эти слова прозвучали, как приговор, — ты принадлежишь пне!
— Перебьешься, блохастый, — Мелене все-таки удалось отбиться от его рук, и она тут же рванула к выходу, но не успела сделать и трёх шагов, как император обрушился на нее, сгреб в охапку, подавляя любое сопротивление.
Слишком сильный, чтобы бороться, но она не сдавалась:
— Отпусти, — сердце гремело, — катись к Тире. Она привычная. Перед Вейлором ляжки раздвигала и перед тобой не откажется.
— Я знаю, — рывком развернул к себе, впился пальцами в подбородок, — уже предложила.
— Попробовал? Понравилось?
— Говоришь, ревность ничего не значит? — ухмыльнулся он, — тогда почему смотришь так, будто готова сжечь заживо.
— Мне плевать. Слышишь, кот? Мне пле…
Не дал договорить, запечатывая рот поцелуем.
Не верил ни единому слову. Не плевать. Ни ей, ни ему. Слова ничего не значили.
Имело значение только то, как синхронно пульсировали их сердца.
Мел вырывалась так, будто от этого зависела ее жизнь. Кусалась, царапалась, норовила коленом попасть в пах, но разве можно остановить мужчину, потерявшего разум, контроль и самого себя?
Поцелуй стал взаимным, злым, сжигающим дотла. И уже сама не помня, когда внутри все сломалось и дало сбой, Мелена в беспамятстве сдирала с него одежду. Ненавидела всей душой, но именно сейчас эта самая душа шиковала. Она чувствовала себя более живой, чем за все прошедшие годы, и каждое прикосновение наполняло силой и залечивало раны.
Он взял ее прямо здесь, в душевой для прислуги, возле стены, зло, исступленно, наматывая волосы на кулак, а ей приходилось в кровь кусать губы, чтобы не начать повторять его имя вслух.
Вспышка, разрядка, хриплое дыхание на двоих. Но этого так мало.
— Идем, — схватил за руку и потащил в свою комнату. А у нее даже не было сил сопротивляться! В голове туман, в груди — война, а тело изнывало от желания продолжить.
Едва переступив через порог, император снова на нее набросился, так же нетерпеливо, как и в прошлый раз. Он устал бороться с самим собой и просто отел получить то, что принадлежало ему по праву — свою пару.
Он был неутомим, Мелена отвечала тем же.
— Только попробуй остановиться, андракиец, — шипела она, когда Маэс играл, доводя до самой грани и безжалостно отступая, — Я доберусь до тебя ночью, когда будешь спать и… — осмотрелась в поисках какого-нибудь, и ничего не найдя, прошипела, — задушу подушкой.
— Договорились, — ухмылялся он, продолжая распалять.
Лишь в середине ночи, полностью опустошив друг друга, они без сил растянулись на подушках.
— Мне нужно вернуться на свое место, — сонно сказала Мел.
— Обязательно, — пробубнил он, придавливая тяжелой рукой, — спи.
Это простое слово подействовало как заклинание. За какой-то миг Мелена почувствовала, как проваливается во мглу, и впервые за долгое время она не была омрачена тяжёлыми, выматывающими сновидениями.
…А рано утро их разбудил жесткий, полный дурных предзнаменований стук в дверь. И в тот же миг, не дожидаясь ответа в комнату ворвался разъяренный Хасс:
— Валлены. С этой стороны.
Маэс тут же вскочил и спустя миг, комната опустела. Оба кхассера исчезли так стремительно, что Мел даже не успела ничего понять.
Валлены? Здесь? Разве это возможно?
* * *
Мелена, скатилась с кровати и, со скоростью достойной солдата, оделась.
Слова песчаного до сих пор гремели в ушах. Что натворили эти андракийцы, раз в Милрадию, столетиями жившую в мире и покое, прорвались эти твари?
В голове привычно выстраивался план: надо решить, как защищать город от возможной опасности. Открыть ворота для людей из близлежащих деревень. Найти Морта, вдруг его машина, та самая, которая должна была спасти от нашествия захватчиков, поможет противостоять рою. Объединиться с андракийцами, ведь они сражались с валленами всю жизнь и знали, чего ждать от этих тварей, а она же как никто другой, знала этот город, замок.
От наплыва мыслей звенело в голове, но Мелена чувствовала подъем. Война — ее стихия, защита города — прямая обязанность, все остальное на фоне это теряло значимость.
Она выскочила из комнаты императора и со всех ног припустила на поиски командующих.
Однако на середине пути притормозила. Платье убогое, серое, шитое, перешитое… Разве кто-то воспримет ее всерьез, если явится в таком виде? Нет!
Поэтому окольными путями, скрываясь от патрулей и случайных встречных, она добралась до своей бывшей комнаты. Внутри царил форменный бедлам — пробитая стена, обрушенные балки, ветер завывающий в проломах. Эта часть замка при штурме пострадала больше всего, но Мелене было некогда горевать, да и не о чем. Привязанности к этому помещению у нее не было — просто нора, в которую она приползала по ночам, замертво падала на кровать, а с первыми лучами солнца, не оглядываясь, покидала.
Отпихивая с пути обломки, она пробралась к чудом уцелевшему шкафу. Дверцы полностью не открывались, но и маленькой щели было достаточно чтобы просунуть руку и нащупать знакомый материал.
Облачившись в привычные, темные одежды Мелена почувствовала себя увереннее. Холодное спокойствие, как это обычно бывало перед сложным делом, расползалось по венам. Из головы уходило все лишнее, оставался только стальной разум, нацеленный на достижение результата.
Чтобы разу не бросаться в глаза, Мел все-таки натянула поверх черных одежд платье прислуги и снова выскочила в коридор.
Пока переодевалась, на первое место в ее планах вышел Морт.
До остальных еще надо было достучаться, добиться того чтобы восприняли всерьез, услышали, а умный старик точно поймет и не станет задавать лишних вопросов.
Скользя по замку, словно бесшумная тень, она вышла на улицу через ход для прислуги и побежала к полигону. У его не дверей не было охраны, и бывшей главе королевской стражи удалось без проблем прорваться внутрь.
Она нашла Морта за большим столом, заваленным каким-то барахлом, инструментами и деталями. Над его головой висел световой шар — подарок одного из магов, а сам старик, нацепив на голову шлем с линзами, сквозь которые его глаза казались огромными, терпеливо крутил крохотные шестеренки на очередном понятном только ему приборе. Высунув от усердия язык, он шмыгал носом, и что-то мычал. Вроде бы даже пел.
— Морт! — закричала Мел буквально скатываясь по ступеням.
Ученый вздрогнул, уронил из рук тонкую отвертку и выругался, в досаде шлепнув ладонью по столу:
— Я только попал в резьбу.
— Черт с ней с резьбой! — подскочила к нему Мелена, — скажи, ты можешь починить свою машину и бросить на город защитный купол, как это планировал сделать раньше?
— Зачем? — он перевел на нее взгляд, жутких, многократно увеличенных глаз.
— Затем! — она сдернула с него шлем. — на нашей стороне пробились валлены.
— Мне
