Ознакомительная версия.
– Скажи, Трол, чем занимается Угрюк-Хай, когда джучи не интересуются ограми.
– Шаманка сильна-сильна занятая, Корша. Она лечить огра, помогать рожать баба, всегда говорить наша вождь, что нада и что не нада делать. Угрюк-Хай крутая, она может иметь целый три жена. Трол нада быстра итить деревня, жениться, тада Курухуль не доставаться шаманка.
– Получается, кто поспел, тот и съел. Ну что же, друг, мы все успели полюбить большого Трола, и расставаться с тобой нам будет грустно. Однако при подобных обстоятельствах дела личные важнее всего прочего – нельзя допустить, чтобы ты и девчонка всю жизнь страдали, а злой шаман глумился над вами…
Огр был вполне предрасположен к тому, чтобы излить на мою голову все, что скопилось у него на душе, но его окликнул король и пригласил для беседы к костру.
Оставшись в одиночестве, я обвел взглядом лагерь, ненароком наткнулся на Пат, оживленно жестикулировавшую ручонками перед носом Фарика, и сразу вспомнил недавний ночной кошмар, в котором мы вместе с ней тонули. Перед глазами в ускоренном темпе промелькнули самые захватывающие моменты моего сновидения.
«Кажется, во сне мы с журналисткой состояли в очень близких отношениях, – несуразная мысль вдруг посетила мою голову. – Точно, Коршун, вспомни, как ты плакал навзрыд, когда водяное чудище зацапало ее в свои смертельные объятия».
Я внимательно присмотрелся к увлеченной беседой с магом девушке и стал анализировать мои чувства к ней. Красива? Пожалуй – да, но одного этого недостаточно, чтобы свести Коршуна с ума – попадались и краше. Что еще в ней такого необычного? Самоуверенная, наглая девица, и больше ничего – пустышка.
Пат словно ощутила на себе мой изучающий взгляд: повернула в мою сторону свое разгоряченное личико и, окатив меня с ног до головы зелеными брызгами, улыбнулась.
– Коршун, иди к нам! Мы тут поспорили с Фариком. Я ему говорю, что это один из уцелевших динозавров, а он утверждает, что это какой-то неизвестный вид пресмыкающихся, не имеющий никакого отношения к древним ящерам.
Я махнул рукой, мол, пустое, и хотел было пойти к костру, послушать, о чем таком важном беседуют гномы с огром, но не успел подняться на ноги. На меня накатило, будто я снова вернулся в свой недавний сон. Из потаенных уголков души начала подниматься теплая волна нежности к этому золотоволосому зеленоглазому существу. Вновь остро резанула по сердцу боль утраты, испытанная во сне. Вне зависимости от собственной воли мне вдруг захотелось подойти к девушке, крепко обнять, осыпать всю ее поцелуями, а потом взять на руки и баюкать, как малое дитя, чтобы никакие страхи не беспокоили любимую…
Конечно же, ничего подобного я не сделал, лишь тряхнул головой, отгоняя наваждение и мысленно укоряя себя: «Что-то размяк Коршун. Неужели постоянное мельтешение перед глазами смазливого личика самонадеянной девчонки и ее глупые выходки явились тому причиной?»
Помотав еще немного башкой для верности, я освободил ее от всего лишнего, наносного и, как планировал минуту назад, направился к костру…
Утреннее происшествие хоть и задержало наш выход, но совсем ненадолго. К восьми часам мы уже топали вслед за проводником в сторону Гремящей Расселины. Постепенно до меня начало доходить, почему Трол не вывел группу напрямую к северо-западной части стены, опоясывающей горную долину, где, собственно, и находился проход. Дело в том, что сама расселина располагалась на пару сотен метров выше подножия скального основания стены, и чтобы добраться до легендарной Айра Чакха – обители злобного Тайчи, нужно было протопать парочку километров по относительно узкому пандусу естественного происхождения, примыкающему непосредственно к базальтовому барьеру.
Черные следы жирной копоти на щебнистой дороге и отвесной стене служили ярким напоминанием о вчерашнем разгуле огненной стихии, поглотившей огромную массу эктоплазменно-органического происхождения. Магическое пламя не пощадило ни единой веточки, листочка, корешка или кусочка коры – все превратило в золу и сажу. Зольные частицы к этому времени были смыты дождем или развеяны ветрами. Такая же участь ожидала через недельку-другую и налет копоти на камнях. Очередной путешественник, коему когда-либо в будущем доведется посетить эти места, ни за что не догадается о трагедии, здесь разыгравшейся.
По мере нашего приближения к цели до ушей все явственнее стал доноситься грохот больших объемов воды, низвергавшихся с приличной высоты.
– Айра Чакха, – полушепотом сообщил огр. – Нада быть осторожная! Скора итить нельзя – злая Тайчи не велеть.
Пропустив на всякий случай Фарика вперед, Трол взял дубинку на изготовку, всем своим видом демонстрируя, что нужно быть готовым ко всякого рода неожиданностям.
Чрезвычайной важностью момента в первую очередь прониклась Пат. Девушка вытащила из кобуры пистолет, схватила оружие обеими вытянутыми вперед на уровне плеч руками и начала водить по кругу стволом, смешно подпрыгивая на полусогнутых ножках.
– Молодец, девка! – ветеран одобрил готовность журналистки к схватке. – Тока вон тот флажок справа у основания ствола опусти вниз, тогда оно, может быть, выстрелит… – Затем, выдержав небольшую паузу, ехидно добавил: – А лучше убери пушку обратно – вдруг поранишься ненароком или хуже того – пристрелишь случайно кого-нибудь.
Вступать в пререкания со зловредным гномом Патриция не стала, ей хватило ума молча поместить оружие обратно в кобуру. Но по ее вспыхнувшим от возмущения щечкам нетрудно было догадаться, что при первом удобном случае она постарается достойнейшим образом отплатить самонадеянному вояке за критиканство, зазнайство и абсолютное неприятие ее в качестве полноценной боевой единицы.
Гремящая Расселина открылась нашим взорам неожиданно. После того как дорога обогнула выступ скалы, мы оказались на берегу мчащегося с бешеной скоростью горного потока. Пенные струи с грохотом летящего на полном ходу грузового состава извергались на свет божий из сумрачных теснин узкого ущелья. Пробежав всего сотню метров по слабонаклонной поверхности небольшого плато, они обрушивались с двухсотметровой высоты вниз в долину. Повеяло горной свежестью, дышать сразу стало намного легче.
Над местом падения водной массы висело облако брызг и мельчайшей пыли, переливающееся одновременно сотнями, нет – тысячами радуг. Создавалось ощущение, что какой-то добрый волшебник на радость утомленному путнику, рискнувшему проникнуть в эти первобытные места, поместил над водопадом искусно ограненный бриллиант немыслимых размеров в качестве моральной компенсации за перенесенные путешественником неудобства.
Ознакомительная версия.
