Кари положили на пол в гостиной. Лицо девушки посерело и покрылось пятнами, в глубине перерезанного горла копошились черви.
— Тело начало разлагаться, — сказал Кайл, — Непростая задачка...
— Сделай, что сможешь, — ответила Роуз.
Кайл, как никто другой, любил все мертвое. Он умел мастерски обрабатывать трупы, поэтому его часто приглашали для подобных обрядов. А главное — ведьмак никогда не задавал лишних вопросов.
— Если удалить внутренние органы, будет проще, — заметил он, рассматривая кончики пальцев бездыханной девушки.
— Как при мумификации? поинтересовалась Сара.
— Я склонялся скорее к таксидермии, но... пожалуй, — Кайл опустил руку трупа и сосредоточенно вгляделся в зияющее отверстие в груди девушки.
— Ни в коем случае! — запротестовала Роуз, — Семья хочет, чтобы тело оставалось, так сказать, в первозданном виде.
Неужели Доктор Франкенштейн сумеет оживить покойника, который умер несколько дней назад, да еще так сильно изувечен? Если загадочному незнакомцу удастся воскресить Кари... что ж, тогда действительно стоит выведать его секрет.
— Ингредиенты как обычно: соль, мирра, амбра, — попросил Кайл и скривился. — Да-а, придется попотеть.
Спустя четыре часа Кари была готова. Кайл сделал все, что мог. Они поместили девушку в большой ящик, а Сара наложила чары, скрывающие тело от посторонних глаз.
Роуз набрала номер доктора.
— По какому адресу отправить груз?
ДОКТОР ТЕМАР И ГЕКАТА
Сиэтл
Доктор Темар осторожно вскрыл доставленный в лабораторию деревянный ящик: внутри оказался ворох сухих золотистых трав и цветов — восхитительных, хрупких, совершенно необыкновенных. На самом деле это было наваждение, чары, которые Английская Роза наложила на ящик, чтобы никто не увидел тело. Как велела англичанка, Найджел тихо пробормотал несколько слов, рассеивающих видение.
Воздух наполнился мерцанием, контуры цветов заискрились сияющим светом, лепестки медленно растаяли, и взору открылось прекрасное лицо Кари. Ведьмы сдержали слово. Хотя девушка умерла пару недель назад, тело ее пусть и не идеально, но все же неплохо сохранилось.
В груди зияла дыра — видимо, от взрыва, безжалостно разворотившего плоть и кости. Через горло шел неровный разрез, прямо поперек яремной вены. Доктор Темар морально готовился к подобному зрелищу, однако не смог сдержать слез — они капали и капали на щеки бездыханной Кари.
— Кари, я тебя верну... Клянусь! — пообещал он.
В клетках истошно заорали кошки.
ИЛАЙ
Авалон
Словно во сне, Илай Деверо рассеянно бродил по пляжам Авалона. После битвы в лондонской резиденции Верховного ковена он загадочным образом очутился на острове. Теперь Илай чувствовал себя сильнее, могущественнее — ведь он убил отца, Майкла Деверо, и своего соперника, Джеймса Мура, так что сразу после смерти их энергия перешла к нему. Тогда как раз взошла Ветреная Луна: если в такую ночь умертвить мага, то волшебная сила погибшего достанется убийце.
Илай обернулся — и стоящий неподалеку дуб превратился в огненный столб, хотя колдун не произнес ни слова, даже пальцем не шевельнул. Резким порывом ураганного ветра Илай мгновенно погасил пламя. Теперь ему, видимо, подчинялись три элемента, три стихии — кроме воды, а значит, выход с острова был заказан.
Впрочем, Илай не спешил покидать Авалон. Он знал остров как свои пять пальцев: знал, где кухни, где кладовые. Местные демоны, похоже, разлетелись кто куда — то ли сами сбежали, как представилась возможность, то ли хозяева призвали на битву. Словом, колдуна никто не беспокоил. Он гулял по пляжу, глядел на перекаты волн, на покачивающийся камыш, слушал крики чаек. Высокие, как крепостные башни, утесы безмолвно взирали сверху вниз на одинокого гостя.
Остров был практически необитаем — тем острее чувствовалось присутствие... постороннего. Да и Николь говорила, что на Авалоне кто-то есть. Однако в прошлый раз Илай думал только о спасении любимой и ничего особенного не заметил. А вот теперь... За ним явно наблюдали: подсматривали в скальные трещины, из расщелин, сквозь пелену времен. Близость невидимого могущественного зла страшила колдуна, хотя он и сам воплощал собой почти такое же зло.
На протяжении всего месяца, что Илай здесь находился, он ежедневно пытался отыскать Николь через магический кристалл — но безуспешно. Ему не верилось, что она погибла. Если бы Николь действительно умерла, он бы наверняка почувствовал, догадался. Даже если ребенок был от другого. Сейчас Илай обладал такой силой, что надолго скрыть от него девушку могла лишь невероятно мощная защитная магия.
Надеясь разыскать хоть что-то из вещей Николь для создания поискового заклинания, колдун прочесал остров вдоль и поперек, перевернул каждый булыжник, обшарил все щели в разрушенных каменных стенах. Увы! Найти удалось только вещи Джеймса, к которым, возможно, прикасалась Николь: драгоценный кубок, кое-какая одежда... Кроме того, Илай наткнулся на тайник с ритуальными ножами для магических обрядов — атамами.
Дольше всего он задержался в спальне, где во время плена жила Николь. Комната, украшенная резными изображениями Пана и огромным хитрым лицом Рогатого Бога, являла собой типичное жилище колдуна.
В приступе ярости Илай расколол в щепки кровать — ту самую, где Джеймс изнасиловал Николь. В спинке-изголовье обнаружилась скрытая полость: похоже, когда-то там лежали мощные магические артефакты. Колдун вспомнил истории отца о молчаливом уговоре между кланами Деверо и Каор — тайна Черного огня в обмен на общего сына. Кровь застыла в жилах. Джеймсу хватило бы колдовской силы, чтобы заставить Николь выносить его ребенка. Неужели Мур на это решился?
Дни на острове тянулись невыносимо медленно; Илай, мучаясь и терзаясь, рисовал себе картины одну ужаснее другой. Спальня не шла у него из головы; он обследовал каждый дюйм комнаты, а однажды, преисполненный отчаяния, встал в самый центр, зажмурился, плавно повернулся вокруг себя и прошептал:
— Открой мне глаза, чтобы я мог увидеть сокровище, принадлежавшее моей госпоже.
Илай вздрогнул от удивления: просьба скорее напоминала молитву Богине. Что ж, в каком-то смысле Николь и была для него Богиней. После всего пережитого ей надлежало стать госпожой своему господину. Вспомнив в очередной раз, как Джеймс Мур женился на Николь, как взял ее силой, колдун в ярости стиснул зубы и вонзил ногти в ладони — на пол упали алые капли. Чем не жертвоприношение? Вполне...
— В обмен на эту кровь дай то, чем владела моя любовь.
