Олиф поморщилась от нового приступа боли, когда почувствовала морщинистую руку на своей щеке.
— Получила, что хотела? — без особого участия спросила Фрида, как только полностью намазала ей щеку мазью.
— Он меня больше не трогает, — осторожно ответила девушка.
— Да? Я слышала совсем другое.
— То есть?
— Служанка — это, по-твоему, не трогает? — Женщина уложила Олиф на живот и принялась растирать ей спину вокруг компресса, особое внимание уделяя плечам.
— Да я же не…
— Девочка, ты своим поступком лишь привлекла внимание. Теперь он будет держать тебя при себе. К тому же, если со временем этот прохвост от тебя не отстанет, то можно сказать, что ты перешла дорогу еще кое-кому.
— Рыжей, — догадалась девушка.
— Ее зовут Рей. Она тут недавно, еще не успела отвыкнуть от той прекрасной жизни за Завесой, поэтому считает, что по-прежнему получает только то, что хочет.
— Сперва она показалась мне милой, — тихо заметила Олиф, снова морщась от боли.
— Шлюхи — они все такие.
Фрида смочила тряпку, аккуратно провела ею по молодой, но уже далеко не нежной коже, стирая оставшуюся мазь. Они говорили шепотом, то ли боясь кого-нибудь разбудить, то ли того, что их слова могут услышать кое-кто еще.
— Давно ты не ела? — спустя некоторое время спросила женщина.
— Не знаю, живот все равно уже сросся с позвоночником.
— Завтра съешь мою порцию.
— Что? — опешила Олиф.
— Я отдаю тебе свою порцию, — повторила Фрида, не поднимая головы.
— Но ведь это же…
— Что?
— А вы как же?
— Тут и не такие голодовки высиживать приходилось, от одной порции со мной ничего не случится.
— Спасибо, — искренне поблагодарила девушка. Перевернулась на спину, неловко прикрывая наготу концом одеяла, и решила, наконец, поинтересоваться: — Можно вопрос?
— Можно.
— Откуда тут это все? Кровати, ножи, помидоры… вино?
Фрида невесело усмехнулась.
— Долго же ты думала спросить, обычно все в первый же день с выпученными глазами ходят. Всё на самом деле просто. Песчаники обычно не выходят наружу, иногда только вместе с патрулем, или «ловить молнии». Ах, да, ты же не знаешь…
— Знаю. Теперь знаю.
Девушку окинули таким подозрительным взглядом, что по телу пробежал табун мурашек.
— Хорошо. В общем, всю работу за них выполняют воины. На Бронированных змеях они добираются до ближайшей Песчаной Завесы, и там их уже ждут люди. Раз в неделю.
— Люди? — опешила Олиф. — У них есть «свои» среди людей?!
— Да. Те дают им все, что хотят Песчаники, взамен получая гарантию, что в пустыне им не причинят вреда.
— Неужели они в это верят?
— Как видишь. — Фрида провела морщинистыми руками по своим тощим коленкам, пожала плечами и почему-то усмехнулась. — Люди всегда не отличались особой сообразительностью.
Не став придираться к тому, что они с этой женщиной вообще-то тоже люди, Олиф продолжила расспрашивать:
— А как змеи находят Песчаную Завесу?
— Не знаю, чуют, наверное. Ты давай, одевайся и ложись спать. Завтра тяжелый будет денек.
Олиф решила не уточнять, что именно имелось в виду под словом «тяжелый», она просто схватила свое темно-синее платье, чуть его встряхнув. На пол со звонким лязганьем упал ключ в форме шестиконечной звезды, чуть подпрыгнул, и, пару раз развернувшись вокруг собственной оси, затих. Девушка и забыла, что спрятала его в складках платья.
Фрида медленно наклонилась, подняла золотую вещицу, и трясущимися руками покрутила ее перед глазами.
— Откуда это у тебя? — ее голос дрожал, что заставило Олиф и насторожиться и испугаться одновременно.
— Старик дал, — чуть приврала девушка.
— Какой старик?
— Тот, что со мной в тюрьме сидел.
— Странно… он никому его не отдавал. Всегда на шее носил, как же я не заметила-то… ведь не было же на теле у него… — невнятно забормотала женщина, а потом вдруг подняла взгляд на удивленную девушку. — Ты уверенна, что он сам тебе его отдал?
Только Олиф открыла рот, чтобы честно сознаться: «Нет, он мне его вообще не отдавал», как Фрида продолжила:
— Ну да, конечно сам. Еще бы… но почему тебе? Ладно, старый пень дураком не был, может и правильно. Слушай, — теперь ее голос зазвучал тверже, но не громче, а, наоборот, тише, — повесь на шею, и ни в коем случае не снимай, поняла?
Олиф кивнула, позволяя морщинистым пальцам надеть на себя веревку с загадочным ключом.
— Он никому его не отдавал, даже в руках подержать и то жмотился. Эта вещица очень многое для него значила, не потеряй ее. Если он ее хранил, то и ты храни. Она ценная.
— Вы знаете этого старика? — удивленно спросила девушка.
— Знала.
— Что значит — знала?
— Убили его. Два дня назад.
* * *
К тому времени, как в дверь комнаты, наконец, постучали, Ринслер уже встал. Вообще-то он не любил, когда с ним начинали нянчиться, как с этими тупыми змеями. Вчера девчонку он заставил этим занимать только из вредности — что поделать, иногда он любил злорадно наблюдать, как кто-то на него горбатится.
В комнату плавной походкой вплыла Рэй. Ее пышные рыжие волосы придавали ей поистине детский и миловидный вид. С первого взгляда и не догадаешь, что это отменная стерва. Правда, не всегда, конечно.
Усмехнувшись собственным мыслям, Ринслер на автомате поцеловал «лапочку» в губы, оттянул маленькую, но проворливую ручку от своей груди и обошел надувшую губы девушку.
— Ты не в настроении, милый? — деланно обиженно поинтересовалась она.
— Нет, наоборот. Но ты мне пока не нужна.
— А почему ты уже одет? Я думала, что застану тебя еще в кровати. — Девушка улыбнулась, лукаво прикусив свою нижнюю губу, и ее рука дернулась к ремню темных штанов.
— Я, кажется, ясно выразился, — голос Ринслера приобрел стальные нотки.
— Конечно, — тут же одернула руку «лапочка».
— Кстати, у меня для тебя новость.
— Какая? — глаза рыжей загорелись азартно-страстным огнем.
— Теперь тебе придется работать в два раза меньше.
— То есть?
— Тебе будет помогать новенькая, как ее там… Олиф.
— Что-о? — улыбка медленно сползла с ее лица, огонь из глаз исчез практически так же неожиданно, как и появился.
— Ты не рада? — наигранно удивился Ринслер. Он прекрасно видел отношение этой рыжей бестии к девчонке, и оно его очень забавляло.
— Но ведь она же… она же…
— Что?
— Зачем ты это сделал?!
— Сделал что?
— Взял ее!
— Ее я еще не брал, — похабно усмехнулся мужчина, а затем более спокойно добавил: — Не знаю, захотелось.
