут же успокоился. Видать, его зовет. Кричи-кричи, все равно не побегу. Однако через несколько секунд до слуха мальчика донеслось глухое рычание добера, сменившееся визгом. И еще какой-то странный звук, который лесной житель никогда не слышал, долетел. Что-то похоже на 'иго-го-го'.
