— Нет, — честно сказал я. — Но попытаться стоит. Иначе мои друзья, которых я заставил карабкаться в эту гору, меня попросту не поймут.
— А я, с вашего позволения, хотел бы задать вопрос, — вмешался Юн.
Помятый, перепачканный кровью и пылью, с широкой ссадиной поперёк щеки, спину он держал всё так же аристократически прямо и привитых с детства манер ухитрился не растерять. Вероятно, то, что закладывают в человека с младенчества, вытравить не получится никогда. И палачу, который явится его расстреливать, Юн кивнёт так же учтиво: «О, расстреливайте, пожалуйста. Если вас не затруднит. Извините, что не встаю — меня долго били, знаете ли…».
— Вопрос — почему именно здесь? — с понимающей улыбкой спросил Кианг. — Почему я, представляющийся тебе дьяволом во плоти, обосновался в этих святых местах?
Меня, признаться, этот вопрос тоже интересовал, хотя задать его Киангу напрямую в голову не пришло. А Юн неожиданно смутился. Однако подтвердил:
— Не совсем так, но да. Суть вопроса в этом.
— Ты ведь умный парень, господин Юн Чжоу, — мягко сказал Кианг.
И я едва не заскрипел зубами, подумав, как же хорошо знаю и эти слова, и эту доброжелательную интонацию.
«Ты ведь умный парень, Леонид. И наверняка о многом уже догадался сам…»
— И ты наверняка уже догадался о том, о чём тебе никогда не рассказывали ни наставники, ни отец, — продолжил Кианг, — мир его праху. Кстати, что бы ты там себе ни надумал, клянусь, что к смерти достойного господина Донгэя лично я не имею никакого отношения. Мы с твоим отцом неплохо ладили, я не был заинтересован в его смерти, поверь. То, что произошло — исключительно подковёрные игры Чжоу. И на твоём месте я бы присмотрелся к своему окружению.
К чести Юна, он не дрогнул ни единым мускулом. Вежливо кивнул:
— Благодарю вас. Учту.
— А что касается этого места, — так же мягко продолжил Кианг, — всё очень просто. Я нахожусь там, где должен находиться. Там, где меня приняли. Признали за своего… Это место — воплощение силы. Тебя ведь учили истории, верно? Ты знаешь, что монастыри традиционно располагались именно в таких местах. Я здесь — а значит, это место меня не отвергло. Это ли не доказательство того, что я вовсе не воплощённое зло, Юн?
Кианг говорил — и мы трое словно растворялись в его словах. Картинка перед глазами поплыла. Я увидел, как в стремительно темнеющем небе парят жёлтый и лазоревый драконы.
— Ты ошибся, Юн, — продолжал Кианг. — Ты молод — а тот, кто стоит сейчас рядом с тобой, далеко не мальчик. Он умеет уговаривать. Умеет войти в доверие, расположить к себе.
«Ну, ещё бы! Ты ведь сам меня этому учил!» — попытался я сказать и не сумел. Понял вдруг, что не могу выговорить ни слова.
А Кианг продолжал, всё так же мягко и уверенно:
— После гибели отца ты был растерян. Тебя некому было поддержать — а он оказался рядом. Ему ничего не стоило обмануть наивного мальчишку. Воспользоваться твои доверием для достижения своих целей. Вспомни, с чего началось ваше знакомство! Вспомни, как он шаг за шагом двигался туда, куда нужно было ему. Ему — а не тебе, Юн. Ты правитель, и несмотря на возраст, сумел сникать расположение к себе. Тебя ценят и уважают. У тебя огромный потенциал, и ты мог бы пойти очень далеко. Но он не позволит тебе это сделать — потому что сегодня ты погибнешь вместе с ним. Погибнешь — ни за что! Просто потому, что он внушил тебе: я — твой враг.
Лазоревый дракон метался, будто не находя себе места. А Жёлтый кружил над ним — ровно, неспешно. От степенных взмахов могучих крыльев веяло надёжностью. Уверенностью. Властью…
— Вспомни о том, что было, Юн — и ты поймёшь, что я прав. Вспомни, как он избил тебя на заводе, словно нашкодившего школяра. Словно уличного оборванца. Вспомни, как он насмехался над тобой! Как угрожал твоим сестре и матери — единственным родным людям, что остались после смерти отца. Он внушил тебе, что я — это зло. И ты не думал, даже не пытался задуматься о том, что это не так. А ведь если бы позволил себе прислушаться не к чужому голосу, а к собственным мыслям, всё понял бы сам. Ты бы понял, что я — вовсе не тот, с кем нужно бороться. Я — тот, кто приведёт клан Чжоу к богатству и процветанию.
