Надев светлое платье в нежный цветочек, я нанесла духи на точки пульса: запястья, внутреннюю поверхность локтя и на заднюю сторону шеи. Ведь аромат усиливается если нанести его на те места, где кровь пульсирует близко к коже. Теперь все.
Подержав на руках Танечку, я заглянула к Прошке. Мальчишка моментально сел в кровати.
- Еленочка Федоровна, так не честно! Я тоже хочу посмотреть, как вы этого Жюля за пояс заткнете!
- Ты еще болен. А на улице дождь собирается. Что я с тобой буду делать, если сляжешь совсем? – я улыбнулась ему. – Ты ведь не чужой для меня мальчик.
- Все равно это неправильно… - надулся Прошка. – Ежели хочется!
- Итак, запомни. Елена Федоровна всегда права - раз, - я загнула указательный палец, а потом и средний. – Два: если Елена Федоровна не права, возвращаемся к первому пальцу.
Я погрозила им мальчишке, но тот обиженно отвернулся. Куплю ему на обратном пути леденцов, и он тут же растает. Положив в ридикюль масла для бороды, я спустилась вниз, где меня уже ждали домочадцы.
Они пожелали мне удачи, Прасковья перекрестила меня и я вышла за калитку, тихо напевая:
- Начинаю я с пробежки. Вольная борьба! Разминаю шею, уши, Вольная борьба! Околдован я тобою, Вольная борьба! Проход в ноги выполняю,
Вольная борьба! Вольная борьба, Вспоминаю — умираю! Вольная борьба, Я только о бросках мечтаю! Вольная борьба, Самая прекрасная, Вольная борьба! Вольная борьба! Вольная борьба-а-а-а!
А над крышами домов росла большая темная туча, похожая на чёрную папаху горца. Впереди нее клубились белёсые, плотные облака, и луч солнца, пробившийся сквозь них, мягко скользнул по лицу. Взметнувшийся вихрь поднял с дороги пыль, и я пошла быстрее. Вымокнуть под дождем не входило в мои планы.
У салона Жюля меня уже ждали мои бородатые «модели». Мужикам явно было неловко, но они стоически переносили сие неудобство: стоять возле богатого салона. Но их стойкость делала им честь.
- Доброе утро, Елена Федоровна! – в один голос поздоровались они, снимая картузы.
- Доброе! – весело ответила я. – Спасибо, что пришли!
- Дык, обещали! Как можно… Слово мужика твёрже камня!
- Подождите меня здесь. Я сейчас вернусь, - попросила я, направляясь к двери. – Предупрежу, что мы пришли.
Стоило мне войти внутрь, как взгляды всех присутствующих в салоне с любопытством вперились в меня. Ого! Похоже, Жюль постарался и собрал всех своих клиентов! Ну а что? Представление ожидалось не хуже, чем дают в Большом!
- О-о… а вот и наша гостья! – хозяин салона выплыл из-за горшка с фикусом. – Я уж думал, что вы не придёте!
В этот день Жюль выглядел еще «шикарнее», чем обычно. Он явно готовился.
Разделенные на ровный пробор волосы модный мастер завил в упругие кудри, которые почему-то начинались от ушей. Верх же был напомажен и прилизан, что делало его похожим на пуделя. В монокле отражался красный плафон керосиновой лампы, и он выглядел как глаз бедняги терминатора, с которого полицейские в стычке сорвали светофильтр. Жилет невероятно голубого цвета с яркими птицами практически ослеплял… Боже… он так вырядился, чтобы внушить ужас врагу в моём лице, вселить в меня страх и отчаяние? Это напоминало боевую раскраску индейцев, которую они наносили перед схваткой. Чингачгук прилизанный…
- Почему вы так решили? Может из-за письма, которое прислали мне намедни? – сладко улыбнулась я. – В котором просили не приходить? Ну не стоит так переживать, я всё понимаю… Каждый может запаниковать, когда на кону его репутация. Особенно, когда кудри выходят из моды, а больше ничего и не умеешь…
Люди в зале зашептались. Кто-то приглушенно засмеялся.
