— Ветер пустоты!
Слова быстрых заклинаний, которые выкрикнули Мелам и Геси различались, но эффект был одинаков — волны незримой силы, от которой свет-камни замерцали ещё сильнее, на миг почти погасли, а у Оррика встали дыбом волоски на теле. Ничего удивительного тут не было — Оррик и раньше видел, как заклинания и чары, дававшие один и тот же практический эффект, творились по-разному. Даже в пределах одного и того же малого пути. У волшебников это, должно быть, определялось разными пониманиями устройства мироздания, сути естественных и магических законов.
Так или иначе, сейчас заклинания явно не принесли желаемого результата.
— Предсказуемо, — пробурчал Мелам со слабо скрываемым разочарованием в голосе. — Давай по новой. Три… два… один…
Подавленное настроение Оррика успело смениться скрытым злорадством, которое сложно не испытывать наблюдая над тщетными усилиями других, а на лицах Мелама и Геси выступили капли пота, поблёскивающие в неровном свете. Но после дюжины попыток их усилия, наконец, увенчались успехом.
И не заметить этого было сложно, хотя в первый момент Оррику показалось, что всё вышло наоборот и чернокнижники лишь привели в действие древнюю западню. Впечатление было такое, как будто где-то рядом лопнула гигантская струна — только без настоящего звука, прямо в голове у Оррика. Даже он с трудом удержался на ногах — в ушах звенело, перед глазами плыло, сердце было готово выскочить из груди. Чародеи отшатнулись назад, ну а смертным и вовсе пришлось тяжко — слуги попадали на землю, роняя светильники, кто-то разом лишился чувств, кто-то звучно блевал. Только Энгур перенёс произошедшее без видимых последствий.
— Да уж, — выдохнул Мелам. — Если таков простой отголосок развеивающейся магии, да ещё после стольких лет, то Зеш был и вправду могуч.
Геси с Энгуром переглянулись, затем Геси поглядела на Мелама:
— Не стоит терять время. Идём, восхищаться будешь потом.
Мелам кинул взгляд через плечо на своих слуг, с раздражением приказав тем, кто ещё был в сознании оттащить в безопасное место тех, кто его лишился, после чего последовал предложению. Оррик шёл за ним по пятам как тень.
Сердце гробницы, за ещё одной дверью, на этот раз из тёмной бронзы, к счастью, не снабжённой более никакими ловушками, выглядело менее пострадавшим от времени, чем камера стража. Даже ядовито-зелёные свет-камни, свисающие с потолка, ещё не угасли полностью, лишь потускнели. Но уже выбор свет-камней ядовито-зелёного цвета говорил, что эстетические вкусы создателя этого места приличествовали истинному чернокнижнику, набравшемуся столь многого от нечистых созданий и злых сил, что он сам едва ли мог считаться человеком. Странные, несимметричные пропорции зала, изгибы стен, чуждые обычной архитектуре и начертанные повсюду заковыристые знаки, от попыток вглядеться в которые рябило в глазах, закрепляли впечатление. В ином месте взгляд Оррика хоть ненадолго, да отвлекли бы целые штабеля золотых слитков странной формы, россыпи самоцветов, растёкшихся из истлевших сундуков, бронзовые сосуды с древними монетами, расставленные вдоль стен и разбросанное тут и там драгоценное оружие. Но зловещая обстановка резко напомнила ему, где он находится и что делает. Нежити и чародейских отродий за горами сокровищ не пряталось — и ладно. Оррик лишь машинально положил по груди звезду Восьми Богов и остался сосредоточенным на главном.
Чернокнижники особого внимания на сокровища тоже не обратили, но по другой причине — не могли оторвать глаз от довольно-таки простого, на фоне остального зала, саркофага из чёрного камня в его центре. Украшен он был лишь обвивавшей его бока надписью на неизвестном Оррику языке и стоял на его крышке сосуд из горного хрусталя, наполненный переливающейся в зелёном свете жидкостью.
— Вот он… — начал было говорить Мелам, словно зачарованный видом того, о чём давно мечтал. Но договорить не успел.
Потому что в следующий миг Энгур и Оррик, действуя как было уговорено, заломили руки ему за спину, а к горлу его оказался приставлен кинжал Оррика, не давая ни малейшего шанса произнести заклинание. Всё произошло так быстро, что смертный и моргнуть бы не успел.
— Извини, — сказал Оррик. — Но их предложение оказалось лучше.
— Попался, птенчик, — просипел Энгур.
Геси же не стала терять время на глумление над попавшим в западню соперником. Они с Энгуром обменялись взглядами, затем она обернулась и пошла к саркофагу. В тот момент, когда она взялась за сосуд и начала вынимать из него пробку, а внимание Энгура сосредоточилось на ней, события снова начали происходить очень быстро.
Энгур не успел заметить, что Оррик уже не удерживает Мелама, а наносит удар кинжалом ему, Энгуру, в голову. Он отреагировал на чистом инстинкте, но недостаточно быстро — остриё кинжала вонзилось ему в правый глаз, хотя и не пробило кость черепа, оказавшуюся прочнее стали. А вот на удар правой руки Мелама, которую Оррик только что выпустил, он даже инстинктивно отреагировать не успел. Конечно, чернокнижник не имел никаких шансов повредить Энгуру голым кулаком. И даже самое быстрое заклинание заняло бы слишком много времени — если б Мелам вообще сумел сотворить его, когда его левая рука оставалась болезненно вывернутой. Но на пальце его правой руки имелось неприметное железное кольцо и когда это кольцо коснулось нечеловечески плотной кожи Энгура, Мелам прошипел заветное слово, высвобождающее заключённые в кольце силы. С треском на волю вырвался электрический разряд, чуть зацепивший и самого чернокнижника — но Энгура от него свела чудовищная судорога. Смертный умер бы на месте, многие дваждырождённые лишились бы чувств, Энгур же ещё пытался восстановить равновесие, отскочить, выхватить висящий на поясе меч. Но прежде чем он успел сделать хоть что-то, движения Оррика фантастически ускорились и он нанёс противнику разом несколько жестоких ударов. Сердце Энгура оказалось прикрыто, словно рёбра под кожей срослись в кирасу, но вот на горле такой защиты не было — и он рухнул, с головой, на три четверти отделённой от туловища.
Всё это потребовало так мало времени, что Геси едва лишь успела обернуться на звук. А едва лишь она обернулась, как её тело скрутили судороги, более сильные, чем даже вызываемые электрическим кольцом Мелама. Хрустальный сосуд выпал из её рук и раскололся со звоном, сама она рухнула на пол, извиваясь как раненая змея и издавая странные, сдавленные звуки.
Энгур, несмотря на чудовищные ранения, был ещё жив, слабо пытаясь если не подняться, то отползти. Оррик, не церемонясь, придавил
