простить, если просто обойду их земли и не предупрежу о подступающих водах… Пусть они хотели меня убить — я не буду отвечать злом на зло…»
Глотка простиралась перед ним, блестя ручьями и болотцами, маня возможностью короткой дороги. Аоранга мутило при одной мысли спуститься туда. Как лучше обойти долину — с восхода или заката? Слева, вдоль Даны, путь был хотя бы знаком. Аорангу живо вспомнилось приграничное селение, черноволосая девка и ее крикливые родичи. Он поморщился. Уж лучше ночевать в голой степи, чем всю ночь отгонять от себя желающих согреть ложе «мужа Богини». Да, он больше не мог быть с той, которую полюбил, — но если полюбит в другой раз, то выберет сам!
И Аоранг обратил взор к восходу, где вдалеке синела неровная кромка гор — южный Накхаран.
Когда-то давно, в долгом путешествии на поисках древней родины арьев, он уже обходил южный Накхаран, но с другой стороны, через Солнечный Раскат, — и кромка гор синела не по левую, а по правую руку. Тогда проводники-сурьи отзывались о грозных накхах безо всякого почтения. «Смелые люди кочуют по степи, — насмехались они, — трусы прячутся в каменных башнях!»
И то правда, накхи никогда не ходили в набеги на земли сурьев. Конечно, дело было вовсе не в трусости. Накхам ничего не было нужно в выжженных степях Солнечного Раската — как и сурьям в их заснеженных горах. Все крупные поселения Накхарана находились намного севернее, ближе к богатым торговым городам Аратты и изобильным зерном и рабами землям хлапов.
О южном Накхаране мохнач знал лишь то, что горы там высоки и неприступны — кручи, пропасти да ледники. А людей — совсем мало.
«Я дойду до закатного кряжа и направлюсь вдоль него на север, пока не наткнусь на одну из сторожевых башен Господина Тучи, — решил Аоранг. — И если повезет, не встречу вообще ни одного накха».
В тот же день мохнач свернул на восход, к синеющей кромке гор.
Этот выбор спас ему жизнь.
…И теперь Аоранг стоял на краю обрыва, наблюдая движение вод, быстро и тихо заполнявших Глотку.
Никаких прорывов, никакой большой волны, косматой и мутной, сносящей все на пути, — только бесшумно исчезающая в разливе огромная равнина. Вот лишь верхушки трав поднимаются над водой, а вот и они пропали.
Аоранг уже несколько дней готовился увидеть нечто подобное, и все же зрелище заставляло его леденеть. Одно дело — догадываться, предполагать, даже проводить расчеты… И совсем другое — видеть своими глазами, как земля становится морем.
Мохнач очень хорошо понимал, как близка была гибель.
Шагая в сторону Накхарана, он видел, как летят к северу стаи птиц, как беспокоится голодный Рыкун… Аоранг чувствовал, что вода догоняет его. Он старался не удаляться от череды ведущих на восток холмов и для ночевки выбирал непременно возвышенные места. Лучше уж стыть всю ночь на ветру, чем проснуться по уши в жиже! Травянистые холмы между тем становились все больше — будто земля пошла пузырями. Когда среди первой весенней зелени начали появляться скальные выступы, синее марево вдалеке понемногу превратилось в крутые, поросшие лесом горы. За ними поднимались скалистые хребты, укрытые облаками. А еще выше призрачные снежно-белые вершины пронзали самое небо.
Когда Аоранг добрался до подножия гор, он всем существом чувствовал — время вышло. Совсем. Забыв прежние намерения идти к северу вдоль предгорий, он полез на кручу. К вечеру дня, целиком потраченного на подъем, он свалился без сил, даже не сложив шалаша. А утром, проснувшись, глянул вниз и понял, что все это время Воды Гибели следовали за ним по пятам. Он опередил их не более чем на день.
«Если бы я остался на ночлег под горой, угодил бы прямо в разлив, — думал он с отрешенным спокойствием. — Хвала Господу Исвархе, что направил меня на верный путь! Знать, придется идти через Накхаран. Ох, как мне этого не хотелось…»
Скальный карниз, на который взобрался мохнач, тянулся на восток — не совсем туда, куда надо. Земля тут некогда словно бы разломилась, и один ее край приподнялся над равниной. Вот по этому карнизу Аоранг и пошел дальше, поглядывая вниз. У подножия скал серебрились воды разлива. Как мохнач и предполагал, море затопило Глотку целиком. Впрочем, судя по торчащим наружу кронам колючих деревьев с узкими листьями — единственных, что росли в этих степях, — вода прибывала не слишком быстро.
«Если потоп остановится или хотя бы замедлится, я успею предупредить Ашву!» — приободрился Аоранг.
Он шел уже несколько дней — медленно, поскольку горы казались совсем необитаемыми, а звериные тропы в чаще петляли как попало. Зато здесь хватало дичи, и повеселевший Рыкун наконец наелся досыта.
Однажды около полудня тропа вновь вывела Аоранга на скальный карниз. Цепляясь за ветви деревьев, он подобрался к самому краю и радостно вздохнул: он обогнал потоп! Внизу снова нежно зеленела весенняя степь.
Пора было спускаться в долину, искать ближайшую сторожевую башню.
— Ну что, Рыкун, пойдем? — окликнул саблезубца Аоранг. — Эй, Рыкун!
Тот, как нарочно, не отзывался.
— Я понимаю, тебе в горах и сытнее, и спокойнее. А там опасно! Но нам надо, дружок…
День выдался прямо не то что теплый, а жаркий. Как хороша весна в южном Накхаране! Небо голубеет совсем по-летнему. Невидимые птицы распевают среди колючих вечнозеленых деревьев с жесткими, словно лакированными листьями. Вместо травы землю сплошным ковром покрывает ползучий плющ… Аоранг решил пока отойти от края обрыва и вернуться в лес.
И неожиданно вышел на дорогу.
Мохнач быстро огляделся, еще не решив, радоваться или беспокоиться. Дорога была явно проезжая, с глубокими колеями от тележных колес. Плавно огибая скалистый уступ, она сворачивала куда-то вниз.
«Такие места обычно охраняют», — насторожился Аоранг.
Неподалеку от дороги, в лесу, раздавался шум бегущей воды. На дороге виднелись засохшие лепешки. «Тут ездят на быках. Причем часто. Последний раз ехали недавно — может, даже вчера…»
Последнее, чего хотел Аоранг, — это нарваться на накхов. Даже на тех, кто мирно ехал по своим делам. И уж тем более на пограничную стражу.
«Надо уйти с дороги, тут может быть опасно…»
Почти решившись, мохнач внезапно осознал, как ему надоело карабкаться по лесным зарослям и ежевичникам. А дорога вела как раз куда надо.
«Наверно, она идет к пограничной заставе, — подумал мохнач. — К броду или, может, торжищу. Потому и быки, и тяжелые груженые телеги…»
Аоранг немного подождал, — нет, поблизости никого не было. Тогда он решил рискнуть. Вышел на дорогу и направился вниз, прислушиваясь к каждому
