Если беспредельщики считают, что их помилуют за видимость соблюдения законов и отсутствие доказательств, значит, они плохо знают Вечную. Недавно по приходам разлетелась новость о том, как жестоко Крэш покарала тех, кто осмелился поклоняться памяти Феникс. Если учесть, что большинство хейтеров уважало этого демона за дарованную реальность (естественно, многие находили и поводы для ненависти, но скорее по обязанности) и окорот, выданный беспредельщикам, гнев шефини мог обрушиться и на ненавидящих. Но хейтеры боялись зря – последствий не было. Но это не значит, что их не ждали. И не злорадствовали на тему того, что соседи всяко огребут сильнее.
Мэлис предложила подняться выше, чтобы быстрее разглядеть цель в случае чего. Рингил согласился. Горизонт расширился, покинутое Пепелище вновь появилось на дальней кромке – следом пыльного пальца на зелени. А впереди, параллельно ниточке дороги, показалось что-то, похожее на темный дым. Или очень плотный и неестественный туман. Это неопознанное образование растянулось толстой стеной, окружив небольшую область, в центре которой возвышалось... вероятно, именно то, что хейтеры и искали.
–Снижаемся, – Рингил потянул Мэлис за руку. Скользить по воздуху было неожиданно приятно – а может, дело было просто в том, кто был рядом? Рингил почти никогда не летал – в этом не было смысла, да и кодекс не рекомендовал...
Чувство силы. Силы, дремлющей где-то за тонкими границами оболочки. Внутри.
Чувство притяжения. Соприкосновение пальцев, излишнее для синхронизации движений.
Чувство общности. Общности – с недостижимым идеалом? С демоном, который создан, чтобы покорить высшую из возможных вершин, совершить невозможное... пересечь границы бесконечности?
Свист ветра в ушах. Ветер почти материален – словно пальцы, тонкие, сухие и холодные, гладят лицо, ерошат волосы...
А земля все ближе. А значит – приближается и время, когда придется начать действия, предписанные планом. Передышка окончена.
Мягкий толчок тормозящего импульса погасил непрошеные мысли. Рингил осторожно, словно сходил с последней ступеньки, поставил ноги на блеклую траву. Мэлис опустилась чуть более резко, прыжком, почти не сгибая колени.
Желтые выцветшие стебли не оказали сопротивления и даже не подумали ломаться. Рингил огляделся – да, большая часть растительности выглядела такой же, полусгнившей, безжизненной... Возможно, это было действием стены тумана – он вполне мог быть ядовитым, да и свет вряд ли пропускал.
–У твоей сестрички замечательное чувство юмора, – заметила Мэлис, сковыривая с подошвы прилипшую траву, очень похожую на переваренную лапшу. В свое время Рингил имел возможность познакомиться с некоторыми разновидностями пищи... И точно решил, что без нужды многие из них в рот брать не стоит. – И никакой фантазии. Хотя, похоже, серый курс она проходила...
–Да, – подтвердил хейтер. О том, как именно протекал процесс обучения Алары на разных стадиях, он знал многое. Одно время сестра пичкала его соблазнительными перспективами обучения в «Пути» – месте, где не ненавидеть окружающую среду просто невозможно...
–Оно и видно... Нет, когда светлая корчит из себя темную, всегда получается грязно и неэстетично, – Мэлис усмехнулась и погладила туман ладонью. – Зато дешево, надежно и практично. Задержи дыхание.
Шаг – и из волокон темноты торчит только предусмотрительно оставленная рука. Мэл, как истинная хейтерша, старалась не пользоваться силовыми линиями.
Внутри тумана было... странно. Конечно, когда не дышишь, запахов не чувствуешь. А видимость была почти нулевой – в темноте Рингил кое-что видел разве что за счет наследственности. Но ощущение пропадающей под ногами земли невозможно было объяснить только кружащей темнотой.
«Туман», вероятно, на самом деле был разновидностью поля с заданными свойствами. О том, как самостоятельно сделать такое поле, Рингил знал. Нет в этом ничего сложного – просто представить нужно, что именно требуется от силовой пленки и как она должна выглядеть.
Интересно, зачем Аларе понадобилась именно такая граница? Просто для дизайна? И сестренка, и Джей уделяли много внимания внешнему. Антуражу. Рингил вспомнил постоянно шевелящиеся волосы Дж’алы. Они очень походили на этот туман.
Дневник Алары. День 11 год 9.
Сегодня я пыталась досрочно сдать экзамен. Препод, скотина, сказал, что поставит оценку, только если я позанимаюсь с четвертым курсом. Ненавижу иллюзии.
На четвертом курсе учится перестарок. Выглядит лет на двенадцать, но на самом деле – чуть ли не мой ровесник. Тоже, как и Илсинг, бывший темный. Только не дисквалифицирован. Поэтому его выставят на соревнованиях против темных малолеток.
Илсинг как-то раз сказал, что ради того, чтобы вырвать очко, светлые пойдут на все, и это ему нравится. Я согласилась. А этот циник добавил, что не понимает, кому мы подставили очко в прошлом году, чтобы взять приз. И сказал, будто в этом есть только его заслуга. А наша половина комиссии, мол, его все-таки засудила, хоть и могла спасти...
Скотина он все-таки. Даже если не все темные – такие гады, как утверждают на сером курсе, Илсинг вполне может служить местным преподам иллюстрацией.
А парень с четвертого курса страшно похож на Лайла. Только волосы короче и нос другой. И сволочь он, этот Ник Лара... Такая же, каким был Лайл (хотя он, может быть, еще живой, Контер его знает). Я ему говорю, что мы должны победить, а он – что в этом году первые вернутся и всем уже будет до лампочки, кто победит... Псих.
Я старалась идти прямо, хотя это и было сложновато. В свойства границы Алара примешала возможность сбивать нарушителей с пути. От непредельщиков так не обороняются. Если уже хейтеры берутся отгораживаться, то делают это качественно. Хотя, возможно, сначала я подумала правильно, и речь шла всего лишь о дизайнерской детали.
Туман закончился внезапно, словно его цель состояла в том, чтобы провести нас по самой короткой дороге. Мы с Рингилом оказались в какой-то ложбине, покрытой тем же гнильем, что и с другой стороны. Темная стена осталась за спиной – но ее можно было видеть, просто подняв взгляд. Туман загибался кверху, постепенно превращаясь в тонкое защитное поле. Оно искажало солнечные лучи – а солнце здесь уже закатывалось. Разница во времени...
Я потащилась прочь от стены, надеясь, что делаю правильно, поднимаясь по склону. Надежда оправдалась. Совсем близко от нас раскинулся настоящий город. Было видно, что его не строили, а создали. Дома были стилизованы под старину, но по узким улочкам ездили обыкновенные мотоциклы, в окнах горел электрический свет, а из распахнутой двери какого-то общественного заведения, к которому мы согласно плану направились, выплывала музыка, время от времени заглушаемая шумом.
