с двух сторон, вслед за Коннстантином, который безошибочно зашагал на юг, в сторону Йорфура. Белен и Сирона переглянулись и пошли следом.
Отчего-то на душе у парня было светло, будто он сделал что-то важное, правильное. Жаль только, что, как часто это бывает, человеческая природа, склонная, несмотря ни на что, воспринимать окружающий мир в положительных тонах, ошибалась. И довольно сильно.
Путь до Абердина проходил в абсолютном молчании. Только ветер изредка подвывал, туго натягивая парус «Дуфльеса». Капитан Марвин и его команда второй день не дышали, так как не смели позволить себе подобного в присутствии короля всех притенов. Который по совместительству оказался богом Лугом, но об этом никто не спешил распространяться. По очевидным причинам.
Белену и Сироне говорить не хотелось из иных побуждений, они чувствовали себя несколько обманутыми. Парень не рискнул бы утверждать, какие чувства бушевали в душе охотницы, но лично он пребывал в смятении. Тот факт, что все они оказались лишь тряпичными куклами в руках богов, несколько… расстраивал, но не удивлял.
Важнее казалось то, что боги жили не «где-то там», в ином мире, идеализированном и отточенном веками фанатичной веры, хотя так и не обретшем четких очертаний. Боги вот так запросто бродили среди людей, участвуя в жизнях этих людей самым непосредственным образом. Это казалось Белену важным, потому что отражалось эхом воспоминаний от сводов его прошлого, что были затянуты непроглядной дымкой амнезии. Он вспомнил отдельные фрагменты там, на Оркадах, и чувствовал, что может вспомнить что-то еще.
Жаль, что Коннстантин (который Луг) вряд ли вернет ему память, ведь парень, по сути, не просто провалил задание, он целенаправленно сжег все мосты, за шаг до победы. На самом деле, на месте Луга он, скорее всего, убил бы смертного за такую дерзость. Или глупость, тут как посмотреть. Тем не менее, когда на горизонте появились очертания суши, которая была ни чем иным, как побережьем Стратбега, Коннстантин подошел к Белену, который стоял у кормы и глядел в серую даль.
– Может, это действительно к лучшему. То, что ты сделал с «Клинком Нуады», – задумчиво произнес король всех притенов, в его голосе Белен почувствовал некоторую мягкость, ранее им не замеченную.
– Ты действительно так считаешь, король? – парень посмотрел в его нечеловеческие глаза. – Я ведь подвел тебя, не выполнил обещания. Хреновый из меня вышел притен.
– Не худший, – хмыкнул король. – А может и лучший. Что до твоего вопроса – да, я действительно так считаю. Только не смей рассказывать об этом моему брату.
И он мимолетно стрельнул глазами в сторону Беды (того, который Кернунн). Друид стоял у киля рядом с Марвином и делал вид, что смотрит на далекую сушу. В действительности Досточтимый боковым зрением наблюдал за королем и молодым притеном.
– Кроме того, если буквально вспомнить наш разговор в Перте, – продолжил Коннстантин. – Ты обещал не принести мне оружие, а найти его для меня. И с этой точки зрения ты выполнил свое обещание.
– Не справедливо, – покачал головой парень. – Даже если сказано было так, ясно же, что имелось ввиду.
– Не перебивай, – Коннстантин повысил голос, совсем немного, но этого хватило, чтобы Белен тут же прикусил язык. – В общем, я верну тебе память, как и обещал. Поэтому из Абердина мы поедем в Арброт, я смогу провести ритуал только в том кромлехе, где тебя нашли.
– Но… – парень не сразу совладал с нахлынувшими чувствами. – Благодарю тебя, король. Но не быстрее ли будет продолжить путь по морю?
– Быстрее, – легко согласился Коннстантин, с легкой улыбкой поглядывая на своего брата, который продолжал делать вид, что его в данный момент больше всего интересуют приближающиеся берега, известные ему лучше, чем любому живому существу в этих землях. – Но не эффективнее. Я король притенов, и я должен время от времени бывать там, где обычно короли не бывают. Я говорю о восточном тракте, что ведет от побережья Абердина на юг, к пограничью Аэнгуса.
– А как же война? Фоморы? – удивился Белен.
– Полагаю, у нас еще есть время, – пожал плечами король. – А к войне я готов. Всегда был.
На это разговор завершился. Меньше чем через два часа они пристали к порту Абердина, где Коннстантин щедро вознаградил капитана Марвина и его команду за помощь. Капитану он даровал серебряный браслет, а каждому из его воинов дал по кожаному кошелю с медными и серебряными кольцами. Ансгар, весь обратный путь сражавшийся с ядом Мату, наконец, пришел в себя и предположил, что на ближайшую неделю люди Марвина поселятся в одном из хмельных залов Абердина. На что Марвин гордо ответил, мол, наемник плохо знает морских волков, способных просадить королевскую благодарность всего за пару дней.
Белен не ожидал вновь встретить Брайсу, тем не менее, лошадь дожидалась его в местной конюшне, где он ее и оставил, заблаговременно продемонстрировав конюшему кольцо с огамами короля. Все же авторитет Коннстантина среди его народа был непререкаем.
Они двинулись вдоль побережья, но не по тому же тракту, который привел их в город из Перта. Это был другой тракт, поменьше, и вел он напрямик к Арброту, почти все время – вдоль берега. Через Стоунхейвен, Инверберви и Монтроз.
И хотя Коннстантин путешествовал инкогнито (вроде как), их в Арброте уже ждали. Король всех притенов не любил пафоса и больших процессий, о чем Гволкхмэю было хорошо известно, так что встречал их только сам король Арброта и его верховный друид Олан.
– Встретимся на рассвете у броха, – кивнул ему Коннстантин и отправился с Гволкхмэем в арбротский дун. Белена это устраивало. На самом деле, он готов был ждать столько, сколько придется, лишь бы Луг действительно сумел вернуть ему память.
Огмиос, которому король дал вольную до завтрашнего дня, с радостью согласился на предложение Ансгара отправиться в местный хмельной зал. Благо, король не забыл отблагодарить за службу своих верных подданных и пояса у обоих серьезно потяжелели от кожаных кошелей с серебряными кольцами.
Сирона и Белен направились в брох вместе с Оланом, им было, что рассказать друг другу. Беда пошел с ними.
– Зачем ты здесь? – спросил Белен, когда они с друидом чуть отстали от Сироны и Олана. – Не пойми меня неправильно, я уже смирился с тем, что вы с братом лишь умело направляли нас. И обиды
