— Хорошо, — сказал Батташ, как будто сам себе. — Мы дадим учёным встретиться с их подругой, и оставим в покое до завтра. Да! Но если они думают, что мы будем поить их вином, и кормить с ложки — они жестоко ошибаются. Засадим их в подземную темницу, откуда даже муха не сбежит! Всех троих.
— Спасибо! — сказал Тариваш. Мараван зыркнул на него испепеляющим взглядом: «Что ещё за благодарность врагам!?»
Вскоре варвары развязали учёным руки и ноги. Напоили терпким душистым зельем, для восстановления сил. И приказали идти следом, под конвоем — в темницу. Туда же обещали доставить Майту. Шпионы с трудом держались на ногах, но Тариваш уже заметно «ожил». Врожденную бесшабашность не так просто задавить. Южанин незаметно подмигнул другу: «Получилось! Теперь мы справимся» А Мараван пожал плечами, и указал подбородком на окно: «Вот бы знать, что это было…»
— Пошли, — хмуро сказал Батташ.
В тот день Зираин мучился от сомнений. «Был ли я прав? Когда заступился за Маравана, Тариваша и Майту. И если ошибся — можно ли хоть что-нибудь исправить?» В тесной келье время словно остановилось. Потрескивал очаг, зажженный от Священного огня, наполнял помещение тёплым колышущимся светом. На стене висело Знамя Шиккуная — белые весы на зелёном фоне. Весы Тамириса — символ не просто честной торговли, но и высшей справедливости. «Так всегда, — проговорил, обращаясь к самому себе, Дервиш — две реальности: идеалы и жизнь. На знамени — символ справедливости, а само княжество — вместилище лицемерия и коррупции. Разве не лучше было бы изобразить на полотнище шакала, закапывающего украденные кости? Нет… Идеалы, хоть и недостижимы, должны оставаться нерушимыми. Иначе на кого тогда равняться, на что надеяться? А хотя… Кто знает?»
Взгляд Зираина упал на Вирунг — священную книгу кузуни, и он вернулся к молитве. Сухие кожаные страницы приятно шуршали, но духовнику было не до этого. Он хотел получить ответ на свой вопрос. Вопрос что не давал покоя, угнетал и тревожил. Сверил мозг. «Верно ли я поступил? Да, скорее всего эти трое шпионов — светлые люди. Но ведь обманщики! Проходимцы. Быть может было бы лучше, если б их казнили? Они собираются выкрасть Наследницу. Которая глупа и бестолкова, совсем ещё ребёнок. Что если они причинят большое горе?»
* * *
Недавно Зираину изрядно перепало от Совета Дервишей. Его разговор с Батташем и Тес-Нуром недолго оставался тайной для этого почти всеведающего ордена. Почти не имеющие ни личного имущества, ни семей, Дервиши всегда были серьёзной силой на страже традиций и государственного единства. Иногда они фактически правили империей, иногда — уходили в подполье. Но во все эпохи пользовались влиянием, даже в «золотой век», даже во время Затмения. В условиях слабой власти Императриц (а большинство потомков Лайры не отличалась мощной хваткой) именно Дервиши являлись теми «тросами» что не давали развалиться ветхой имперской «башне». В распоряжении ордена — тысячи учеников — мюридов, которым только дай приказ. «Выведаем, защитим, похитим, добудем, найдём — всё сделаем, не подведём!» Имелись и другие «инструменты», о которых ходили жуткие слухи. Впрочем, Орден пользовался также и вполне видимыми рычагами влияния. Хотя большинство его адептов давали обет ЛИЧНОЙ бедности, это не мешало Совету владеть целым «Священным Имперским Банком», дабы собирать средства на помощь обездоленным, на содержание духовных школ. Эти-же деньги шли на борьбу за единую Кузуни… И на расправы над её врагами.
С тех пор как державу начали захватывать технократы — захватывать постепенно, исподволь, — Орден повёл против них борьбу. Как-же, ведь те «враги традиций!», «не чтят старину!», «относятся к машинам лучше, чем к людям!», «лишены корней!» Естественно их нужно было поскорее изгнать обратно на Север, в их странные стеклянно-маталлические городки-базы, затерянные среди фьордов. Но это оказалось непросто. Борьба набирала обороты. Тут Дервишам очень пригодились и деньги, и связи, и огромный авторитет Ордена, и все прочие рычаги влияния. Ведь противостояние шло на обеих уровнях: тайном, шпионском — и явном, политическом.
С обеих сторон лились язвительные обличительные речи, сыпались судебные иски… Случались и убийства — обе стороны не утруждались выбором средств. Но технократы брали верх! Их уже в открытую поддержала Императрица Лу-Хаанта, сделала своими советниками. Им продалось большинство столичных чиновников. Технократы купили много мастерских и банков…
Разумеется, Орден не собирался сдаваться. Его руководство отнюдь не обрадовалось, узнав, что Зираин выступил в защиту вражьих агентов. Как только такое самоуправство дошло до нужных ушей, виновника сразу же вызвали на ковёр.
* * *
— Брат. Ты вообще понимаешь, что пренебрёг интересами державы? Помогать вражьим шпионам — это ли не предательство? — спросил Старший Судья, правая рука главы ордена. Спросил с таким оглушительным, леденящим спокойствием, что Зираин почувствовал в горле большой горький ком. Но нашёл что ответить.
— Разве Мараван, Тариваш и Майта настолько уж опасны, что угрожают всей державе? Они ведь мелкие песчинки в море истории.
— Ух как ты поэтически заговорил, — сдвинул брови Судья. — Как будто не знаешь — иногда даже мелкая песчинка может застрять между шестерёнками — и погубить надёжный механизм. Иногда одна зажжённая веточка может привести к пожару, что погубит целый лес. И одна косточка, попавшая в горло, способна угробить великого воина. Не нужно недооценивать тех, кто кажется мелкими и смешными.
— Но я видел их глаза… Видел издали, но разглядел очень отчётливо. Это не глаза злодеев.
Его Святейшество поправил свою черную чалму. Погладил бороду.
— Ты действовал по душевному порыву. Что само по себе неплохо. Но нельзя забывать также и о думании головой.
— Понимаю, — ответил Зираин, и сглотнул. — И не собираюсь оправдываться. Я действовал по совести. Если всё-же ошибся — готов понести ответственность.
— Брат. Если тебя накажем МЫ — можешь считать себя счастливцем. Но если накажут Боги — тебе несдобровать! Погляди, — Судья провёл пальцем по шраму на своей скуле. — Шестеро бойцов тахами. Уверенных, дерзких! Подстерегли меня ночью, месяц тому назад. Ух, насколько я был беспечен! Гулял в парке, после заката, из оружия — один лишь кинжал. Но. Все нападавшие полегли. Дрались отчаянно, о пощаде не просили — но суть в другом. Из шестерых — не выжил никто. Хотя у них были самопалы, легчайшая прочнейшая броня, численное превосходство… Ты скажешь — я победил ибо Дервиш! А значит, вопреки годам — сильный, ловкий, крепкий, тренированный, — как и большинство из нас. — Он расправил могучие плечи, под синим халатом бугрились мускулы. — Но правда глубже. Я победил ибо Боги были со мной. Теперь понимаешь насколько они сильны. Что же будет если они обратят свой гнев на твою бедовую голову?
