Едва наша тройка оказалась в центральном коридоре, я молча и целенаправленно потащила подруг за руки в сторону одного из ближайших ответвлений, а там, затолкав Кристину и Анфису в темную нишу, прошептала:
— Нам срочно нужно найти Трою.
— Зачем? — не поняли девчонки.
— За шкафом! Или вы собираетесь вот в этих платьях появиться перед королевой?
По лицу подруг расплылись понимающие улыбки. Троя была нашим единственным шансом избавиться от мерзких кружевных тряпок. Однако в спортзале преподавательницу физкультуры мы не нашли, поиски в столовой, библиотеке и в коридорах результата тоже не дали.
— Может, завтра поищем? — Анфиса уже еле переставляла ноги, все же несколько беспрерывных часов танцев давали о себе знать.
— Боюсь, завтра у нас не будет такой возможности, — с горечью возразила я. — Терция ясно дала понять, что ближайшую неделю мы будем только танцевать и приседать в реверансах.
Не согласиться с моими выводами было невозможно, так же, как и найти Трою.
— Может, к Глебу сходишь? — предложила Крис. — Скажешь, что за котом. Поулыбаешься ему мило и спросишь, где наша любимая садистка. Тебе он точно расскажет.
Я устало закатила глаза. После того поцелуя и часа не проходило, чтобы подруги мне не напомнили о симпатяге-преподавателе. И слушать объяснения, что Глеб меня таким образом просто отмазывал от Эридана, они не хотели. В их глазах этот спектакль был романтическим приключением, признанием в любви и, вообще, невероятной ми-ми-мишностью.
И хотя я упиралась руками и ногами, но до лаборатории Глеба меня дотащили буквально силком, а потом совершили грандиозную подлость — Анфиса приоткрыла дверь в кабинет, а Крис туда фактически зашвырнула. Сами заговорщицы остались за стенами лаборатории, а мне пришлось с безумным лицом озираться по сторонам, потому что на меня в упор смотрели восемь однокурсниц — одна злее другой и каждая вооружена тряпкой и ведром.
— Тоже желаешь поучаствовать в генеральной уборке? — ехидно поинтересовалась Мелиса. — Я поделюсь водичкой.
Попытка свалить обратно в коридор провалилась — с обратной стороны двери подпирали мои соседки, отрезая путь на свободу.
— За котом пришла, — попыталась я оправдать свое появление, но все испортил сам магистр, едва услышав мой голос.
— Здравствуй, муза! — траурно-спокойным голосом откликнулся он, стоя за кафедрой и во что-то вчитываясь. — Послушай стихи, которые я посвятил тебе.
Вода плескалась и кружилась.
Жизнь медленно текла ручьём,
То леденела, то струилась,
Стремилась слиться с забытьем.
Она превратна, не счастлива,
Порою праведна, честна.
Лишь изредка она красива,
В конце убьет нас всех она.
Теперь меня точно закопают! Почему-то дурацкое вдохновение Глеба накрывало его исключительно в неподходящее для этого время. Но, вспомнив, зачем я здесь, сумела взять себя в руки и, прикинув, что хуже чем есть, уже не будет, выдала:
— Магистр, можно вас на секундочку?!
Глеб долго ждать себя не заставил, он быстро направился ко мне, по-прежнему стоящей у выхода. Вежливо и галантно распахнул предо мной дверь, а я с удивлением обнаружила, что в коридоре подруг уже нет. Напоследок, выходя из кабинета, магистр дал «фрейлинским акулам» напутственное указание:
— Пока здесь все чистотой сверкать не будет, из лаборатории никто не выйдет.
И вот мы стоим, смотрим друг на друга, и я не знаю с чего начать. Какая у меня сегодня должна быть роль? Курсантки или музы для поэта?
Глеб не выдержал первым:
— Ну и что ты хочешь сообщить, о свет моих очей?
— Где Троя? — спросила сразу и в лоб. Не видела я смысла тянуть время, притворно ему улыбаться, и вообще, его странное отношение «муза-поэт» мне не нравилось, но это не мешало им воспользоваться.
Сам магистр зельеварения этого вопроса ожидал меньше всего, потому что выматерился исконно родным для моего мира матом и с видом вселенски обиженного щенка спросил:
— То есть ты пришла не ко мне?
— К тебе, но за помощью. Мне нужно найти Трою! — упрямо гнула свою линию.
— Значит, я для тебя всего лишь способ найти преподавательницу по физкультуре?
Не знаю, какой именно реакции ожидал Глеб, но эта манера отвечать вопросом на вопрос меня неимоверно разозлила. А еще я поймала себя на мысли, что не воспринимаю его сейчас как своего преподавателя и горю огромным желанием ему все высказать. Оглянулась по сторонам, убедилась, что вокруг никого нет, и честно выдала:
— Ты опять играешь в поехавшего! Притворяешься, я же вижу! И твои стихи, прочитанные пять минут назад при всех… Зачем ты это сделал? Специально хочешь на меня однокурсниц натравить?!
— Вот еще! Почему я не могу оказывать маленькие знаки внимания своей музе? — он сделал искренний вид, будто ничего не понимает.
