– Ну вот что ты за мной полезла? И без того тебе приключений мало, да, стрекоза? – в коридоре, освещенном тусклым зеленоватым светом, стоял Фрол.
– А вы-то сами здесь чего по чужой собственности бродите, нечистью коридоры наводняете? – от таких обвинений я на редкость быстро приходила в себя – надо же было выдвинуть собственные.
– Значит то, что я тебя спас, ничего тебе об этом не говорит? Позвать их обратно?
– Нет, спасибо, не надо, – я резко вспомнила о вежливости и необходимости ласкового обращения с пожилыми людьми. – Но все же скажите, что вам понадобилось в этом подвале? Очень не хочется вас подозревать, но ведь и хозяева фабрики тоже волнуются.
Рябинник тяжело вздохнул, а потом поманив меня за собой, пошел прихрамывающей походкой вглубь по коридору:
– До того как ваш ненаглядный фабрикант занял эту территорию, тут близенько капище Переплута стояло. Когда, значить, этот молодец свой двор расширять стал, я, как честный человек, пришел к нему и говорю: прогресс, значить, прогрессом, но и старое топтать не надо, а то оно тебе потом само всю спину оттопчет. Ты, говорю, столбики-то аккуратно вырой, в мешковину заверни и положи годка на два в темное место, а там и сжечь их безбоязненно можно будет, когда беспокойный дух рассосется. Не знаю, поверил ли, или нет, но вежливый такой, спасибо сказал за совет (не то, что некоторые) да, видимо, сделал, как я надоумил, потому что год на фабрике было тихо. А теперь, вишь, какая свистопляска: коргоруши на всех живых обозлились, – Фрол дошел до ближайшей двери и, остановившись, подергал за ручку – та не открывалась. Тогда он почесал бороду и как ни в чем не бывало извлек из мешка на поясе толстенную связку ключей, которая по своим размерам напоминала железную гроздь винограда. Морщинистые пальцы перебрали ключи несколько раз, а затем стали поочередно вставлять их в скважину.
– Откуда у вас эта связка? – от избытка подозрений я спросила совсем не то, что собиралась.
– Да у Феликса взял поносить. Хороший мужик, приказчик, только дерганный слишком: если хватится, так и до нервного тика недалеко. Ну ничего, мне-то они нужнее.
У меня глаза полезли на лоб. Он украл ключи от всех помещений на фабрике и так спокойно об этом говорит!
– Ну ладно коргоруши, вы-то чем здесь занимаетесь?!
– Я же, стрекоза, по натуре человек добрый, отзывчивый, порядок очень люблю на своих землях.
Я недоуменно посмотрела на него. Что значит на своих землях? Но задать вопрос не успела: дед выбрал очередной ключ и продолжил.
– Вот никому нет дела, а я столбы с капища ищу, потому как, не иначе, с ними что случилось, раз нечисть так в разнос пошла.
Следующий ключ – и снова безуспешно – похоже Фрол обладал нескончаемыми запасами терпения.
– А что же вы хозяевам не сказали этого напрямую?
– Ииии, эти двое городские – фифа и франт – еще хуже тебя с фабрикантом. Разве ж поверят мне, старику неграмотному?
– Я, конечно, городская фифа и ничего не понимаю в замках, – раздался знакомый голос, – но, может, вы дадите мне попробовать?
Мы со стариком оглянулись и увидели великолепную леди Филиппу, упиравшую руки в бока. Интересно, какую часть нашего разговора она успела услышать. Наверно, самую важную, раз рвется отпирать этот чулан.
Немного рассерженная, хозяйка отодвинула нас от двери, но протянутую рябинником связку с ключами не взяла, а ловким движением вынула шпильку у меня из волос, и, согнув ее под нужным углом, сунула в замочную скважину. Через минуту ее манипуляций замок щелкнул и дверь открылась.
Трудная жизнь, должно быть, была у этой женщины, – подумала я, – раз ей пришлось приобрести столько совершенно невероятных навыков.
Фрол нетерпеливо заглянул внутрь складского помещения. И точно: помимо различного инвентаря, трудноопределимого хлама и какой-то ветоши здесь лежало два завернутых в мешковину столба.
– Вот ваши столбы, ничего с ними не случилось, – сказала я.
Но старик уже рвал волосы из своей бороды:
– А третий, третий где?!! – в отчаянии обернулся он к леди Филиппе. Хозяйка выглядела смущенной и виноватой. – Да отвечайте же!
Оказалось, где-то полтора месяца назад на фабрику с инспекцией рациональности использования городских земель прибыл мэр Кладезя. Сэр Бэзил около часа побродил по фабрике, посетовал на плохую погоду и свой долг перед горожанами, но в целом был очень доволен, пока не увидел покосившие ворота на заднем дворе, через которые никто и никогда не ходил. Впрочем, рьяный Феликс пообещал устранить проблему, как только сыщется подходящее бревно, чтобы подновить ворота. На что прозорливый сэр Бэзил вспомнил, что тут недалеко бесхозными стояли три бревна, и очень расстроился, узнав, что бревен уже нет, так как хозяин приказал завернуть их в мешковину и снести в подвальный склад. Приказчик очень хотел угодить мэру (особенно в свете того, что собирался строить дом в Кладезе и, желательно, не на задворках), поэтому, с разрешения леди Филиппы, одно бревно было извлечено со склада, подрублено, окрашено и прилажено к воротам. Никого почему-то не смутили странные лики, вырезанные на нем. А буквально на следующий же день на фабрике началась эпидемия мелких неприятностей.
Старик с рябиной на шляпе слушал эту историю из уст хозяйки так, будто ему рассказывали самую страшную сказку: хватался за голову, забывал дышать на самых напряженных моментах и тискал шляпу в руках так, что с нее облетали петушиные перья и осыпалась рябина.
– И что же теперь делать? – спросила я, когда рассказ окончился и мои собеседники, судя по всему, погрузились в личные кошмары.
– Дома сидите, сороки, и не высовывайтесь, – приказал дедушка. – Вы уже свое сделали.
На этих словах он горестно махнул рукой и, не прощаясь, пошел к выходу.
– Чувствую, свалит он ваши воротца, – прокомментировала я. – Опять мэр недоволен будет.
– Николетта, ты где была?! – накинулись на меня братья по возвращении в столовую.
– Судя по виду – чистила дымоход, – с полной серьезностью сказал Михей, знакомый с этим делом не понаслышке.
Я уже хотела начать длинную, украшенную художественным вымыслом повесть о своих нелегких странствиях по фабрике, когда леди Филиппа вдруг спросила:
– Жерон, а где девочки?
И правда: ни Лилии, ни Сары в столовой уже не было.
– Да эти хохотушки сказали, что подождут вас в гостиной.
Мы с сестрой фабриканта переглянулись, так как только что проходили через эту комнату. Мое платье и занимательный рассказ о приключениях были забыты в одночасье: все бросились в гостиную, чтобы еще раз убедиться – там никого нет. Только на кофейном столике одиноко валялся белый лист бумаги:
