не известно об этом.
— Утром к императору ворвался Хасс и сказал, что рой на этой стороне. Они оба тут же унеслись.
— Никто ничего не сказал…
— Они не хотели понимать панику! — Мел была уверена в этом. Она бы поступила так же. Сначала бы проверила.
— Ты не ошибаешься? — сказал Морт и осекся. Покачал головой, — не ошибаешься. Только не ты.
— Я пришла к тебе, не сказав никому, — честно призналась она, — ты в курсе в каком я сейчас положении, и как ко мне относятся. Я не знаю, сколько потребуется времени, чтобы убедить остальных прислушаться ко мне. Поэтому сначала пришла к тебе…
Его взгляд моментально изменился из блаженно настороженного в цепкий, собранный:
— Что я должен делать?
— Почини машину. Настрой так, чтобы защищала от тех, кто будет идти из-под земли. Это наш единственный шанс. Я уверена, тебе будут помогать и маги, и кхассеры. Они тебя ценят.
— Считай уже начал, — он откинул в сторону приборчик, который до сих пор трепетно сжимал в руках, и обернулся к спящей машине, на ходу закатывая рукава, — подъем, крошка. Наше время пришло.
Оставив старика на полигоне, Мелена бросилась дальше.
Нужно найти Маэса, Хасса, Акселя, да кого угодно! Любого, кто может ее услышать.
Она не могла оставаться в стороне, подавать посуду и драить грязные полы в то время, как Асолле грозила опасность.
И, как назло, ни одного кхассера ей не попалось ни во дворе, ни в залах замка, зато в холле у парадной лестницы на пути встал мрачный стражник.
— Вот ты где!
— Мне нужен император! — сходу налетела Мел.
— Его нет в замке. Они отправились к границе.
Проклятье!
— Но я…
— А ты отправляешься в башню.
— Что? Какая башня в такой обстановке?
— Приказ императора.
— Плевать я хотела.
— А я нет.
— И я, — к ним подошел еще один воин. Вдвоем они подхватили брыкающуюся Мел под руки и оттащили в башню, ставшую пристанищем для маленькой рыси.
— Он сказал, не выпускать тебя отсюда, пока не вернется.
— Найдите ей другую няньку, — Мелена ударила кулаком по двери, — я должна защитить Асоллу.
— Без тебя защитят, — хмыкнул он и закрыл окошечко.
А Мел придя в ярость от собственного бессилия начала швырять все, что попадалось под руку.
— Идиоты! Какие же они идиоты!!!
И только когда увидела, маленькую перепуганную рысь, прятавшуюся от нее на ступенях лестницы, замерла, безвольно опустив руки.
— Ты уверена? — коротко стриженная девушка наседала на свою собеседницу, гневно сверкая глазами, а мягкая, словно пампушка, Нюра не знала, как от нее избавиться и была готова провалиться сквозь землю.
Она уже тысячу раз успела пожалеть, что природа не наградила ее способностью держать язык за зубами. Сколько раз она попадала в неприглядные ситуации из-за того, что говорила не то, что надо и не там, где надо. И вот сегодня это случилось снова.
Вернее, случилось еще вчера… Когда уставшая после долгого рабочего дня служанка решила сполоснуться перед сном. Взяла комплект чистой одежды, расплела тугую косу, от которой за день уже начала болеть голова, и отправилась в душевые.
Еще на подходе она услышала голоса и знакомые звуки, от которых тут же начинало калить щеки. Но вместо того, чтобы уйти, Нюра пошла на поводу у своего непомерного любопытства. На цыпочках подкралась к двери и, закусывая губы, чтобы не начать хихикать, заглянула в крохотную узкую щелочку.
Мужчина и женщина слились в одно целое. Ожидаемо.
Нюра даже подумала, а не ворваться внутрь и не спугнуть ли голубков, которые от страсти позабыли обо всем, но через миг она рассмотрела в полумраке душевой двуцветные волосы у мужчины, и сердце оборвалось от страха.
Это же император! А с ним та, которую и при дворе Вейлора боялись до дрожи!
Зажав себе рот руками, Нюра попятилась, и отойдя на приличное расстояние и вовсе бросилась бежать.
Только бы не заметили! Вряд ли андракиец погладит по голове, если узнает, что простая служанка посмела за ним подглядывать.
Не раздеваясь, она плюхнулась на жесткую кровать в общей спальне, и натянула одеяла на самую макушку, в попытке спрятаться. Ожидания душили. Все казалось, что еще немного и в помещение ворвутся воины, схватят ее, выведут во двор к позорному столбу, привяжут, оставив без одежды, а равнодушный мастер плети будет пороть, пока кожа со спины не сойдет лохмотьями.
Нюра была доброй, веселой сплетницей, а никак не стойкой воительницей, готовой с легкостью и достоинством выдержать любое испытание. Одна мысль о плети вызывала у нее панику и слезы.
Однако на утро так никто и не пожаловал по ее душу, и Нюра, стоя на коленях, молилась Трехликой и благодарила ту за везение. Любовники были слишком увлечены друг другом, чтобы заметить никчемную служанку. Это ли не самая большая удача в ее жизни?
И надо было молчать, держать язык за зубами. Но после того, как страх отступил, желание поделиться новостью распирало настолько, что ей едва удалось продержаться до обеда.
Улучив свободную минутку, она схватила под руку подружку и потащила ее подальше от любопытных глаз и чужих ушей. Убедившись, что рядом никого нет, Нюра быстро, с придыханием зашептала ей на ухо о том, что увидела ночью в душевой.
— Да ты что? — воскликнула подруга, — сам император? С Меленой?
— Да тихо ты, — испуганно зашипела Нюра, зажимая ей рот пухлой ладонью, но было уже поздно.
Из-за угла вывернула Тира и, подступив так близко, что у пухленькой служанки, затряслись ее пухленькие коленки, прошипела:
— Повтори, что ты сказала.
— Ничего, — Нюра хотела уйти, но короткостриженая ухватилась за нее с неожиданной силой, а подружка, испугавшись быть втянутой в скандал, касающийся императора, прытко взмахнула подолом и сбежала, словно ее и не было.
— Так что ты видела?
Врать Нюра никогда не умела и воевать, отстаивая свое мнение, тоже, поэтому краснея и задыхаясь от стыда, она повторила все еще раз, а Тира, слушая неуверенное лепетание, была готова придушить эту бестолковую курицу.
— Проваливай отсюда! И никому не слова о том, что видела! Поняла?!
— Да, — служанка попятилась, неуклюже споткнулась за свою собственную ногу, и едва удержав равновесие схватилась за стену, — ой!
Тира вперила в нее яростный взгляд:
— Я сказала, проваливай!
В очередной раз пообещав себе, что навсегда завяжет со сплетнями, Нюра бросилась бежать, а ее сердитая собеседница, зарывшись пальцами в волосы на затылке, зарычала:
— Проклятье! — топнула ногой, — проклятье!
От избытка чувств ударила ладонью по каменной стене и чуть не закричала. Больно!
Она отказывалась
