— Располагайся. Стейк будешь? — с улыбкой предложил Григорий, спускаясь со второго этажа. — Есть пиво. Отличное, прямиком из Мюнхена!
— Пожалуй, откажусь. Я хотел бы сразу перейти к тому, зачем пришёл, — ответил ему Марк.
— Так сразу? — с грустью сказал Григорий. — Думал мы посидим, поговорим…. Я знаю, зачем ты пришёл. Так вот знай, мой ответ — нет! Я не отдам артефакт!
— Значит, ты понимаешь, что у данной ситуации только одно решение. Я даю тебе последний шанс — отдай, этот чёртов обломок! — с бешенством крикнул Марк. — Не вынуждай меня…
— Да! С момента нашей первой встречи, ты сильно изменился… — спокойным тоном продолжал говорить Григорий, не торопясь, ходя взад-вперёд по комнате и совсем не обращая внимания на угрозы Марка. — В тебе слишком много безумия: поход в Шамбалу тебе, к сожалению, совсем не помог. А если не помог он, значит, больше ничто не поможет.
— Мне станет легче, если ты отдашь артефакт! Давай не будем усложнять жизнь друг другу, — злобно, сквозь зубы процедил Марк. — Отдай его, и я уйду. Ты отслужил Ордену и после того, как отдашь, сможешь жить спокойно.
— Знаешь Марк! — неожиданно сказал Григорий, внимательно глядя ему в глаза, — когда мы были ещё в Шамбале, хранитель привёл меня в храм, к книге. Но она мне показала, не только моё будущее, а будущее всего мира, которое будет зависеть от моих решений. И поверь, это было ужасно! Мы не должны этого допустить. Не знаю почему, но мне кажется, Меч, — это путь к возращению нефилима, он только ускорит его возвращение. Именно поэтому — этот меч не должен снова быть целым, поэтому, пока я жив, обломок я тебе не отдам. Какая разница, где он будет храниться. У вас или у меня.
Григорий ухмыльнулся и облокотился на стену.
— Значит, ты знаешь о нём? Хорошо! Я скажу так — к чёрту эту книгу! Всё что она показывает можно изменить! Пойми — полубог всё ровно вернётся и нам будет нужно оружие, чтобы ему противостоять. Тем более, что его будет нелегко сделать целым, нужна будет сильная магия или не знаю, даже что! Поэтому, чем раньше мы найдём решение, тем будет лучше.
— Я вижу, тебя не переубедить, мой друг.… Значит у нас, действительно, есть только один выход!
Злость пронзила всё тело Марка, он был в ярости. Ему не хотелось причинять вред Григорию, но сейчас, к своему удивлению, он видел в нём не человека, а монстра. Но и Григорий видел перед собой не Марка, не друга и напарника, а кровожадного убийцу, готового пойти на всё, ради выполнения задания.
Марк потянулся в правый карман, но Григорий это заметил и насторожился, предполагая, что там заряженный серебром пистолет.
— Ты, правда, хочешь это сделать? После всего, что мы вместе с тобой прошли? — осторожно спросил Григорий. — Мы столько с тобой пережили. За каких-то два неполных месяца…
— Нет, не хочу. Но лучше это буду я, чем люди из Ордена.
— Значит, я буду их ждать! — тихо печально произнёс Григорий, приготовившись к трансформации в оборотня. Его глаза окрасились в ярко красный цвет. — Я не хочу этого…
Теперь он понимал только одно — убить Марка! Другого выхода для себя он не видел. А после, ждать людей, которых Михаил Александрович пришлёт мстить за сына. Но он не предполагал, что у Марка в рукаве есть козырь; точнее в кармане его ветровки.
— Не будь так уверен, Григорий! — совершенно спокойно сказал Марк и, достав из кармана небольшой серебристый шарик, бросил его на пол.
Раздался мощный хлопок; у охотника и оборотня заложило уши. Марк быстро выхватил пистолет, и пока Григорий приходил в себя, несколько раз выстрелил в него.
Григорий упал на колени, держась за рану в боку; пыль в шариках полностью лишила его способности обращаться в медведя. Марк подошёл и, склонившись над ним, приставил пистолет к его голове.
— Ты думал, что я настолько глуп, чтобы просто сразится с тобой один на один? Как видишь, я подготовился. Даю тебе последний шанс: ты отдашь артефакт, а я оставлю тебя в живых. Отец не узнает о том, что произошло.
