- А имя у вас какое-нибудь есть? - все не унимался, не на шутку разошедшийся Сенсей. - Кто вы? Екатерина Третья этого зачуханного подземелья?
- Нет, я Ольга Первая, и я же последняя! - спокойно ответила женщина не поддаваясь на подначивания Сенсея. - Теперь вы удовлетворены, надеюсь?
- Вполне! - гордо ответил Сенсей. - Но если вы королева этого бардака, то я китайский император!
- Нет родной, ты не китайский император, ты просто тупой бычок, которого всего через несколько минут зарежут, освежуют и съедят мои возлюбленные и очень прожорливые чада! - ласково сказала Ольга. - Потом твои тупые кости послужат нам в качестве исходного строительного материала. Здесь такой дефицит древесины, что нам приходится мастерить все предметы быта из человеческих костей! Так что милый Сенсей, ты всего лишь, говяжья туша! Начисто лишенная интеллекта, и как следствие, права на жизнь! Единственное, почему все вы трое до сих пор пока еще живы, так это только единственно из-за моей маленькой слабости! Элементарное женское любопытство знаете ли! Можете себе представить, вы мне стали вдруг интересны? Это произошло после того, как вы несмотря ни на что пробрались по подземелью и почти вплотную подошли к моей Столице. Мне почему-то показалось, что за таким титаническим упорством должно что-то стоять. И мне стало любопытно взглянуть на вас, прежде чем отправить на кухню. И действительно, я не ошиблась, по крайней мере, в отношении одного из вас, Иннокентий Павлович весьма заинтересовал меня. Мне, отчего-то кажется, что в беседах с ним я смогу почерпнуть для себя много нового. Или быть может я не права Иннокентий Павлович?
- Да, безусловно! - скупо проронил Иннокентий Павлович, стараясь не смотреть в сторону своих товарищей.
- Что касается, вас молодые люди, вы для меня не представляете никакого интереса, ни как для царицы, ни уж тем более как для женщины! Любопытство свое я уже потешила, так что отправляйтесь, не мешкая на кухню, на фарш!
Сенсей нервно задергался при последних словах, столь легко и непринужденно сорвавшихся с прелестных женских уст. Он уже готов был горько пожалеть о своих необдуманных и легкомысленных заявлениях, которые грозили повлечь за собой весьма прискорбные для него последствия .
Это не прошло незамеченным для Ольги и она, изогнув вычерненную бровь дугой презрительно скривилась и надула губы.
- Что герой, страшно, поди, умирать-то? - просто и как-то даже буднично спросила она его.
Возможно, Сенсею это всего лишь только показалось, но ему вдруг почудилась в ее голосе нотка не столько сочувствия, сколько сожаления по поводу предстоящей процедуры на некоей ужасной кухне. С одной стороны Ольга вроде как отправляла его туда, а с другой стороны вроде как уже горько сожалела об этом и даже загодя скорбела. Он мог бы поклясться, что уже сегодня, немного позднее, вонзая зубки в вырезку, приготовленную из его филея, она будет украдкой смахивать слезу и скорбеть по его загубленному мощному телу.
Поэтому набравшись наглости, он заговорил:
- Что касается того страшно или не страшно мне будет умирать я отвечу вам честно - я воин! Воину пристало умирать во время битвы, а не на скотобойне! Поэтому мне страшно! Но если бы у меня были развязаны руки, то страшно стало бы вам! Я готов поспорить, что ваши белобрысые ребята, несмотря на свои огромные острые когти полные ничтожества!
- Ловлю тебя на слове наглый и самоуверенный Сенсей! - ухватилась за возможность, оттянуть гибель явно понравившегося ей мужчины Ольга. - Против скольких моих сыновей ты готов сразиться?
Сенсей соображал некоторое время, потом, сделав видимое усилие над своей гордостью, хмуро произнес:
- Решай сама, королева!
- Да не королева, а царица, балбес! - неожиданно звонко рассмеялась Ольга. - Королева это в западной Европе, а у нас в России царица!
- Прошу простить его горячность, моя царица! - с поспешностью опытного царедворца встрял Иннокентий Павлович. - Не судите его строго, но Сенсей действительно весьма большой дока в искусстве кулачного боя!
- Вот мы и посмотрим, насколько он хорош! - хлопнула в ладоши Ольга, отчего ее массивные груди заходили ходуном. - Решено, сегодня вечером устраиваем рыцарский турнир! Против тебя будут биться пятеро моих лучших воинов! Если ты Сенсей одолеешь их всех, то я оставлю тебе жизнь! Что же касается второго - уведите его на кухню!
- Моя царица! - снова встрял Иннокентий Павлович. - Теперь, после того, что вы только что сказали, он вам просто необходим!
- А это еще почему? - капризно нахмурила брови Ольга.
- Ну, кто-то же должен будет выхаживать ваших раненных, после сегодняшней бойни, которую устроит Сенсей, - Иннокентий Павлович тактично опустил глаза.
- 21 -
Где-то глубоко под землей,
наше время.
Конура, в которую загнали Сенсея, Иннокентия Павловича и Некра представляла собой небольшую метра два на три пещерку, с неаккуратно скругленными углами. Дверь была сделана из спрессованных человеческих костей и производила впечатление достаточно надежной, поскольку петли и засов на ней были самые, что ни на есть настоящие железные. Для того чтобы пленники не задохнулись по всей поверхности двери были оставлены многочисленные дырки неправильной формы, через которые в карцер попадал затхлый воздух из общего подземелья.
Опустившись прямо на каменный пол, так как больше сесть все равно был не на что, Сенсей расслабленно откинулся на стену. И стены и камень были теплыми.
- У них там внизу, что термальные источники что ли? - удивленно пробормотал Иннокентий Павлович, усаживаясь возле Сенсея.
- Да по мне хоть Везувий! - криво ухмыльнулся тот. - У меня сейчас одна насущная проблема. Как справиться с этими пятью поединщиками, которых собирается выставить против меня эта подземная мымра?
- То, что она стерва - это бесспорно, научный факт! - согласно кивнул Иннокентий Павлович. - Но вот, то, что она мымра, позволь с тобой не согласиться! Ольга очень аппетитная бабенка совсем не лишенная приятности во всех местах, то есть, я хотел сказать, отношениях. Я бы с ней там наверху с удовольствием покувыркался!
- Ну да, седина в бороду бес в ребро! - иронично хмыкнул Сенсей. - Нас с тобой, как я погляжу, мучают совершенно разные проблемы. Ты спишь и видишь, как бы эту Ольгу трахнуть, а я, как бы ее грохнуть! И кроме того еще, блин, сплю и вижу, как бы мне в живых на хрен, остаться! Такая вот у меня глупая мечта, получается!
Но долго поспать ему не удалось. С отвратительным скрежетом и лязгом заскрипели засовы на двери, ведущей в каменный мешок. Костяная дверь, издав еще более мерзкий звук, распахнулась настежь. На пороге возник огромный весь заросший белой шерстью троглодит.
