Крэк усадил Лота на стул, и положил ладони ему на виски.
— Ой, как все запущено, — поморщился Джонс.
Лот остался совершенно безучастным и к тому, что кто-то незнакомый касается его головы, и к замечанию Крэка.
Из-под пестрой и душной, как синтепоновое одеяло Даши, пустоты, проступил фужер. В следующий миг Лот понял, что этот фужер — из набора, что им с Брюн подарил на свадьбу Ричард Аткинсон. Уютный пузатик из добротного богемского стекла, раритетная вещь. С тех пор, как Богемия скрылась под защитным куполом Заповедника, единственное что и осталось, так это китайские подделки. Но они, конечно, не шли ни в какое сравнение с настоящим немецким стеклом. Лот очень любил этот набор и дорожил им. Он бы никогда не оставил фужер в такой опасной близости от скользкого края мойки.
И Тачстоун знал, кто его там поставил. Карл, разумеется.
Лот обнаружил себя на кухне собственного дома.
Напротив Покатикамня сидел молодой парень, почти подросток. Волосы у него были белые, словно пена от стирального порошка. Одет он был просто, почти бедно, в поношенную разноцветную жилетку и штаны. Вид у них был такой, словно они проделали со своим хозяином неблизкий путь. Лот готов был поклясться, что никогда не видел этого парня раньше.
Гость хмыкнул.
— Мы с вами знакомы, — сказал он. — Но я вижу, что мне необходимо представиться вновь. Кирилл Иванов, охотник за вампирами.
И тут Лот вспомнил все события последних дней. Они проступили словно сквозь туман или марлю, но достаточно отчетливо. Тачстоун потер руками виски и откинулся на стуле.
Издевательства Брюн.
Карл, впихивающий ему в рот ложку с манной кашей.
И много чего еще, не менее болезненного и унизительного, пронеслось перед внутренним взором Лота словно фильм, убыстренный в тридцать два раза по сравнению с обычной скоростью воспроизведения.
Лот окинул гостя оценивающим взглядом. Он и сам сказал бы в такой ситуации «за», и только после десяти лет жизни среди русских пришло понимание того, что не «за», а «на» — «охотник НА вампиров».
— Вы такой же Иванов, как я — Покатикамень, — произнес Лот. — Как ваше настоящее имя? Что вы здесь делаете?
— Меня зовут Крэк Джонс, — ответил парнишка. — Кто-то воспользовался вами как батарейкой. Вы потеряли власть над собой. Я вернул вам память. Хотя, честно говоря, надежды на успех у меня почти не было. Вас спасло то, что вам уже кто-то ставил трехступенчатый блок памяти. И вы недавно пользовались им. Когда ваша личность начала разрушаться, гаснуть, ваш мозг воспринял это как сигнал к более глубокой очистке памяти — к блоку второго уровня. Он успел создать нечто вроде архива. Я его, если так можно выразиться, распаковал.
— Вот как, — сказал Лот. — Что ж, спасибо.
— Вы и сами бы пришли в себя через некоторое время, — продолжал Джонс.
Он ничем не показал, что рассчитывал на более весомую благодарность. А может быть, и действительно ни на что подобное Крэк не рассчитывал. Лот задумчиво смотрел на парнишку. Ему доводилось встречать в жизни людей самого разного склада характера, моральных качеств и уровня интеллекта. Но альтруисты еще ни разу не попадались Лоту на его извилистом жизненном пути.
— У вас в мозгу имелась и команда на отмену блока, весьма любопытная, — продолжал тем временем Крэк. — Вы должны были собрать из палочек какой-то шалашик, что ли…
— Да, — сказал Лот. — Была такая простенькая, всем известная головоломка.
— Где ставят такие мощные блоки, вы, конечно, не скажете? — поинтересовался Крэк.
— Я командовал союзнической дивизией на Московском фронте, — сказал Лот. — Закончил войну в звании полковника. Нам ставили эти блоки на случай плена. Как член высшего командного состава, я владел многими данными, которые могли представлять интерес для противника.
— Умно, — заметил Крэк. — Простенько и со вкусом.
К этому моменту Лот окончательно пришел в себя. Ясность сознания вернулась к нему, и он понял, для чего этот Джонс вернул ему рассудок. И зачем, терпеливо улыбаясь, поддерживает этот почти светский разговор. До тех пор, пока Лот находился в состоянии овоща, услуги охотника на вампиров были никому не нужны. И что самое интересное, ведь этот Джонс ни секунды не сомневался, что Тачстоун наймет его.
В целом, Крэк не ошибся — Лот решил нанять его. Тачстоун знал, что думает Джонс. Что Лотом движет ревность, зависть к более удачливому сопернику. Но вот в этом Крэк ошибался.
Однако объясняться перед этим смутным парнем Лот был не намерен.
— Итак, — сказал Тачстоун. — Вы беретесь уничтожить обоих тварей?
— Да, — кивнул Крэк. — Я решу эту проблему наилучшим образом, будьте уверены.
— Что вы хотите за свои услуги? — осведомился Лот.
Крэк сказал.
Это было совершенно неожиданно, и даже как-то странно. Но у Лота не было выбора. Влияние осталось единственным, чем он мог торговать. Покатикамень знал, что Брюн перевела на себя почти все имущество, которым они владели совместно — Лот вспомнил, как подписывал бумаги.
— Хорошо, — сказал Лот. — Как быстро вы беретесь исполнить договор?
— На всякий случай, давайте возьмем за крайний срок три дня, — ответил Джонс. — Хотя я думаю, что все будет кончено… — он бросил быстрый взгляд на висевшие между холодильником и кухонным шкафчиком часы. — Сегодня к вечеру. До заката все будет улажено.
— Очень хорошо, — сказал Лот и встал, показывая, что беседа завершена. — Пойдемте, я провожу вас.
Он проводил взглядом сухощавую фигурку, бодро шагавшую по дороге к воротам.
«Темный парень», подумал Лот. — «Из какого закоулка ада он вынырнул?»
Однако Лот ни секунды не сомневался, что Крэк Джонс справится с взятыми на себя обязательствами.
Лот вернулся в кухню, заглянул в холодильник. Баночка жареных осьминогов — деликатес, который они привезли из Анапы — сиротливо жалась в углу. В другом скучали полкастрюли вареной картошки и банка темного пива. Лот не очень любил морепродукты. Но привередничать не приходилось. Он выложил картошку на единственную чистую тарелку, которую не без труда обнаружил в посудном шкафу. Пока картошка разогревалась в микроволновке, Лот открыл консервы. Нашелся даже кусок хлеба.
Закончив свою скудную трапезу, Тачстоун отнес посуду в раковину. Тарелка увенчала собой гору сложной формы, которая уже высилась там. Пока Лот ел, начался дождь. Тачстоун поднялся на второй этаж. Он растянулся на диване в гостевой комнате и принялся слушать, как капли барабанят по крыше над его головой. Как и всякий человек в подобной ситуации, Тачстоун чувствовал тихую радость оттого, что удалось выйти живым из такой чудовищной переделки. Но Лот ощущал и тень тоски, что уже стояла на пороге.
