В сумерках, проходя одно из узких мест, они заметили, что дорога покрыта камнями, уложенные людьми. У стен лесистого холма приютилась деревенька, каменные домики теснились вдоль дороги.
— Чья это? — спросила Моргейн Китана. — Этого не было на картах.
Китан пожал плечами.
— Таких тут много. Местность вокруг — это земли Сотарна, но я не знаю их названий. Здесь будут и другие, населенные человеческими существами.
Вейни недоверчиво посмотрел на лорда-полукровку и рассудил, что тот, возможно, говорил правду, потому что лорд Шиюна вряд ли будет затруднять себя изучением деревенек, которые не находятся на его собственной земле.
Моргейн выругалась и перешла на медленный шаг — на дороге были заросли деревьев и нагромождения камней. Вдоль нее между деревьями тек ручеек. Она позволила Сиптаху напиться и спешилась сама, встала на колени и стала пить прямо из ладони. Кваджлы последовали ее примеру, и даже Китан пил из этого ручейка, как какой-то крестьянин. Джиран тоже догнала их и спустилась вниз со своей кобылы на холодный берег.
— Отдохнем некоторое время, — сказала Моргейн Вейни.
Он кивнул и наполнил их фляжки водой, в то время как Моргейн наблюдала за тем, что происходило вокруг.
И все время, когда они давали передышку лошадям или перекусывали, Моргейн не спускала глаз с компаньонов, и сам он всегда был настороже, пока не спускалась темнота и день не превращался в ночь.
Джиран держалась поближе к Моргейн и к нему. Она сидела спокойно, заплетая длинные волосы в косу, перевязывая ее ниткой, вырванной из оборванной юбки.
Теперь она сидела с ними так, словно у нее было особое право. Вейни встретил ее глаза, помня, что именно из-за нее он нарвался на засаду, которую устроил Фвар, и размышлял, что будь он врагом маай Джиран, он должен был бы получше наблюдать за своим тылом. Воин клана маай, даже сдерживаемый различными кодексами чести, все же оставался опасным врагом. Джиран, как он помнил, об ограничениях, предписываемых кодексом чести, не знала ничего.
Она смотрела сквозь тьму на слуг Китана, но те избегали смотреть на нее.
Когда они вновь забрались на лошадей, Джиран нагло пересекла путь Китана и его людей, повернулась и дерзко взглянула на самого Китана.
Лорд-кваджл заметил дерзость крестьянки-хию, но никак не среагировал, только отвел свою лошадь в сторону, давая ей проехать.
— Скоро нам придется прорываться, — сказала Моргейн, — и с того момента я не думаю, что мы будем отдыхать дольше, чем несколько минут на каждой остановке. Мы около Сотарна, а это совсем недалеко от Абараиса.
— Завтра, лио? — спросил Вейни.
— Завтра вечером, — сказала она, — или никогда.
Деревенька раскинулась по левую сторону дороги, молчаливая в темноте, покрытая зеленью и камнями, которые отбрасывали тени под светом Анли: это было нагромождение различных каменных домов, окруженное невысокой стеной.
Копыта лошадей звенели, и звук отдавался от стен, когда они проезжали мимо. Внутри домов не было никакого движения, ни малейшего проблеска света; никто не открывал закрытые ставнями окна, расположенные высоко над землей, не слышалось никаких признаков жизни. Ворота были закрыты, какой-то белый предмет был прикреплен к их центру.
Это было прибитое крыло белой птицы, края которого чернели от запекшейся кровью.
Джиран прикоснулась к своему ожерелью и пробормотала что-то тихим голосом. Вейни судорожно перекрестился и взглянул на закрытые окна, торчащие там и сям скалы в надежде найти хоть какой-нибудь признак жизни.
— Вы здесь не нежданный гость, — сказал Китан, — как я и предупреждал.
Вейни взглянул на него, затем на Моргейн. Он встретил ее глаза и увидел в них тень — так же, как это было около моста.
Она мотнула головой — быстрый и странный жест, полный тревоги — и пустила Сиптаха иноходью, оставляя деревню за спиной.
Проход перед ними смыкался в месте, где около самого края дороги собрались камни величиной с человека. Вейни взирал на темные вершины и дрожал, пришпоривая коня. Они прошли через узкую горловину этого заваленного камнями места, и эхо раздалось повсюду, но, к счастью, не последовало обвала.
А когда они пересекли еще одну долину, он повернулся и увидел красное зарево сигнального огня за их спинами.
— Лио, — сказал он.
Моргейн оглянулась и ничего не сказала. Предупреждение было дано. С этого момента остановок больше не будет. Вскоре они заметили другое, ответное пламя, с холмов по левую сторону.
Крепость появилась пред ними в утреннем свете, наполовину скрытая лесистыми откосами, стены были украшены многочисленными башенками, более последовательно, чем в Охтидж-ине. Но они были такими же старыми. Эта крепость главенствовала над самой широкой из долин, которые они видели на своем пути. Возделанные поля лежали вокруг.
Моргейн на короткое время остановилась, изучая укрепление, преграждавшее им путь.
Далеко за ними на лошадях ехали три кваджла, Джиран замыкала всю группу.
Заметив дымок, зависший над этими стенами Вейни вытащил из ножен меч и положил обнаженное лезвие через седло. Моргейн достала Подменыш из-под колена и тоже положила его через седло.
— Лио, — сказал Вейни мягко, — когда ты будешь…
— Я буду осторожна, — сказала она.
Она пришпорила Сиптаха, и вороной рысью последовал за ним к башням.
Дым упорно поднимался вверх, словно огонь горел уже давно, предупреждая об опасности. Он расползался темной тучей по небу, и когда они подъехали близко к стенам, то увидели стаи перепуганных птиц, летающих над крепостью.
Ворота были распахнуты и сорваны с петель. Мертвая лошадь лежала у обочины, рядом с изгибом дороги, ведущей к этим воротам, птицы взметнулись с нее, испуганные приближающимися всадниками.
И — поперек пустого проема ворот была натянута веревка, на которой болтались несколько белых перышек.
Моргейн подъехала ближе и, не останавливаясь, миновала ворота. Вейни хотел было запротестовать, но она, не проронив ни слова, просто проехала в арку, и он поспешил догнать ее, пока она преодолевала странное препятствие в виде натянутой веревки. Единственными звуками, раздававшимися в тишине, были звон копыт и эхо, разносящееся вдоль стен, а также шум ветра.
Запустение царило внутри, стаи потревоженных стервятников поднялись с истерзанных останков быка, лежавшего посреди двора. На ступеньках крепости они увидели мертвого человека, другой лежал в стороне и тоже служил добычей для птиц. Он был кваджлом. Его белые волосы доказывали это. А трое повешенных на дереве с обгорелым стволом медленно вращались посреди двора.
