Проблема белья оставалась в силе, но я решила ее по-простому: вернулась в ванную, постирала имевшееся белье и положила сушиться на специально предназначенную для этого полку. При включении она немного подогревалась, а также начинала обдуваться со всех сторон теплым воздухом. Стоит ли говорить, что в моем доме такая техника отсутствовала.
Дожидаясь, пока можно будет одеться, я прилегла на кровать и сама не заметила, как уснула.
Проснулась спустя два часа. Белье к этому времени уже высохло, так что я оделась, воспользовавшись тем самым платьем, первым же, которое сняла с вешалки. Оно было мягкого лилового цвета и действительно оказалось мне впору. Потом я отправилась на кухню взять себе что-нибудь на обед. А вскоре послышалось громкое хлопанье двери.
Я выскочила из кухни, прихватив на всякий случай первый попавшийся нож. В общем-то я догадывалась, что это Алджернон вернулся через портал, поскольку хлопнула не входная дверь, а одна из внутренних. Тем не менее, увидев в гостиной именно его, я испытала чувство облегчения и поспешила аккуратненько отложить нож на первую попавшуюся полку.
Одного взгляда на Алджернона оказалось достаточно, чтобы понять: он вне себя. Глаза пылали гневом, на бледных обычно щеках выступил румянец, движения были резкими и порывистыми. Да и дверь он с такой силой захлопнул не зря. Однако сейчас, увидев меня, он замер, и взгляд моментально смягчился, заскользив по моей фигуре.
— Тебе идет, — сглотнув, сказал он.
— А откуда оно у тебя? — спросила я, не торопясь заговаривать о причинах его плохого настроения.
Мой бывший парень непременно пошутил бы, что всегда держит в шкафу пару-тройку женских платьев разных размеров, вдруг кому-нибудь пригодится. Но Алджернон вполне серьезно ответил:
— Я предположил, что тебе понадобится сменная одежда. Времени на подготовку, как я уже рассказывал, вчера было в обрез, так что я телепортировался в женский магазин, работницам которого можно доверять, и попросил быстро выбрать несколько платьев.
— Но как они могли так точно угадать с размером? — недоуменно нахмурилась я. — Они же ни разу меня не видели.
Боги, неужели все это время капитан изучал меня настолько тщательно, что смог указать им мои размеры с точностью до миллиметра?!
Лицо Алджернона перестало быть таким идеально серьезным, как прежде.
— Одежда, в которой ты была тогда, в «Резвом бычке», — с улыбкой напомнил он. — Она так и осталась в участке. Я смог воспользоваться ею, чтобы узнать точные размеры.
— Правда?
Я попыталась вспомнить, как случилось, что та одежда осталась в участке. Вспомнить не получалось. Слишком много всего тогда навалилось. После того как Алджернону оказали первую помощь, я отправилась вместе с ним в лазарет, провела там довольно много времени и лишь потом возвратилась на место службы: необходимо было отчитаться перед руководством. К тому времени уже рассвело. Дальнейшее действительно помнилось смутно, но, по всей видимости, я не пожелала и дальше шляться по городу в нескромном, а в придачу еще и рваном наряде и переоделась в форму прямо на месте. Забрать же то, что сняла, видимо, забыла… Ох. Стыдобище. Я припомнила неприлично короткую юбку и чулки в сеточку.
Меж тем Алджернон прошел в комнату, стянул камзол и повесил его на спинку стула. Потом расстегнул две верхние пуговицы рубашки, будто она его душила. Движения снова стали резкими и порывистыми.
— Что-то случилось? — спросила я, отрываясь от собственных мыслей. — Что-то не так в участке?
— Можно сказать, что все в порядке. — Ему явно потребовалось приложить усилие, чтобы сделать это заверение относительно спокойным тоном. Но потом он все-таки взорвался: Эти твои сотрудники, Лейкофф и Норбоу, совершенно не дают мне работать!
