— Вы настолько не цените наши отношения? — раздался мне в спину его голос, от которого я вздрогнула.
— Я не вижу этих отношений в перспективе, — абсолютно честно сказала я, не поворачиваясь.
— Потому что я — ублюдок императора?
Я тяжело вздохнула:
— Наверное, это удобно — чуть что — вставать в трагическую позу и объяснять себе все события, которые происходят в вашей жизни лишь тем, что ваши родители когда-то не поженились.
— Это как вас прикажете понимать? — оскорблено прошипел он.
— Я не хочу выходить за вас замуж, потому что не понимаю, как я буду вписываться в вашу жизнь. Не понимаю, хочу ли я вписываться в этот мир. Я не знаю, как выбрать между моей жизнью, а она у меня есть, представьте себе — и вами. Я не знаю, как буду все объяснять родителям. Да я даже не знаю, в курсе ли они, что я жива… А вы… вы приняли решение — и продавливаете, чтобы я ему радовалась.
— А вы не радуетесь?
— Чему именно? Тому, что у нас отношения? Это абсолютное счастье, но смешанное со страхом. И я вам об этом говорила. А вот тот факт, что мне придется выходить за вас замуж…
— Это нормальное развитие отношений. Если мужчина уважает женщину — а я вас не только люблю, но и безгранично уважаю — он женится. Да что у вас за мир такой ненормальный?
— Или мир, или я… Но все, что происходит со мной сейчас… Милорд. Давайте я просто буду с вами. Я ведь действительно полюбила.
— Просто буду — это значит, в любой момент возьму артефакт переноса — и исчезну, не сказав ни слова? — злобно фыркнул он.
— Я не поступлю так.
— Скажите. Вот, предположим, на вас напали. Что вы будете делать?
— Убегать.
— А если это не удается сделать?
— Отбиваться.
— Вы понимаете, что меня не устраивает ни один из ваших ответов? И почему вы ко мне не поворачиваетесь лицом?
Я действительно, стояла, отвернувшись от него. Все уже решено — чего зря сердце рвать? И так больно.
Услышала, как он поднялся, подошел ко мне, обнял за плечи. И тихо сказал:
— Я хотел услышать, что вы — как только почувствуете опасность — придете ко мне. Или прибежите. Или позовете… И никак иначе.
— Почему ты не пришел ночью? — спросила я.
— Я приходил. Ты уже спала.
— А утром?
— У меня грандиозный скандал в Академии — я уже в шесть утра прибыл обратно на службу. А в восемь у меня было совещание с Императором. А потом ко мне шел поток визитеров. Кто пытался заверить в своей поддержке, кто пытался повлиять на меня, чтобы я не требовал отставки герцога Борнмута, кто просто пытался протиснуть свою кандидатуру на этот пост.
— Рэма или Пауля допрашивали?
— Нет. Их не тронули. Да и зачем — они же всяко не при чем.
«Юный маркиз Борнмут — молодец. Просчитал взрослых. И не раскололся, когда его допрашивали», — подумала я.
— Кто-то пострадал?
— Несколько кадетов, с которыми дружил баронет Кромер. В том числе и сын герцога Борнмута. Прокурор пришел в бешенство от сыновей непокорности.
— И что теперь?
— Мой кадет — маркиз Борнмут — перешел под опеку Императора. Ему ничего не грозит.
— А что это было с твоими выпускниками за обедом? Ты мною хвастался? Или…. - я развернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты пытался их просчитать… Ты пытался узнать, не один ли из них ко мне приставал!
Первый раз за это время я наблюдала картину — смущенный милорд Верд.
— Кто-то тебя оскорбил. Я хочу знать, кто. И примерно наказать.
— Зачем?
— Никто не смеет тебя оскорблять. Защищать тебя — мое право.
— Ты еще меня защищать кинься от девчонки, которая у меня на паре ногти красила, — фыркнула я.
— Странно. Я так понял, что ты преподавала в Академии. Практически военной.
— Не совсем, но близко к этому.
— Тогда откуда у тебя девчонка на паре? И почему она не писала лекцию?
— Девчонка на паре — потому что у нас, в Академии МВД — обучаются и девушки тоже. А лекцию не писала — потому что дурочка. Невоспитанная дурочка. За что и пострадала. Пострадает… Черт, а кого же у них поставили на курс предмет вести? И как мне потом… И что мне делать?
— Ника… — прижался он к моему лбу своим. — Пожалуйста… Дай нам шанс. Подпусти меня. Доверься. Прояви терпение… Я постараюсь не давить на тебя… Очень постараюсь. Но постарайся и ты… Это ведь такое чудо, что мы встретились. Что мы вместе. Не надо рушить все сгоряча…
В дверь кабинета постучали:
— Прошу прощения, милорд, — раздался голос Джона. — К вам милорд Милфорд. Прикажете принять?
— Минуту, — отозвался милорд Верд. И обратился ко мне. — Как все некстати… Ника…
— Иди, — обняла я его. — Я дождусь тебя. Потом поговорим.
— Я тебя люблю, — стал он меня целовать.
— Давай куда-нибудь уедем от всех, — поймала его взгляд, полный сожаления — поправилась, — хотя бы на этот вечер…
— Я даже не знаю, когда вернусь.
— Тогда иди, — сделала я шаг назад — и выскользнула из его объятий. — Чем быстрее ты уйдешь — тем быстрее ты вернешься.
Он чуть поклонился мне — и решительно рванул на себя дверь.
— Шир, — донесся до меня его голос. — Как же ты не вовремя!
— Рэ! Время! Нас ждут, — ответил ему начальник контрразведки.
Значит, они называют друг друга по фамилиям матерей. С Ричардом понятно, а что такого стряслось в жизни милорда Милфорда, что он отказался от фамилии отца? Видимо, тоже ничего хорошего.
Дальше я постаралась погрузиться в заботы по хозяйству — помниться, мама всегда любила приговаривать, что все дурные мысли от ничегонеделанья. Поэтому я организовала приготовление вкусного ужина, а сама увлеклась приготовлением лимонных плюшек. На мой взгляд, они милорду Верду должны были прийтись по вкусу.
Дело уже шло к вечеру, когда я вспомнила, что мне так и не принесли газеты за сегодня. Да и интервью герцога Борнмута от меня спрятали.
— Джон, — распорядилась я. — Принесите мне газету в библиотеку.
— Какую газету? — поднял он на меня недоумевающий, честнейший взгляд.
— Которую нам доставляют каждый день. Я в магазине подписку купила, — ласково ответила я.
— Какая незадача, — воскликнул старый солдат, — а вот сегодня ее не доставили.
— Бывает, — проводила я его подозрительным взглядом.
И решила по-тихому прогуляться в деревню. И Вилли навещу. И газету раздобуду — есть там маленький магазинчик.
Пальто, шляпка, перчатки. Небо было сумрачное, ноябрь все-таки. Но воздух был прозрачен и чист, дождя не было. Не известив слуг, ощущая себя ученицей третьего класса, удравшей без спроса, я выскользнула из дома и неспешно пошла.
