чуть не поперхнулся, когда я произнесла имя, а потом начал заливисто хохотать.
— Что смешного ты в этом расслышал? — я сложила руки на груди и приподняла бровь.
— Ты знаешь кто такой Кореш в Библии?
— Ещё скажи, что ты знаешь, — я проследила за тем, как псих вытер губы салфеткой и откинулся на спинку дивана.
— Конечно, знаю, Куколка. Это персидский царь Кир, который освободил евреев. Мусульманин, который помог иудеям. Ты же умная девочка, сложи картину и поймёшь, зачем? Вот потому я и рассмеялся. Все эти фанатики идиоты, которые трактуют историю, не зная самой истории. Назваться именем персидского царя Кира… Чушь!
— Маунтен Кармел — не просто секта… — я вернулась к делу опять, решив проигнорировать попытку Тангира вновь превратить всё в балаган, но он меня перебил и сев ровнее, произнес:
— Это всего лишь пример того, как псих создал секту, набирая в неё адептов в четырех странах, а потом просто издох, когда его накрыли спецы. При том эта тварь ещё и жизни детей, я так понимаю за собой унесла… Но даже так… Это пустышка, а не пример, Моника. Ни одна из всех этих сект, как и твоя версия о том, что это секта с сетью по всему миру, не может быть примером того, что я видел в Клетке. Если ты думаешь, что мы имеем дело с психом, просто возомнившим себя мессией придумавшим сказку про ангелов и демонов… — Тангир посмотрел на меня и прицыкнул, застыв и прищуриваясь.
— Ты специально не носишь белье под майкой при мне? Или это привычка вообще постоянно так ходить?
От последнего вопроса я натурально сжала челюсть, и уже было хотела чем-то огреть идиота, или просто приковать браслетами и закрыть кляпом рот. Вероятно, именно тогда я буду в состоянии довести это дело до конца!
— Чжи Тангир! — холодно и строго произнесла, начиная впадать в бешенство от того, как он себя вел, как похабно сидел на диване, раздвинув ноги и смотря в упор на меня.
— Ты же сейчас не делом хочешь заниматься? Тебе уже и самой на эти все секты наплевать, а единственное желание, которое приходит в твою голову — оседлать меня и хорошенько покататься, Куколка? Я ведь… — псих опять прищурился, а я так и замерла взглядом на том, как за считаные секунды, его собственные глаза изменили цвет на совершенно черный.
— Хочешь… И я прав, — закончил с хрипотцой в голосе псих и потянул меня за руку, а я и правда перестала сопротивляться, когда оказалась верхом на нём, с таким набатом в груди, что сводило все мышцы, а от прикосновений Тангира к моей спине под майкой, стало только хуже.
— Вот видишь? Ты хочешь другого… Стоит только правильно, — он переместил одну ладонь под тканью на мою грудь, а мои собственные руки уже сошлись пальцами в замок к его волосах на затылке, когда я сама вжалась в губы парня.
— Правильно направить, Моника… — Тангир поймал мой стон губами, когда его ладонь опустилась ниже, а следом пальцы, которые он только что облизывал, когда ел, как ребёнок, вошли в меня без предупреждения и начали двигаться.
— Ммм…
"Черт, это дико приятно…" — закатив глаза от волны покалываний, которые как мелкие иголки пощекотали кожу, а потом собрались дрожью в паху, только с большим смаком вцепилась в его рот своим.
— Показать то, что правильно для тебя… — он вошёл глубже, надавливая большим пальцем на нежную кожу клитора и стал водить по нему кругами, только ярче распаляя мои собственные желания, — Что естественно…
Движения руки ускорились, а моё дыхание стало похожим на рваные стоны в его объятиях, потому что каждый толчок пальцев не просто распалял, он дразнил, заставляя хотеть большего. До хрипоты, до ломоты в теле. Так чтобы улыбка наконец поселилась на наших лицах, не потому что это просто приятно, а потому что это мы.
— И что же для меня… — я стала двигаться сама, уловив блеск в его глазах, когда ощутила, как напряжение и давление начинает пульсировать приближением наслаждения, — …что для меня правильно?
— Твои чувства… — Тангир другой рукой резко оттянул резинку моих спортивок вниз, продолжая только наращивать темп своих движений, — Твоя реакция на то, что я делаю, Куколка.
Поймав мои губы своими, он усилил ритмичность движений. Пальцы стали двигаться жёстче, а другая рука сжинать кожу ягодиц сильнее. Дыхание вырывалось рывками, а всё что я могла — смотреть на то, как он жадно поедает мой оргазм своими сощуренными и довольными глазами, в которых горела дикость. Это подводило к краю лишь сильнее, вынуждало действительно забыть обо всем, кроме его рук и пальцев, проникающих в меня глубже, вызывая сладкие стоны желания большего. Я хотела уже другой наполненности. Настоящей, объемной и горячей. Такой, которая станет полной.
Это как сон, как какая-то галлюцинация, в которой не могу никак насытиться этим человеком. Никак не могу успокоиться, потому и реагирую именно так:
— Не останавливайся… — хрипло выдыхаю и целую Тангира, который только рад этому, продолжая играть моей плотью, отвечая на поцелуй и ловя губами каждый мой вдох.
— Я что, похож на дебила? — он вгоняет пальцы глубже, растягивает меня, чем вызывает гортанный стон, — Ты хоть примерно знаешь, насколько красивая, когда кончаешь? — его вопрос звучит будто издалека, соблазнительно и проникновенно, а пальцы двигаются, рождая в голове дурман из чувств, ощущений и эмоций. Наслаждение только начинает накатывать, как спираль вокруг всего тела.
— Знаешь, как выглядишь, когда из твоих губ вырывается хриплый выдох? — Тангир продолжает шептать, а я наклоняюсь над его лицом и обхватываю его руками, смотря только в глаза напротив, — Да, Куколка. Вот такой вид просто шикарный… Покричи для меня, — его хриплый шепот оборачивается моим глубоким стоном, когда темп движений доводит до края, вынуждая сесть на его чёртову руку и пальцы, замерев от судорог и дав Тангиру возможность довести начатое до конца.
Однако как только моя дрожь пульсируя угасла ознобом, Тангир нежно убрал волосы с моего правого уха, и прошептал:
— Мораль, Куколка. Рамки, которые сдерживают людей ещё хоть как-то. Именно они позволяют нам не шагнуть в пропасть, превращаясь окончательно в тварей, которые хотят только жрать, трахаться, а потом испражняться.
— И это… — я схватилась за его плечи и сглотнув выпрямилась, — Ты так мне показал…
— Твои рамки, Куколка. Для тебя же нет ничего постыдного в том, что я трахнул тебя