Я уже не слышал голос Кианга, он раздавался как будто у меня в голове. Я силился закричать — и не мог. Казалось, что с каждым взмахом крыльев дракона становлюсь всё слабее.
— Рядом со мной ты станешь сильным, Юн. Я дам тебе то, о чём ты не смел и мечтать.
Полёт Лазоревого дракона выправился. Теперь он уже не метался — парил, широко и свободно расправив крылья. А рядом с ним вдруг встревоженно забилась Красная птица.
— Дэйю, девочка моя. — Жёлтый дракон взмыл вверх, распростерся и закружил над ней. — Я бы хотел сказать: «Поздравляю», но пока рано. Вы с этим достойным юношей ещё не разобрались в своих чувствах. Но я знаю, что непременно разберётесь. И я искренне рад, что ты наконец встретила человека, способного тебя оценить. Не того, кто овладел тобой — на ходу, пробегая мимо, — а после ни словом, ни взглядом не показал, что ты ему нужна. Не того, кто прятался за твою спину, подвергал смертельной опасности, а после, когда ты выполняла приказ, равнодушно говорил: «Уходи». Не того, кто обрёк на смерть больного, полусумасшедшего старика — который доверился ему так же, как доверяешь сейчас ты. Вспомни, Гуолианг отдал ему всего себя — а в благодарность получил смерть. Я не могу передать, до чего рад тому, что ты встретила наконец своё счастье. Встретила человека, который будет любить и оберегать тебя. Того, рядом с которым ты обретёшь дом и семью.
Красная птица взмывала то вверх, то вниз, металась — так же, как перед тем Лазоревый дракон, но и её метания становились всё неувереннее.
— Дом и семью, Дэйю, — продолжал звучать голос. — То, о чём ты мечтаешь больше всего на свете. Твоё счастье близко, стоит лишь протянуть руку.
Лазоревый дракон взмыл вверх и оказался рядом с Жёлтым. Вдвоём, синхронно взмахивая крыльями, они кружили над красной птицей.
— Поверь своему счастью, девочка, — убеждал голос. — Поверь наконец в то, что ты его достойна.
Лазоревый дракон опустился ниже, замер напротив Красной птицы — глаза в глаза.
— Вы сильны, а вместе будете ещё сильнее. Вы сможете подарить миру то, чего он не видел ещё никогда! — Голос Кианга лился и лился — убеждая, обволакивая. — Вы будете счастливы, и щедро поделитесь своим счастьем с миром. Вы принесёте ему не ярость, не равнодушие — в вашей жизни этого было достаточно. Сейчас вы слепы, пока ещё слепы, но не виноваты в этом. Вас ослепили — так позвольте же себе прозреть. Позвольте себе увидеть очевидное: не я несу этому миру зло.
Красная птица и Лазоревый дракон парили рядом. Медленно, словно наслаждаясь танцем, кружили бок о бок.
— Откройте глаза, — лился голос Кианга, — избавьтесь от наваждения. Сила избранного — в умении признавать свои ошибки. В умении выбирать иной путь. И я покажу его вам.
Жёлтый дракон начал подниматься — постепенно, плавными кругами.
Лазоревый дракон и Красная птица всё парили в воздухе, по-прежнему бок о бок. А я чувствовал, как с каждым мгновением обрываются нити, связующие нас.
Когда дракон и птица сорвались с места и взмыли вверх, я понял, что остался один.
Глава 42. Спасательный круг
В глазах помутнело. Я с трудом соображал, где я и что со мной. Голова кружилась, я чувствовал, что вот-вот — и провалюсь в забытье. Пришёл в себя от резкой боли — зубы Жёлтого дракона впились мне в плечо. Я машинально уклонился, отскочил, а в следующий миг понял, что по-прежнему стою напротив Кианга. В руке он держал меч. Которым, если бы не укус дракона, снёс бы мне голову.
Я, метнувшись в сторону и одновременно разворачиваясь, призвал свой меч. Выставил перед собой. Успел заметить, что Юн и Дэйю стоят теперь позади Кианга. Заметил и то, что они держатся за руки, а на лицах блуждают блаженные улыбки.
