«Это радует, — уныло подумала Лорел, — только мне что-то не радостно».
Она услышала мамины шаги в коридоре и высунула голову из-за двери.
— Мам?
— Я на кухню, — зевнув, отозвалась та.
Лорел понизила голос:
— У меня какая-то штука на спине вскочила. Посмотри, пожалуйста.
Мама осторожно пощупала бугорок.
— Обычный прыщ.
— Я тоже так подумала, — сказала Лорел, подтягивая сарафан.
— Вообще-то у тебя прыщей не бывает… Может, начались?…
— Нет, просто так вскочил. — Тут ее голос стал унылым, а улыбка — язвительной. — Половое созревание, как ты говоришь.
Лорел отвернулась и ушла к себе, пока мама не успела засыпать ее вопросами.
В комнате она села на кровать и еще раз потрогала бугорок. Итак, у нее появился первый прыщ — это нормально, ритуал, можно сказать. До сих пор половое созревание проходило у нее не так, как описано в учебниках. У Лорел никогда не было прыщей, и хотя грудь и бедра заметно увеличились — даже раньше, чем положено, — месячные все не приходили.
Мама не придавала этому значения. «Может, это ваша семейная особенность, мы ведь ничего не знаем о твоей биологической матери», — говорила она. Но Лорел чувствовала, что в последнее время мама тоже начала волноваться.
Она надела джинсы, майку и убрала волосы в хвост, потом вспомнила ужасные угри, которые видела в раздевалке на спинах других девочек, и передумала. Лучше распустить волосы — вдруг прыщ станет совсем мерзким.
Тем более у Дэвида дома!
По пути к двери Лорел взяла со стола яблоко и попрощалась с мамой. Она уже почти дошла до Дэвида, когда увидела бегущую к ней Челси.
— Привет! — Челси улыбнулась, весело тряхнув кудряшками.
— Привет! — поздоровалась Лорел. — Я и не знала, что ты бегаешь.
— По пересеченной местности. Обычно я тренируюсь с командой, но по воскресеньям мы сами по себе. Куда идешь?
— К Дэвиду, — ответила Лорел. — Уроки делать.
Челси рассмеялась.
— Добро пожаловать в фан-клуб Дэвида Лоусона! Я президент, могу назначить тебя казначеем.
— Ты не так поняла, — не слишком убедительно возразила Лорел. — Мы будем готовиться к контрольной по биологии. Иначе я ее просто завалю.
— Он живет за углом. Пойдем.
Они обогнули угол и услышали тарахтение газонокосилки. Дэвид не заметил девочек, и несколько секунд они молча глазели на него.
Он работал голый по пояс, в одних джинсах и старых кедах. Руки у него были длинные и жилистые, мускулистые; загорелая кожа чуть поблескивала от пота в мягких лучах утреннего солнца.
Лорел не могла отвести от него глаз.
Конечно, она сто раз видела парней без рубашек, но тут все было иначе. Дэвиду попался особенно заросший участок, и он с силой надавил на газонокосилку — мышцы на его груди напряглись и отвердели.
— Я в раю… — проронила Челси, глядя на Дэвида с нескрываемым восхищением.
Словно почувствовав их взгляд, Дэвид вдруг поднял глаза и посмотрел на Лорел. Она тут же опустила голову.
Челси даже не моргнула.
Когда Лорел справилась со смущением, Дэвид уже надевал футболку.
— Привет, девчонки! Что-то вы рано.
— Правда? — спохватилась Лорел. Вообще-то было уже девять часов, — Извини, я забыла позвонить.
Дэвид улыбнулся и пожал плечами.
— Пустяки! — Он махнул на газонокосилку. — Я все.
— Ну, я побежала, — сказала Челси, вдруг снова начав отдуваться. — В буквальном смысле.
Она повернулась так, чтобы только Лорел видела ее лицо, одними губами сказала «Bay!» и побежала вниз по улице.
Дэвид хохотнул и покачал головой, провожая Челси взглядом. Затем жестом пригласил Лорел в дом.
— Пошли, биология не ждет.
В понедельник, когда учитель собрал все работы, Дэвид повернулся к Лорел.
— Ну что, плохи дела?
Она улыбнулась.
— Не так уж плохи. Благодаря тебе.
В субботу они занимались почти три часа, а в воскресенье долго болтали по телефону. Не о биологии, конечно, но вполне ведь возможно набраться знаний воздушно-капельным путем.
«Ага, по телефону. Конечно».
Секунду поколебавшись, Дэвид предложил:
— Если хочешь, можем заниматься регулярно. В смысле, биологией.
— Давай, — ответила Лорел, не без удовольствия подумав об «уроках» наедине с Дэвидом. — Только в следующий раз приходи ко мне.
— Хорошо!
На большой перемене шел дождь, поэтому все собрались под небольшим навесом на улице.
Обычно там никто не обедал — столиков не было, а трава никогда не просыхала до конца, даром что под крышей. Лорел это нравилось.
Когда шел дождь, остальные ребята обедали в столовой, однако сегодня к Лорел, Дэвиду и Челси присоединился мальчик по имени Райан. Дэвид с Райаном швыряли друг в друга хлебом, а Челси критиковала их меткость и пренебрежение здоровьем зрителей.
— Так, а вот это было нарочно. — Челси подобрала корочку, угодившую ей прямо в грудь, и бросила обратно.
— Нет, случайно, — ответил Райан. — Ты же сама говорила, что я никогда не добиваюсь намеченных целей.
— Тогда целься в меня — я буду спокойна, что ты не попадешь, — парировала Челси. Потом она вздохнула, убрала волосы с лица и сказала Лорел: — Мне противопоказано жить в Северной Калифорнии. Летом с волосами порядок, но стоит пойти дождю, как бац! — и на голове черт знает что.
У Челси были длинные каштановые волосы с золотистым оттенком, спадавшие на спину веселыми кудряшками — мягкими и шелковистыми летом, упругими и непослушными осенью и зимой, когда воздух становился холодным и влажным. Ее светло-серые глаза напоминали океан перед самым восходом солнца, когда в полумраке волны кажутся бесконечными.
— А по-моему, очень красиво, — возразила Лорел.
— Потому что они не твои. Я мою их специальными шампунями и кондиционерами, чтобы хоть как-то расчесать. — Челси посмотрела на Лорел и потрогала ее прямые гладкие волосы. — Такие мягкие. Чем ты пользуешься?
— Да чем угодно.
— Хмм… — Челси еще раз дотронулась до ее волос. — А несмываемый кондиционер пробовала? Для моих — самое то.
Лорел глубоко вдохнула и шумно выдохнула.
— Вообще-то… Ничем я не пользуюсь. От любого кондиционера мои волосы становятся жирными и скользкими. А от шампуня пересыхают — даже от увлажняющего.
— To есть ты вообще их не моешь? — Это явно не укладывалось у Чел си в голове.
— Хорошенько споласкиваю и все. Лишь бы чистые были.
— Никакого шампуня?…
Лорел покачала головой и приготовилась к скептическому комментарию, однако Челси только пробормотала: «Везет же…» — и стала жевать дальше.
