Виктор Ильич откинулся на бок кровати, продолжая кашлять, плакать и не верить, что всё закончилось.
Призрак Юры Клинова склонился над ним, Виктор Ильич еле различал его, ослепленный темнотой.
— Ты сделал это, дядя, — сказал он. — Ты убил моего анти-эго.
— Если бы не твой «именитый» кирпич…
— Прости, это была единственная возможность…
— В смысле? — Виктор Ильич даже попытался встать, но призрак не дал.
— Он, — Клинов кивнул на разбитое зеркало, — швырнул тебя, а я направил через холл на тот экспонатный стол.
— Ты меня чуть не угробил!
— Я рассчитал бросок, — усмехнулся призрак.
— Он ещё смеётся надо мной! Да я весь, как… как из камнедробилки!
— Бузиновый стол тебя вылечит, дядя Витя. Силы у него ещё останутся, пока ты не закончишь мой последний роман.
— Так он последний? Точно?
— Ты удивишься, но призраки, знаешь, тоже устают.
— Когда я допишу, что станет со столом, рассыплется?
— Ха! Нет. Станет обычным антиквариатом. Только не продавайте его, хорошо?
— Как скажешь, — сказал Виктор Ильич. Подумал, спросил:
— Значит, теперь ты, наконец, найдёшь покой?
Призрак сына Надежды Олеговны кивнул:
— Сразу же, как ты допишешь роман… со счастливой концовкой.
— Я обещаю.
— А не сомневаюсь, — растянулся призрак в добродушной улыбке и внезапно для Виктора Ильича поднял его с пола на руки.
— Куда ты меня понёс?
— За стол. Лечиться.
— Нет, погоди! Давай-ка сперва ко мне в квартирку.
— Чернокнижник мёртв, Див недостаточно силён, Чудин никуда не денется. А тебя нужно лечить!
Удивительное дело, но когда ментальная часть Виктора Ильича перемещалась из своего мира в не менее реальный мир Егорки, он всегда появлялся там, где находился мальчик (с погрешностью в сто — сто пятьдесят метров).
И в этот раз Виктор Ильич очутился вблизи какой-то деревеньки, с одного края которой высилась белокаменная церквушка, требующая реставрации, с другого — блестела на солнце запруда с иссиня-чёрной водой, окаймлённая с берегов небольшими песчаными отмелями. Тихий уголок русской глубинки словно был обнесён частоколом соснового леса, защищающего его от «благ» цивилизации. На том краю песчаной отмели высилась вековая сосна. Из-за осыпания грунта её оголённые мощные корни образовывали некое подобие скамьи. На ней-то и сидел юный волшебник в позе Роденовского «Мыслителя». Виктор Ильич хотел позвать Егора, но увидел дальше по речке мостик.
Виктор Ильич подошёл к сосне-скамье.
Егорка так сильно погрузился в мысли, что не заметил бы даже табун единорогов, промчавшийся перед носом.
Виктор Ильич деликатно кашлянул, но Егорка всё равно напугался, едва не кувыркнувшись с корневища. Смотритель удержал мальчика за плечо.
— Вы меня напугали, — сказал Егор и укоризненно посмотрел на Виктора Ильича… и тут же побледнел, испугавшись ещё сильнее. — Господи, что с вами произошло?!
— А что? — удивился Виктор Ильич и растерянно посмотрел на себя. И всё понял: в Егоркин мир он заявился таким же покалеченным, каким сел за бузиновый стол, и в той же псевдогавайской рубашке. Виктор Ильич махнул рукой: — Не обращай внимания!
— Как это — не обращай?! Вы весь в крови!
— Поверь мне, это малая плата за смерть чёрного мага.
Егорка восхищенно распахнул глаза:
— Вы убили его? Правда? Убили?
— Я же обещал, — улыбнулся Виктор Ильич. — Хотя, по правде говоря…
Виктор Ильич, скрипя, уселся рядом с мальчиком. Егор помог.
— По правде говоря, я не ожидал так быстро столкнуться с ним. Он застал меня врасплох.
— Как же вам удалось?
— Я же тебе говорил: мы не одни на стороне добра, у нас есть друзья. А друзья всегда приходят вовремя.
— А я вот подвёл своих друзей, — печально уронил голову юный волшебник.
Виктор Ильич положил руку ему на плечо и сказал:
— Ты не должен винить себя. Ты не имеешь на это права! Вина порождает сомнение, а сомнение влечёт скорую гибель. Герои не сомневаются, мой мальчик!
— Ну да какой из меня герой, честно слово!
— Ты Проведением призван спасти Мир, а для таких миссий призываются только настоящие герои. Это не пафос, Егор, но правда.
— Даже мурашки по коже… — прошептал Егор и с отчаянным (не лихорадочным, слава Богу!) блеском в глазах посмотрел на смотрителя. — Вы знаете, где искать Чудина?
— Ещё нет, — Виктор Ильич извиняющейся улыбнулся и кивнул на свою рубашку. — Меня отвлекли малость.
— Ах да! Верно… — смутился мальчик, но тут же встрепенулся. — Я могу вас излечить!
— Да брось ты… — отмахнулся Виктор Ильич.
И в следующую секунду плюхнулся в запруду, ушёл с головой. Бултыхался под водой, тщетно пытаясь всплыть. Когда запас воздуха в лёгких иссяк, в ушах зазвенели серебряные колокольчики, а сознание «смазало лыжи», чтобы соскользнуть в пропасть небытия, вес на груди пропал, и Виктор Ильич вылетел из воды, сотрясая хрупкую тишину бесполезным шумом.
— Что у вас, у магов, за манера кидаться людьми! — проорал возмущенный Виктор Ильич, едва лёгкие наполнились воздухом.
— Вы же сами попросили бросить! — мальчишка на берегу покатывался со смеху.
У Виктора Ильича не было слов. Он выбрался на берег. Одежда липла к телу, ветерок холодил, но летнее солнце ласкало тёплыми лучами, обещая быстро согреть… Не дойдя до скамьи-сосны, Виктор Ильич встал, поражённый ужасной мыслью.
— Почему сейчас лето?
— Это место из моих воспоминаний. Я подумал, что…
— Ух! Чуть Кондратий не хватил. Совсем забыл о твоих способностях.
— Как ваше самочувствие? — спросил Егор.
— Нормально, — рассеянно отозвался Виктор Ильич, сделал несколько шагов… и вновь встал. — А ведь и вправду нормально! Что ты сделал, гринго?
— Самое простое, на что способен белый маг. Вылечил!
Виктор Ильич стянул рубашку через голову и посмотрел на свой торс. Ни одной царапины, ни одного синяка!!! И внутри ничего не болело. А состояние было, будто он принял лошадиную дозу адреналина, энергия требовала выплеска.
— Мне хочется что-нибудь сломать… а потом пробежать вокруг земного шара! — заявил Виктор Ильич.
