— Она выйдет за тебя замуж.
Рыжий непонимающе вытаращил глаза:
— С чего ты взял?!
— Она же не отказала тебе в близости? Нет. Значит, решение принято.
— Но она почти... Да почти прогнала меня! Указала место, на котором хочет меня видеть!
— Скажи, зачем ты однажды пришёл в Опору?
Борг нахмурился.
— Какое это имеет значение?
— Поверь, огромное. Итак, зачем?
Он поиграл внушительными желваками и сухо признался:
— Я не приходил. Мне просто отдали приказ, и я его выполнил.
Ну разумеется. Скорее всего, ты и не помышлял о приближении к королевскому двору, потому что, как любой вояка, свято чтишь заповедь, призывающую держаться подальше от командира и поближе к кухарю.
— Это делает тебе честь. Но, к сожалению, именно поэтому ты не понимаешь поступок Роллены.
— Я всё понимаю! — Карие глаза вспыхнули гневным огнём. — Она немного развлеклась со мной и отправила в отставку! А ты... Ты наверняка заранее знал, как всё будет. Знал ведь?
Ну вот, все дороги опять сошлись на моём перекрёстке.
— Послушай меня пару минут, хорошо? Просто послушай. Тебя привела в Опору чужая воля, которой ты не мог не подчиниться, поэтому служба принцу иногда тебе в тягость. Конечно, ты выполнишь всё, что тебе поручат, но это будет лишь усердие солдата, не желающего стать генералом. Что же касается Роллены... Она выбрала службу в Опоре не из-за сиюминутного каприза. Ей нужно на что-то опереться в своей собственной жизни. Понять, чего достойны её силы и разум. Испытать себя. И только-только у неё начало что-то получаться, появляешься ты... Думаю, выбор был очень сложен. Она могла уступить и согласиться, а потом воспользоваться тобой для восхождения к вершинам власти, но... Тебе повезло, Борги, несказанно повезло. Роллена уже успела наиграться в придворные интриги и более того, почувствовала к ним отвращение. Она выйдет за тебя замуж, но не раньше, чем самостоятельно одержит хотя бы одну победу.
Рыжий слушал, не перебивая, хотя уверенность, что он поймёт всё сказанное, разрушали тени, беспорядочно мечущиеся в глубине карих глаз. Знаю, для всего нужно время — и для осознания радости, и для принятия горя. Я очень хотел бы помочь тебе, только свою голову на чужие плечи не прирастишь, своё сердце в чужую грудь не вложишь, как бы ни старался. Всё в твоих руках, Борги. Только в твоих. Захочешь быть счастливым — будешь.
— Ты опять лжёшь?
Он спросил очень тихо, почти одними губами.
— Может быть. Я рассказал, что видится мне, но я далеко от гущи событий и многого могу не заметить.
— Если хоть часть твоих слов правдива...
Сомнения и надежда не прекращают борьбу между собой, пока между ними не вклинивается вера. Не волнуйся, Борги, первое же ничтожнейшее событие, которое можно будет истолковать в защиту моих объяснений, поможет тебе. Нужно только немного подождать.
— Она не готова к выбору, который ты ей предлагаешь. Пока не готова. И если будешь настаивать, попросту сломаешь девушку. Тебе это нужно?
Рыжая голова мотнулась из стороны в сторону.
— Тогда придётся успокоиться и потерпеть.
— Долго?
— Не думаю. Роллена — умная девочка, ей нужен только подходящий случай. Не горюй, всё случится быстрее, чем может показаться. К тому же... Посмотри на пример герцога: если бы он не торопил события, у него были бы все шансы жить счаcтливо.
Борг поднял на меня странно напряжённый взгляд:
— Кстати о герцоге. Он просил тебе кое-что передать.
Пальцы рыжего скользнули за отворот рукава, достали оттуда сложенный и запечатанный воском листок бумаги и протянули мне.
Герб Магайона на неповреждённом оттиске. Никто не пытался узнать содержимое записки? Чудеса, да и только!
«Завтрашний рассвет в сестрином саду будет дивно хорош».
Хм. Он всё же не забыл нанесённую обиду... Жаль, но ничего не поделаешь.
— Это то, о чём я думаю? — уточнил Борг.
Можно было бы соврать, придумать какую-нибудь небылицу, но уж кому, как не рыжему, знать слово в слово, чем закончилась моя беседа с герцогом?
— Да.
— Пойдёшь?
— Не прийти было бы... неуважением к противнику.
— Тебе не обязательно это делать. Ты был при исполнении и...
— А что сделал бы ты на моём месте?
Рыжий помолчал, сплетая и расплетая пальцы, потом хмыкнул:
— Все будут рвать и метать.
— Пусть. О записке знает кто-нибудь, кроме тебя?
Движение подбородка, не требующее разъяснения.
— Хорошо. Тогда и тебе лучше забыть.
Карие глаза сердито сощурились.
— Ну, если не хочешь забывать... Поможешь разжиться шпагой?
Роса была повсюду — на камнях мостовой, на траве, на листьях розовых кустов, в ажуре кованых прутьев, даже калитка была покрыта крохотными капельками, тускло мерцающими в свете наступившего, но пока не проснувшегося утра.
— Сколько тебе понадобится времени?
— Смотря для чего.
— Для того чтобы победить, конечно же!
Я посмотрел на Борга и честно сказал:
— Не знаю. А что, есть опасность не успеть?
— Она есть всегда, — слегка поучающе буркнул рыжий. — Кто знает, может быть, герцог что-то подстроил, и, как только ты вынешь шпагу из ножен, набежит стража и... Всякое бывает.
— Но пока всё тихо?
Он шумно втянул носом сырой воздух, как будто мог не хуже сыскной собаки унюхать присутствие чужаков.
— Пока да.
— Тогда давай исходить из существующих обстоятельств. Сейчас рядом с садом и на улицах поблизости никого нет. Как быстро стража сможет добраться до места поединка?
— Четверть часа, если поторопится.
— А она будет торопиться с утра пораньше?
Борг ухмыльнулся и покачал головой:
— Нашёл дураков!
— Тогда уж четверть часа у меня точно в запасе. Думаю, этого хватит при любом раскладе.
— Пожалуй.
— Будешь ждать?
— Если ты не против.
— Здесь?
— Да. Заодно присмотрю за подходными путями. И учти: не позже, чем через полчаса, хочешь или нет, но я пойду тебя искать.
— Договорились.
Я толкнул калитку, разумеется, не запертую на засов, а рыжий остался на улице, предусмотрительно заняв укромное место в объятиях розовых кустов, пробивающихся сквозь решётку ограды.
За всю жизнь я провёл так мало дуэлей, что их можно было бы сосчитать по пальцам. Сначала панически боялся покалечиться или умереть, а потом, когда понял, что могу быть неуязвимым для стальной угрозы, желание драться отпало вовсе. И действительно, какой смысл защищать мнимую честь, если заведомо уверен в победе? Рано или поздно попросту перестаёшь замечать чужие нападки. Но наступившее утро сдавливало сердце тревожными тисками.
