В ответ Адамаз ударил посохом по доскам. Корабль закачался под натиском гигантской волны. Но она не причинила Вильэнаре никакого вреда, как, впрочем, и членам команды.
— Ты смешон, Адамаз! Уйди сам, или я заставлю тебя уйти.
Колдунья с вызовом посмотрела на мага, и тот покорился, исчез.
— Не бойся, сейчас мне не нужна твоя смерть. — Теперь внимание Вильэнары сконцентрировалось на парочке на корме, разумеется, прежде всего, на Стелле. — Можешь вздохнуть спокойно. Но тебе будет непросто доплыть до Лиэны. Есть кое-что страшнее смерти в пучине моря, и ты узнаешь, о чем я говорю. До скорой встречи!
Колдунья сделала несколько шагов по палубе и растворилась в морской синеве.
— Все в этом мире сошли с ума, — прошептала принцесса.
— Может, тебе лучше отдать ее? — тихо спросил Маркус.
— Что отдать и кому? — устало переспросила она.
— Звезду. С тех пор, как мы покинули Лиэну, нас преследуют неприятности.
— Я не заставляла тебя ехать, вспомни, я всячески тебя отговаривала, но ты настоял на своем. Пойми, я не могу ее отдать, прости. Вот доплывем до Лиэны, покончим с мятежом Кулана и снова будем жить долго и счастливо. — Она улыбнулась. — Как прежде.
— Ты прекрасно знаешь, что этого никогда не будет. В одну и ту же реку не войдешь дважды.
— Знаю, но давай не будем о грустном. Споем?
— «Веселого кузнеца»? — подмигнул принц.
— «Веселого кузнеца», — кивнула девушка. — Помнишь, его любила напевать старая Арнас?
— Конечно, помню. Она угощала меня вкусными пирожками.
— Не знала, что ты такой сладкоежка! — рассмеялась Стелла.
— Я ел пирожки, а не пирожные.
— Значит, обжора.
— Не больше, чем ты.
И они хором затянули:
Я зашел к нему вчера,
Чтобы подковать коня.
Ночь была еще светла:
До полудня часа два.
Видно, много я тогда
Выпил славного вина…
Конец куплета потонул в дружном хохоте.
Корабль покачивался на волнах в такт мелодии; море белыми барашками разбегалось в разные стороны, разрезаемое носом «Валаги». И постепенно забылась таинственная гибель «Маругвы», морская гидра, Адамаз, Вильэнара…
Солнце искрилось в водной глади, слепило глаза впередсмотрящему.
Чем ближе ночь, тем интенсивнее наливались всеми оттенками красного и золотого вода и туго надутые паруса, превращая их в подобие мозаичной картины из древнего императорского дворца. Казалось, мир застыл, наблюдая за величием окончания дня и наступления ночи.
Стелла с книгой в руках сидела на палубе и рисовала в своем воображении точно такой же закат, но уже над Лиэрной.
Маркус сидел рядом на связке канатов и огрызком карандаша рисовал на обрывках листов чаек, с протяжными криками низко парящих над волнами.
Повсюду разлилось умиротворение и спокойствие. Небо темнело, красные и золотистые краски блекли; из-за горизонта степенно выплывал тонкий край молодого месяца.
В золотом сиянии заката впередсмотрящий разглядел черный парус. Словно ворон, расправив паруса-крылья, он стремительно приближался к «Валаге».
Обеспокоенный дозорный слез с мачты и побежал к капитану.
— Капитан, пираты! — донеслось до принцессы.
Захлопнув книгу (все равно она половины не понимала), Стелла всмотрелась в пунцовеющую даль; взгляд остановился, нет, не остановился, впился в бриг под черными парусами, четко вырисовывающийся на фоне пылающего неба. В нем было что-то зловещее, пугающее, от чего засосало под ложечкой.
— Маркус, пойди, спроси, что случилось, а я ненадолго спущусь в каюту.
Уже на лесенке она знала, что у нее в запасе всего пара минут. Все нужно сделать четко и быстро. Первым делом девушка достала кошелек, пересчитала монеты и разложила их по разным мешочкам. Закрывшись на ключ, она спрятала их в нижнем белье (разумеется, если захотят, они и здесь их найдут, но есть надежда, что до такой степени её раздевать не будут — не приведи боги!), затем уложила вещи и по очереди перетащила их на палубу.
— Ну? — Стелла подскочила к Маркусу, озираясь в поисках лодки — удастся ли спустить ее на воду?
— Капитан говорит, это пираты. Он очень напуган.
— Я заметила, он из пугливых, — хмыкнула девушка. — Вот что, мой друг, нам нужно бежать и, чем скорее, тем лучше. Корабль их задержит и, может быть, мы сумеем уплыть.
— Уплыть? Куда? Вокруг море. Мы быстро выдохнемся и умрем с голоду.
— Значит, ты предлагаешь остаться? Нас здесь ограбят и убьют.
— Может, они проплывут мимо?
Принцесса с нарастающей тревогой бросила взгляд сначала на пиратский корабль, затем — на суетящихся на палубе матросов — уж они-то были уверены, что пираты не проплывут мимо.
Корабль под зловещими парусами приблизился к «Валаге» на достаточное расстояние, чтобы рассмотреть пиратский флаг на фок-мачте.
Твердой походкой, не поддаваясь панике, Стелла подошла к побелевшему капитану и напрямик спросила:
— Они нападут?
— Да, — пробормотал он, нервно валяя пальцами шарики из понюшки табака. — Это пираты с острова Сарсидан. Местные пользуются их покровительством, но при случае, думаю, выдадут их властям. Только вот случай никак не представиться, — усмехнулся капитан.
— Почему Вы решили, что они с острова Сарсидан?
— Да потому, что они одни остались. Раньше пираты жили на Рашаре, но дакирцы полностью их перебили. Я Вам скажу, нам по-крупному не повезло: этот корабль — чуть ли не единственное пиратское судно во всем море Уэлике. И надо же было с ним встретиться! — с досадой пробормотал он.
— Если он один, то почему его до сих пор не потопили? — удивилась принцесса.
— Да он неуловим, собака! Они, бесовские дети, юркие! На Вашем месте, Ваша милость, я без разговоров отдал им все свои украшения.
— Значит, Вы сдадитесь без боя? — нахмурилась девушка. Какая тебе лодка, они дрожат, как кролики в садке, и даже бежать не пытаются. Мелькнула шальная мысль: может, самим попробовать? — мелькнула, и тут же угасла: пираты слишком близко, поздно.
— Да какой там бой! — махнул рукой капитан. — Мы не королевский корвет, у нас ни одной пушки нет.
Все произошло быстрее, чем она ожидала. Корабли поравнялись, сблизились на предельное расстояние; железные крюки вонзились в просмоленные доски. Загорелые обветренные пираты проворно запрыгали на палубу «Валаги». Матросы, словно овцы, сгрудились на юте и молча наблюдали за тем, как новые хозяева фут за футом прибирают к рукам их корабль. Впереди этих видавших виды удальцов был высокий худощавый человек с козлиной бородкой в грязно-синем камзоле и громадных, будто не по размеру, ботфортах.
