— Золото? Бриллианты? — с недоверчивым любопытством принялась уточнять Маргарет.
— Дракона, — выпала Анна и сама испугалась. — Останки древнего дракона.
Младшая скорчила разочарованную мину.
— Ну приехали… — Она насмешливо взглянула на супруга. — Хотя это выгодная сплетня. За останки дракона фанатики идей драконьей крови, магии и наследия любые сокровища отдадут. Мой муж вот однажды купил за немалые деньги старые кости коровы. Ему сказали, что они драконьи, а он и поверил. Правда, милый?
— Не нужно об этом вспоминать, — зарделся Кайл. — Все совершают ошибки.
— Вот и я о том же, — ехидно улыбнулась Маргарет. Посмотрела на старшую сестру с сочувствием. — Ани, послушай, мода на всю эту драконью чушь давно прошла. Я не думаю, что Генриху действительно нужно твое захолустье.
Анна поняла, что тут любые аргументы бесполезны.
— Тогда какая еще может быть причина убивать меня? У тебя есть варианты?
— Может, месть? — осторожно предположила Маргарет и тут же на мужа покосилась.
— Месть? — Анна вскинула брови. — За что?
— Помнишь тот бал у Миранды Эйс? Не помнишь. Неважно… Ты там танцевала с одним молодым вельможей, Паулем Лихом. — Маргарет снова взглянула на своего супруга, будто ожидая от него подтверждения чего-то. Продолжила: — Так вот. Кайл недавно отвозил Ните Лих, сестре того юноши, набор помад и теней, который та заказала. И Нита проболталась кое о чем ... Ее непутевый братец пустил слух, что у него с тобой был роман. И этот слух, похоже, дошел до Генриха твоего…
— Час от часу не легче, — расстроилась Анна. Ей не верилось, что причина в ревности, но какое же хорошее оправдание будет, раскрой кто вдруг мужнин истинный замысел. Убил из ревности неверную жену, а не из корысти. Тут еще и сочувствующие найдутся… Она строго посмотрела на сестру. Потребовала: — Пообещай мне, что если вдруг со мной случится что-то… плохое… необратимое… Если умру вдруг, пообещай, что не отдашь Генриху Драконий дол. Даже если за него предложат твою любимую «Ромашку»…
— Но, Ани… — попыталась возмутиться младшая.
— Пообещай! — стояла на своем Анна. — Пойми, Драконий дол ценнее «Ромашки». Иначе не случилось бы этого всего…
— Ла-а-адно, — нехотя согласилась Маргарет. — Поверю тебе на слово, хоть звучит это и бредово. Только не рассчитывай, что я там буду жить. Кайла вон туда отправлю. Он любит всю эту драконью ерунду… — Она спохватилась. — Ты что! Не смей даже думать о смерти, Ани! Все будет хорошо!
— Я надеюсь.
Анна обняла сестру, ощутив во всем теле небывалую усталость. И облегчение. И грусть…
— Иди уже, спи, — с наигранным недовольством буркнула при этом Маргарет.
И в глазах ее блеснули слезы.
***
Ранним утром перового дня зимы Маргарет подняла всех своих горничных. Они метались по дому стремительными тенями. Вынимали из чехлов платья госпожи, утюжили, отпаривали, выкладывали рядком на диванах в гостиной.
Анна, которая ночью толком не спала, должна была надеть одно из предложенных десяти.
— Вот это, клетчатое, — выбрала она.
— Простоватое, — стала спорить Маргарет. Указала на шикарное, черно-лиловое с золотом. — Лучше это.
— Слишком вычурно как-то…
Анна смирилась. Ей было не до платьев. До самого утра она лежала, не смыкая глаз, и все ждала, ждала…
Плохого.
Но до зари плохого не случилось. И охранники Розмари приехали, как обещали.
Они уже ждали у королевского парка.
Все равно Анна чувствовала неприятное беспокойство. Что случится на суде? Что скажет Генрих? Что она сама произнесет? Наверное, стоило речь подготовить…
Теперь поздно.
Суд был назначен на десять утра, поэтому выехали заранее. Маргарет и Кайл отправились с Анной, чтобы поддерживать ее, не оставлять одну. Мариса, само собой, тоже была рядом.
Когда здание королевского суда, высокое, узкое, плотно обтянутое сизой еловой дымкой, показалось впереди, сердце забилось. Так, верно, чувствует себя птица, наблюдающая за руками, что вот-вот отопрут дверцу клетки.
Внутри здания было холодно.
Анна скинула плащ и осталась в платье и кейпе из тонкой овечьей шерсти. Стянула с подрагивающих рук длинные перчатки, щедро выданные сестрицей.
Пальцы дрожали.
Скоро.
Совсем скоро…
Короткий коридор вел к главному залу. Темные стены, зашитые в строгое дерево, отражали свет бледных ламп.
Огромные часы показали без пятнадцати десять, а Анна подумала, что вот-вот придет ее муж и… Не очень-то ей хочется находиться с ним рядом в этом неприветливом коридоре. Она поделилась тревогой с Маргарет, и та успокоила. Сказала, что при разводе супруги заходят в зал через разные входы.
Выходит, встретиться им суждено лишь за каштановой дверью, скрывающей недалекое будущее.
Спустя стремительно пронесшуюся четверть часа Анна вошла в зал.
Одна.
Таковы были правила: разводящиеся супруги приходят без сопровождающих. И каждый сам за себя…
Морально Анна приготовилась к самому плохому. К тому, что ее будут стыдить, упрекать, обвинять и даже, возможно, уговаривать не разводиться. Хотя это вряд ли…
В зале мужу и жене предложили сесть на скамьи, разделенные широким проходом. Подальше друг от дружки. С высоты стола напротив, поднятого над полом более чем на полметра, восседали четверо судей: двое мужчин и две женщины. Они не носили париков и белых воротников, лишь черные мантии, утекающие за горизонт лакированной столешницы.
Судьи говорили по очереди, монотонно и долго. Анна поняла, что четверо их потому, что решение они принимают коллегиально, голосуя. Два писаря таились в темных углах зала и беззвучно взмахивали перьями, обращая безликие голоса судей в текст протокола.
Анна вся обратилась в слух. Нельзя было ничего пропустить. Упустить…
Но пока что и не прозвучало ничего опасного или сомнительного.
После дали слово герцогу. Он сказал, что разводится по доброй воле, после чего как-то вяло намекнул на компенсацию за увечье жены. Не потребовал даже, а так, робко попросил, хоть робость с его образом и вязалась самым последним образом.
Судьи не ответили ничего конкретного и передали слово Анне. Она заявила, что травма получена не по ее вине. Это было нападение…
— Нападение наемного ину-торра. Мы в курсе этой проблемы, — объявила вдруг одна из судей, мрачного вида седая женщина с носом-крючком. — От ее высочества принцессы Розмари поступили результаты расследования, посвященного атакам псов-наемников на знатных людей во время охот, пикников и прогулок по лесам. Ваша жена — жертва несчастного случая. Тут нет никаких сомнений. Компенсация вам не полагается.
После сказанного Генрих сник и послушно отказался от претензий на приданое. Анна ждала, что он как-то заикнется о Драконьем доле, но муж и слова о нем не сказал.
Их развели. Официально.
Выходя из зала к сестре, ее супругу и верной камеристке, Анна поверить не могла, что все прошло так просто, гладко, безобидно и…
…закончилось?
Да еще и… Приданое. Оно осталось за Анной. И даже вожделенная «Ромашка» Маргарет. Младшая умрет от счастья, когда узнает.
Но и это было не все.
После суда разошедшихся навеки супругов ожидал странный ритуал примирения. Чаепитие в закрытой комнате, куда они, как дуэлянты, могли привести с собой по одному близкому человеку. В том крылся резон: если распаленные судом супруги вдруг поссорятся или даже подерутся, «секунданты» разнимут их…
Все равно. Странное мероприятие.
Странное…
Анне совершенно не хотелось на него идти, хоть и не одной. Она благоразумно взяла с собой Марису, а не Маргарет. Младшая, приняв собственную вспыльчивость, отказалась сама.
— Я прибью его, Ани… — поморщилась она сердито. — Если что не так, кричи. Мы с Кайлом и охранниками будем рядом…
— Я не думаю, что придется, — успокоила ее Анна. — Надеюсь, мы и говорить-то ни о чем не будем. Так посидим. За чаем.
— Интересно, кого твой наконец-то бывший муженек притащит с собой…