Я прикусила губу, будто это обвинение непосредственно касалось меня. Впрочем, что значит «будто»?! Оно действительно непосредственно меня касалось! Из соображений конспирации Алджернон не посвятил в свои подлинные планы ни одного человека из участка. Кто-то ему совершенно точно помогал, с кем-то он сотрудничал, взять хотя бы того светлого мага, что создал мою копию в тюремной камере. Да и вообще, не мог Алджернон полностью взять на себя одного расследование всех ниточек по делу спящих. Но, видимо, он приобщил к расследованию своих знакомых по прошлой жизни, возможно даже специалистов из столицы. А Райан и Дик пребывали в неведении.
— Они беспокоятся, — постаралась заступиться за ребят я. — Переживают за меня. Они же думают, что я действительно в камере, что мне грозит тюремный срок. Ты не увольняй их, пожалуйста! У нас не заведено бросать друг друга в беде.
Алджернон закатил глаза.
— Я их не увольняю, — сквозь зубы сообщил он, — хотя они делают все для того, чтобы не оставить мне другого выбора! Сидели бы спокойнее. Собирали информацию, готовились к судебному разбирательству, делом бы занялись, в конце-то концов!
Если начинал он достаточно тихо, то теперь практически кричал.
— А что конкретно они сделали? — спросила я, инстинктивно пригнувшись от нехорошего предчувствия.
Судя по тому, насколько вышел из себя Алджернон, ответ будет впечатляющим. Мои ожидания оправдались. Правда, сначала Алджи как будто немного успокоился и предложил мне перейти на кухню.
— Перехвачу что-нибудь по ходу дела, — пояснил он. — Скоро возвращаться, а я ни черта не успел сделать.
Мы перебрались в соседнее помещение, Алджи прошел к посудному шкафу и извлек оттуда первую попавшуюся плоскую тарелку.
— Что они сделали? — без выражения повторил он. — Сначала ко мне заявился Лейкофф. Сказал, что протестует, что тебя арестовали несправедливо, что я как твой непосредственный начальник обязан вмешаться. И даже какое-то письменное заявление притащил. Видимо, решил, что раз я уважаю закон, значит, бумаги для меня — святое и проигнорировать документ я не смогу.
Я легонько улыбнулась. Райан своих не бросает, это точно. А что касается бумаги, наверное, я бы тоже сделала подобный вывод о характере Уилфорта, если бы не помнила разорванную жалобу от леди Гарден в его мусорной корзине.
Поймав на себе мрачный взгляд Алджернона, поспешила убрать улыбку с лица.
— Я сообщил ему, что как непосредственный начальник я ничем ему не обязан и действовать буду в соответствии с законом и решениями, принятыми в судебном порядке. Что улики, свидетельствующие о твоей виновности, убедительны, дело передано в суд, и дальнейшее, в сущности, не в моей компетенции.
— А он?
— А он изобразил всем своим видом гремучую смесь из гнева, разочарования и презрения.
Я вжала голову в плечи.
— Он на самом деле не так к тебе относится, — вновь поспешила вступиться за Райана я.
— Да плевать мне, как он ко мне относится! — рявкнул Алджернон. — Если бы на этом все закончилось и он удалился на свое рабочее место думать и даже разглагольствовать о том, какая сволочь его начальство, это вполне бы меня устроило. Но нет, сотрудники темного отдела так просто не успокаиваются! Извини, — добавил он, сообразив, что последняя характеристика имеет непосредственное отношение и ко мне тоже. — Ситуация сложная, почти тупиковая, а время приходится тратить совершенно не на то, на что нужно.
Он сел возле меня на мягкую скамью, которая углом огибала кухонный стол. К этому моменту в его тарелке уже имелся кусок курицы и овощной гарнир. Я аккуратно погладила его по плечу, он благодарно уткнулся лицом мне в макушку.
— Что было дальше? — осторожно спросила я после того, как Алджернон все-таки принялся за еду.
— Не прошло и двух минут, как ко мне вломился Норбоу. Именно вломился, потому что в кабинет начальства так нагло не входят. И потребовал — да-да, именно потребовал — разрешение на свидание с тобой в тюрьме. Сама понимаешь, дать ему это разрешение я не могу. Иллюзия иллюзией, но убедительно поддержать беседу с твоими коллегами она не в состоянии. Пришлось сказать, что я к этой сфере отношения не имею и помочь ничем не могу. Ложь, конечно, но в данных обстоятельствах необходимая.
