Не отводя глаз от пацана, я прислушался к себе и явственно услышал то, что должен был услышать по отношению к этому человеческому детёнышу. Чувство ответственности. Это чувство не имеет рационального объяснения, оно либо есть, либо нет его. Если есть, то порождает чувство долга и толкает в бой на уровне инстинкта.
Выждав некоторое время, Архипыч толкнул меня в плечо:
— Ну что освоился?
— Освоился, — кивнул я.
— Всё нормально?
— В целом да.
— Обстановку оценил?
— Более-менее.
— Ну и как оно?
— Интересное кино. Только, сдаётся мне, до финальных титров доживут не все.
— Не грузись, дракон, всё обойдётся.
— Верю, но берут сомнения. — Я махнул рукой в сторону пацана. — Трансформировать-то его трансформируем, а что дальше? Сознание не крякнет? Не сойдёт с ума? Не случится эффекта Чжоу Чжи? А ну как случится. Будет потом до самой смерти разбираться: человек ли он, которому снилось, что он был птицей, или птица, которой снится, что она человек?
— За это, Егор, не волнуйся, — успокоил Архипыч. — Вот за что не волнуйся, за то не волнуйся. Подлечим пацана. Обязательно. — Он стукнул себя в грудь. — Лично прослежу. И как сказано в Экклезиасте, не будет памяти о прежнем, да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после. Так что не переживай на этот счёт. Скажи лучше, отсюда будешь работать или ближе подойдёшь?
Я прикинул расстояние и ответил:
— Могу и отсюда.
— Обзор нормальный?
— Вполне.
— Готов?
— Угу, готов. Как Гагарин и Титов.
— Ну, тогда поехали. Как поётся в нашем гимне, выручать из плена души дали ангелы приказ. — Хлопнув в ладоши, он привлёк общее внимание, и объявил: — Господа кондотьеры, начинаем. Работаем чётко и без глупостей. Квота глупостей на сегодня исчерпана. Всё. Даю обратный отсчёт.
Он словно эстрадный фокусник выхватил откуда-то из пустоты огромный, весьма похожий на дуэльный, пистолет и действительно повёл счёт от десяти до зеро. Слова выкрикивал он мерно и гулко, оттого они, летящие по притихшему двору от стены к стене и обратно, походили на бой курантов.
При счёте «один» эксперт по заклинаниям Самохин подкинул высоко вверх часы и Архипыч, выкрикнув «Зеро!», тут же, ничуть не целясь, саданул по ним навскидку. И конечно попал. Что-что, а стрелком он всегда был отменным. Часы разлетелись на винтики-пружинки, время вышло на свободу, заклятие рухнуло, конденсаторы Силы отключились, и Занавес Аркана пала. По воздуху пробежала стеклянная рябь. Прозвучал хлопок, вызванный перепадом давления. Откуда-то дунуло, что-то, сверкнув лучистой сталью, громко лязгнуло, качнулась тень от крана, пахнуло сырым бетоном. Стало ясно, что законы магии над новостройкой действовать перестали, что вступили в свои права законы Исаака Ньютона. Теперь нужно было торопиться.
Следя взглядом за падающим мальчишкой, я быстро, практически скороговоркой, отчеканил сочинённое на ходу заклятие:
Отделяю тебя от себя,
Чтобы сделать себя тобой.
Отделяю себя от тебя,
Чтобы сделать тебя собой.
Ты
Будешь тысячу раз прав, смерти права
Поправ.
Я
Обращаю тебя взмахом десницы
В птицу.
И действительно взмахнул рукой.
Придуманный впопыхах образ тотчас лёг на исходящую от меня волну огромной Силы, мальчишку, которой уже был метрах в двух от земли, подбросило высоко вверх и накрыло рыжеватым облаком, из которого через секунду камнем вывалился воробей.
— Взмахни крыльями! — не сводя с него глаз, приказал я. — Взмахни!
— Меси, воробушек, меси! — вторя мне, орал Архипыч. — Ну же! Меси!
— Давай, пацан, давай, родимый, — стал помогать подошедший Боря Хоритонов. Мало того ещё и продемонстрировал наглядно, что нужно делать, энергично замахав руками.
Не уверен, что превращённый в птицу мальчишка нас слышал, но в последний, критический момент он дал. Он замесил. И замахал. И отдавшись древнему инстинкту полёта, метнулся сначала влево, потом вправо, а затем (с перепугу ли, от восторга ли — не знаю) стал набирать высоту.
— Куда ты, мой хороший, — покачал головой Архипыч. Включив Взгляд, аккуратно потянул шалуна вниз, усадил на землю с нашей стороны забора и на всякий случай усыпил. Птичьи глазки затуманились сонной поволокой и уже в следующий миг бах — крылышки в стороны, лапки с зябко поджатыми коготками кверху.
А в то же самое время Володя Щеглов по прозвищу Нырок и ещё четыре бойца делали свою работу, кончали приблудного демона. Переведя себя в состояние левитации, они с мечами наперевес ловко перескочили через забор, разлетелись, словно звено истребителей на параде, веером, взяли растерявшегося человекоубийцу в плотное кольцо, и в два счёта порубили злыми лучами на куски. Несколько точных выпадов, несколько решительных дружных взмахов и всё. Только эхо испуганного визга, заглушённого предсмертным хрипом, и уже после кем-то из бойцов зачитанного заклинания отпора — ослепительные брызги в разные стороны. Бардовые такие жирные брызги, которые, вспыхивая ярко, гасли не сразу, а уже на подлёте к земле.
Насладиться в полной мере мрачной красотой этого своеобразного салюта мне не довелось, нужно было срочно снять заклятие и вернуть спящему мальчонке его подлинный вид. Чем, собственно, я без промедления (промедление в таком деле уж точно смерти подобно) и занялся.
Жутковатые метаморфозы, отслеживать которые было тяжело, но необходимо, практически уже закончились, когда во двор с мерзким воем влетела машина, замаскированная под обычную карету скорой помощи. Указав водителю, куда подъехать, Архипыч обнял меня по-дружески и сказал с видимым облегчением:
— Молоток ты, Егорушка. Справился почище любого великого. Теперь любимый город может спать спокойно.
— Не фига подобного, — возразил я и показал ему пакет с журналом.
Когда я в общих чертах обрисовал суть проблемы, Архипыч слёту понял, какая беда приключилась. Проникся, озаботился и озадачился. Правда, сам в «Сибирские зори» заглядывать не стал (не царское, видимо, это дело), позвал Самохина. Эксперт по заклинаниям, флегматичный дылда со шкиперской бородкой, сделал охраняющий жест, сунул в левый глаз свой знаменитый защитный монокль из бутылочного, отшлифованного географически и технологически на Шаман-камне стекла, взял протянутый журнал и полюбопытствовал. И уже через несколько секунд, ничем не выдавая своих эмоций (если таковые, вообще, в его душе когда-либо возникают), вынес приговор:
— Ну что тут могу сказать. Это так называемая «Zapatera». Резонансное заклинание, запрещённое Шестым параграфом Пражской конвенции. Включено в Индекс заповеданных словоформ Книги Тьмы и Света. Испанский раздел, подраздел — альфа заглавная, что значит — «смертельно опасные». Номер позиции в подразделе — альфа заглавная восемь. Всего в данном подразделе, если ничего не путаю, а я никогда ничего не путаю, тридцать четыре позиции. Наиболее из них известные: abbarrisco, a trochimoche, cochite hervite, quitame alla esas pajas, zapatera, zurriburi…