Григорий глухо рассмеялся. Марка это начало злить.
— Какой же ты самоуверенный. Твои шарики лишили меня способности к перевоплощению, но они не лишили меня способности восстанавливаться, — сказал Григорий и резко поднялся; рукой, которой закрывал рану, он выбил из руки Марка пистолет, а другой схватил охотника за горло. Раны на его теле мгновенно затянулись.
Марк нее ожидал такого внезапного поворота. Ещё больше поразило его то, как вообще раны после серебра так быстро затянулись.
Он попытался разжать хватку Григория, но тот, с безумной силой, отбросил его к дальней стене комнаты. Проломив своей стеной зеркало, висевшее на стене, Марк рухнул на пол и остался лежать в груде осколков.
— Я и без способностей оборотня сильнее почти любого человека на Земле, — прокричал, приближаясь к нему, Григорий. — Не бойся, я убью тебя быстро. Я уверен, ты отправишься в Рай; там встретишь своего деда и может, наконец, тебе станет легче.
— Не знаю, куда отправлюсь я, но подобные тебе отправляется в Ад! — стиснув зубы, прохрипел Марк и, выхватив из-за пояса нож, бросился на Григория.
Оборотень не ожидал такой прыти от охотника и не успел увернуться от удара ножа, который Марк вонзил ему прямо в грудь. Оборотень снова попытался схватить его, но на этот раз Марк был проворнее: увернувшись и подбежав к ножнам, которые выпали из его рук, когда его отбросил Григорий, вытащил саблю и принял гордую пафосную стойку, левая рука за спиной, а правая направлена на цель, ноги на ширине плеч. В юношеские годы, его обучали обращаться с разным холодным оружием, ведь не известно, что в бою может им стать.
— Ты думаешь, им меня остановишь? — смеясь и саркастично похлопав в ладоши произнёс Григорий, вынув нож из груди и бросив на пол. — Но позволю заметить, сабля красивая! Пожалуй, она красиво будет смотреться на стене в моей гостиной.
Марк ничего не ответил и стал медленно приближаться Григорию. Оборотень размял шею и приготовился к очередной схватке. По его массивной груди потекла, струя крови: красные капли падали на дорогой паркет, постеленный у него под ногами.
Марк сделал ещё два маленьких шага, как вдруг ускорился и сделал резкий выпад и разящим ударом атаковал Григория.
Оборотень не ожидал от него такой прыти, но всё-таки смог увернуться от удара: отскочив немного в сторону, он молниеносным выпадом контратаковал Марка и, буквально протаранив его, сбил с ног. Охотник упал, выронил саблю, и сильно ударившись головой, на несколько мгновений потерял сознание. Придя в себя, он медленно поднялся и, пошатываясь, тяжёлым взглядом смотрел на Григория.
Оборотень был зол — ему больше не хотелось легко убивать Марка. Он решил, что охотник умрёт мучительно и его совсем не смущало, что противник обессилен. Только он поднялся, как Григорий, сделав несколько шагов назад, прыгнул на охотника, снеся сильным ударом его с ног.
Марк лежал, схватившись за голову, а оборотень, уверенный в своей победе, стоял над ним и тяжело дыша, готовился к решающему удару. Казалось, что конец не минуем, как вдруг Марк почувствовал под рукой рукоять сабли. Поняв, что это последний шанс, он схватил клинок и сильным ударом вонзил его в тело оборотня. Острое лезвие полностью прошло сквозь тело Григория, и попал прямо ему в сердце: раньше это было бы смертельно, для него, но не сейчас, хотя времени на восстановление ему нужно было больше. Всего этого охотник ещё не знал и очень удивился, когда оборотень не был мёртв.
Марк успел встать, прежде чем Григорий упал на пол; сабля до конца прошла сквозь его тело; в груди торчала лишь рукоятка.
Григорий лежал на полу и харкал кровью. Он понял, что проиграл — самоуверен был не Марк, а он сам.
Но Марк не думал останавливаться: подняв с пола нож, он подошёл к раненому оборотню, взял его за волосы на голове и перевернул на бок, затем склонился над ним и безжалостно перерезал бывшему другу горло. Горячая кровь фонтаном брызнула ему в лицо.
Отойдя в сторону, он поднял с пола пистолет и вернулся к полумёртвому Григорию. Склонившись над ним, он произнёс глухим голосом:
