Шерил так же медленно и лениво, как говорила до сох пор, перевела взгляд с огня на своего непосредственного начальника и снисходительно пояснила:
— Дар менестреля в чистом своём виде неопасен, это не орудие разрушение, а мой, к тому же, ещё и не слишком силён. Обычно при таких вот выступлениях ничего, кроме настроения, у меня не получается.
— А сейчас? — гораздо более спокойно продолжил расспрашивать Мастер Азорра.
— А сейчас здесь было слишком много тех, кто хотел, чтобы вечер не заканчивался, а огонь не гас. Вот оно и получилось.
— Так что, — спросил кто-то самый нетерпеливый, — ничего страшного не случилось? Можно продолжать?
— Можно, — разрешил Мастер Азорра и предупреждающе положил руку на плечо командиру Елизору, дёрнувшегося было запретить всякие опасные эксперименты сразу и насовсем. И уже позже, отойдя в сторону от развлекающейся молодёжи, командир тихо, чтобы не расслышали остальные, спросил:
— Это точно не опасно? Вы уверены? Я видел, как она стенки в мелкое крошево разносит. Это ж такая силища!
— Сама, — тёмные, насмешливые глаза Азорры чуть сощурились. — Или при помощи амулета?
— Амулетом, — признался Елизор.
— Вот и не дёргайся. Когда она жила в столице, она не раз демонстрировала способности менестрелея. К тому же, половину Ияннорира прошла, выступая по трактирам, и ни в одном даже случайного возгорания, не говоря уж о чём-нибудь более масштабном, не было.
Не убеждённый командир Елизор весь вечер продолжал издали наблюдать за поющим менестрелем, однако никаких чудес, кроме по-настоящему приятной и расслабляющей атмосферы, не случилось.
А вечер действительно был долгим. Гитара не раз переходила из рук в руки, но неизменно возвращалась к Шерил. И это был один из тех немногих вечеров, когда она не думала, насколько всё получилось бы лучше, будь здесь, рядом с нею, Алишер. Пела. Голосом, сердцем, душой. Раскрывая и выбрасывая в свет всё, что нашлось за душой, без остатка.
Поздним вечером, который правильнее было бы называть ночью, возвращалась к себе счастливая и чуть пьяная от выплеснутых эмоций.
Вот! Вот так и должен вести себя истинный менестрель. А не как она — постоянно что-то чирикать себе под нос в силу необходимости. Разве же это творчество? Да и измаялась она со своими пристяжными капризными крылышками, которые очень часто приходится поддерживать выбросами сырой, неоформленной магической силы. Так может быть?… Шерил даже остановилась, ухватившись за стену. Рискнуть, один раз перетерпеть боль, но потом уже никогда не знать проблем с полётом, а петь только по велению души и зову Муз. В конце концов, возможность вернуться домой, мягко говоря, призрачна, а пытаться выживать в одной из двух империй её не привлекает.
Решено. В первую же увольнительную.
До первой увольнительной Шерил десять раз успела усомниться в собственном решении, заново утвердиться в нём и опять передумать. А отпустили её легко, что было вполне ожидаемо. Ей уже несколько раз и разными способами намекали, чтобы она убралась из опасного места. И Шерил даже не обижалась. Почти совсем. Постепенно она пришла к выводу, что дело действительно в том, что за неё беспокоятся, а не не доверяют. Это было слегка обидно и заставляло чувствовать себя немного неполноценной (служат же рядом с ней и совсем сопляки и никто над ними не трясётся), потому как в собственную неимоверную ценность поверить не удавалось. Не в романтических же чувствах собственное начальство подозревать? Однако, все эти соображения не помешали Шерил воспользоваться создавшейся ситуацией в личных, можно даже сказать, шкурных интересах.
К станции подземки, которую она выбрала за скорость и потому, что испытания собственной выносливости устраивать не хотелось, Шерил пришла без готового решения, и потом всю дорогу думала, как и что будет говорить своему Мастеру. Не придумала. Долго и путано излагала свои соображения, приткнувшись за рабочим столом, где навалом лежали книги, заметки, рабочие журналы, писчие принадлежности и инструменты.
— У меня такое чувство, словно ты просишь меня тебя убедить. Правда, не понимаю в каком решении, — Мастер Езекиил чуть заметно улыбался.
— Если бы я сама это понимала! — она нервно сцепила пальцы и зажала их между коленей. — И хочется и колется. И очень хочу и боюсь передумать. И всё одновременно.
— Передумать ты имеешь право даже в самый последний момент, — строго возразил Мастер Езекиил. — Никто не может заставить тебя пойти на эту операцию.
— Да разве же в том дело: заставит — не заставит! — воскликнула она. — Попробовал бы кто! Просто, если я вдруг передумаю, это получится большое свинство по отношению к вам. Столько затрат, труда, материалов, вашего времени — и всё зря!
— Вот об этом не беспокойся, — он успокаивающе положил руку ей на плечо. — Своему времени я сам хозяин, а эксперименты у меня уже срывались и не раз. Без этого никогда не обходится. И прямо сейчас незачем изводить себя этими проблемами, у тебя ещё уйма времени на принятие окончательного решения. Только вот… если у тебя появится желание, забегай время от времени посмотреть, как они растут.
— Обязательно, — серьёзно пообещала Шерил и не заметила, каким расчетливым лукавством засветились глаза её Мастера. Давно, ещё в те времена, когда он сдавал квалификационные экзамены на смотрителя ирассэ, Езекиилу пришлось вырастить одни крылья. Используя свою собственную плоть, потому как использовать чужую было бы неэтично, а добровольцев как-то не нашлось. Он видел, как постепенно формируются тонкие, полупрозрачные косточки, как натягиваются поверх них мышцы, как сквозь кожу пробиваются и прорастают перья, как они растут и развиваются, постепенно становясь неотличимыми от тех, которые возвышаются над его плечами. Чудо. Настоящее живое и материальное, происходящее не когда-то там, в седой древности, а прямо здесь и сейчас. А вот о том, что эти крылья придётся утилизировать, он почему-то не вспоминал до самого последнего момента. Просто не думал об этом, упустил из вида. И как же тяжело и неприятно было это делать! Сердце кровью обливалось, и почему-то ещё долго он чувствовал себя предателем.
— Ты как? Надолго сюда? — Мастер отвлёкся от воспоминаний и принялся за составление сиюминутных планов.
— В увольнительную! Даже комнату в гостинице не снимала. Ночь сюда, день здесь, ночь обратно…
— … а следующим днём на вылет. Ничего не выйдет. Подожди, я поговорю с Азоррой, и мы прямо сейчас отберём нужные ткани, да оформим тебе на пару дней больничный, — он уже сорвался с места и сдёрнул с дивана Шерил за собой.
