«Достаточно ли будет небольшого заклинания против непогоды?» — подумала Жанна.
— А ты посмотри назад! — крикнула она. Девушка принадлежала к узкому кругу подданных, которым позволялось обращаться к королеве без титула.
— Пожалуй, все-таки стоило остановиться в той гостинице, по крайней мере пока не пройдет гроза.
— Поздно, — лаконично ответила Ангелия. — И потом, ты же знаешь, что начинается, когда вдруг среди простых людей появляется королева.
— Это твой крест, — сухо заметила Жанна. — Зато ты правишь страной. В конце концов не каждому выпадает такая судьба.
— Да, но иногда мне хочется быть простой женщиной, чтобы любой встречный не пялил на меня глаза.
— То есть ты была бы не против рожать детей, готовить обед и кормить мужа, который возвращается с поля?
Ангелия состроила гримасу и сказала:
— Ну, примерно так.
— Я всегда чувствую, когда ты говоришь ерунду.
Они мчались дальше, так и не решив, разумно ли ехать в замок. Первые раскаты грома и вспышки молний дали ясно понять, что они не выиграют этой гонки.
Разразилась страшная гроза. Стена дождя обрушилась на Ангелию и Жанну с такой силой, как будто кто-то посылал им проклятье. День превратился в ночь.
Они тщетно пытались найти какое-нибудь укрытие. Ехать дальше было опасно: в любой момент лошади могли поскользнуться на размокшей земле.
В наступившей темноте при вспышках молнии они старались разглядеть дорогу.
— Так мы можем заблудиться, — крикнула Жанна как можно громче. — Еще далеко?
И в свете сразу нескольких вспышек молнии смогла прочесть ответ на лице Ангелии: до замка было еще далеко.
— Смотри, там, впереди! — вдруг воскликнула Ангелия.
Но дождь с такой силой хлестал по лицу, что Жанна, как ни пыталась, сначала ничего не могла увидеть. Потом она поняла, что имела в виду Ангелия: невдалеке можно было различить слабый свет. Скорее всего, это были окна дома. Жанна почувствовала облегчение, но тут же с тревогой подумала о том, что их могло там ожидать.
Внезапно ее размышления прервались. Лошадь Ангелии взвилась на дыбы, издала громкое ржание и сбросила всадницу. Жанна резко остановила свою лошадь, спрыгнула на землю и бросилась к подруге.
— С тобой все в порядке? — крикнула она.
Ангелия села, потрясла головой и наконец сказала:
— Думаю, что да. — В следующий момент она вспомнила о своей лошади. — А что с Циессой?
Жанна помогла Ангелии подняться, и они пошли искать лошадь. Циесса стояла, приподняв правое переднее копыто, как будто не могла ступить на него.
— Трудно сказать, в чем дело: при таком освещении ничего не видно.
Дождь припустил еще сильнее. Ангелия указала на свет впереди:
— Уже недалеко.
Они взяли лошадей за поводья и стали осторожно продвигаться вперед. Циесса сильно хромала.
Подойдя ближе, они увидели небольшой дом. С улицы казалось, что там тепло и уютно. Жанна попыталась заглянуть в окно, но ставни были плотно закрыты. «Хороший знак», — подумала она. Ангелия решила:
— Постучим, выбора нет.
Жанна кивнула.
При очередной вспышке молнии они нашли дверь. Ангелия три раза постучала рукояткой своего маленького кинжала, чтобы быть уверенной, что их услышат. Казалось, прошло много времени, и Ангелия собиралась постучать еще раз, сильнее, но дверь приоткрылась, и из нее выглянул лысый мужчина, ростом гораздо ниже девушек.
— Чего надо? — грубо спросил он.
— Моя лошадь поранила ногу, и мы хотели переждать непогоду, — сказала Ангелия.
— Здесь не гостиница, — ответил мужчина.
— Мы не можем ехать дальше, — попыталась объяснить Жанна.
— А почему вы… без сопровождения? — прошипел маленький человечек и хотел было захлопнуть дверь, но из дома раздался энергичный женский голос:
— Ты же не собираешься прогнать их в такую погоду? — При этих словах мужчина весь съежился, потом все-таки распахнул дверь, пропуская Ангелию и Жанну.
— Проходите! — услышали они голос своей спасительницы, а потом и увидели ее.
Контраст сразу бросался в глаза. Мужчина, по сравнению с хрупкой Ангелией, был ниже ростом и еще более субтильным, а женщина — выше по крайней мере на голову и весила килограммов сто.
— Входите! Здесь тепло и сухо, — вновь пригласила она девушек, все еще стоявших на пороге.
— Моя лошадь… — начала было Ангелия.
— За домом — конюшня, поставьте туда лошадей. А я пока согрею воды, чтобы вы могли выкупаться, иначе простудитесь.
— Спасибо, — сказала Ангелия.
— Вы ведь можете искупаться в одной ванне? Это сэкономило бы горячую воду.
Они утвердительно кивнули и повели лошадей на конюшню.
— Она тебя не узнала, — сказала Жанна.
— Еще бы, — ответила Ангелия. — Я бы и сама себя не узнала — вся в грязи, волосы черные, да и вообще кому взбредет в голову, что к нему в дверь постучится королева и попросится на ночлег.
Они взяли несколько попон, лежавших в углу конюшни, и накрыли ими лошадей от холода.
Ангелия ощупала переднюю ногу Циессы.
— Тут небольшая ранка, наверное, она наступила на острый камень. Ничего страшного.
— Лучше пару дней не подвергать ногу нагрузке, — сказала Жанна. Ангелия кивнула.
— Как только дождь кончится, скачи на моей лошади дальше, а я приеду потом на Циессе, — предложила Жанна. Длинные черные волосы упали ей на лицо, когда она склонилась, чтобы осмотреть копыто Циессы.
— Если дождь кончится, — сказала с сомнением Ангелия, закрывая дверь конюшни. Гроза находилась как раз над ними и, казалось, не двигалась с места.
Они вернулись в дом. Женщина уже ждала и провела их в небольшое помещение; там стояла ванна с горячей водой.
— Сначала согрейтесь, а потом выпьете горячего молока. После этого можно и поговорить, — сказала толстуха и вышла.
Девушки сняли прилипшую к телу одежду и погрузились в ванну.
— Нет ничего лучше горячей ванны, — сказала Жанна, блаженно прикрыв глаза. Ангелия произнесла что-то невнятное, но была она согласна с Жанной или нет, сейчас не имело никакого значения. Главное, что им удалось укрыться от непогоды.
Через полчаса вода настолько остыла, что нужно было выходить из ванны. Они вытерлись и закутались в лежавшие наготове шерстяные одеяла.
Мужчина, который не хотел пускать их в дом, сидел за столом в углу комнаты, где по стенам были развешаны полки: одни — прогибавшиеся под тяжестью толстых книг; другие — уставленные стеклянными сосудами различной величины. Он смотрел в книгу и бормотал вполголоса непонятные слова, иногда качая головой и делая какие-то записи, чтобы тут же их зачеркнуть и написать что-то другое.