- Начнём? – Жюль покраснел от гнева. – Хватит веселить народ, пора показать свои умения!
- Начнём, - я открыла дверь и крикнула: - Мужчины, проходите!
*Папильо́тка — небольшой жгут ткани или бумаги, на который до изобретения бигуди накручивали прядь волос для их завивки.
Глава 64
В салоне воцарилась тишина, иногда нарушаемая перешептыванием собравшихся в нем. Любопытство просто зашкаливало. Мне даже казалось, что я чувствую на физическом уровне эту жажду стать свидетелем какой-то сенсации или скандала. Общество не менялось ни в какие времена.
Мужчины вошли в зал и неловко затоптались у порога, сжимая в рабочих руках головные уборы.
- Итак, Елена Федоровна, это и есть ваши клиенты? – насмешливо произнес Жюль. – Как интересно… Осталось пригласить моих моделей. Мишель, прошу вас!
Я с интересом наблюдала, как из-за красивых парчовых штор появляются молодые люди такой же наружности, как и хозяин салона. Они выстроились в ряд перед обычными работягами, не особо скрывая своей брезгливости. Господи, где он их набрал? Вряд ли бы в этом мероприятии стали участвовать люди с положением… Скорее всего, напомаженные мужчины принадлежали к более низким слоям общества, но стремящиеся выглядеть как московские «денди».
В глазах Жюля мелькнуло превосходство. Видимо, он считал, что находится в заведомо выигрышном положении. Но вот я была другого мнения.
- Предлагаю всем зрителям пересесть на приготовленные для вас стулья у дальней стены, - сказал он, обращаясь к клиентам. – Чтобы вы могли насладиться этим представлением, которого так жаждала мадам Волкова!
Фу! Он и меня назвал на иностранный манер! Вот же мерзкий мужичонка!
- У меня нет никакого желания становиться «мадам», - холодно произнесла я. – Русской женщине не пристало отзываться на заграничные обращения.
- Да уж… это моя оплошность… - скривился Жюль. – Мадам вы не станете, даже если вас удочерит король Франции!
Я окинула его надменным взглядом, но ничего не ответила. Еще не хватало опускаться на его уровень.
Тем временем зрители пересели на стулья, которые слуги расставили так, чтобы центр салона оставался на виду и Жюль манерно вскинул свои беленькие ручки.
- Начнем же! В одно кресло садится моя модель, во второе модель цирюльницы Волковой! И так все три человека! Прошу вас, Елена Федоровна, займите свое место слева.
Из подсобного помещения показались несколько помощников, и я удивленно поинтересовалась:
- Вы будете пользоваться их услугами?
- А как ты думала? – оскалился он в неприятной ухмылке. – Мне по статусу положено. Нужно соображение иметь, прежде чем затевать что-то!
- Прошу прощения! Разрешите? Благодарствую!
Услышав знакомый голосок, я медленно повернулась к дверям. Ё-маё… Между мужчинами лавировал Прошка с деловитой мордашкой. Его волосы были идеально уложены, а чистая рубаха все еще хранила на себе складки от хранения в сундуке. Он ее при мне еще ни разу не надевал, пояснив, что рубаха для серьезных мероприятий. В церковь на большие праздники или на чьи-то похороны. Штаны Прошки с лоснящимися коленками Акулинка видимо выгладила чугунным утюгом, и они засияли пуще прежнего, складками ложась на новые боты.
Он подошел ко мне, взял за руку, после чего непонятно зачем поклонился во все стороны.
- Прохор Лукьянович Лобяшкин. Помощник Елены Федоровны.
По залу пронесся хохот, но мальчишка совершенно не смущался. Он осмотрел столик с инструментами, таз и проверил полотенца. Я же находилась в таком шоке, что не могла вымолвить и слова. Ну, вот как? Как бороться с ним? Хотя, наверное, делать этого и не стоило. Такого парня, как Прохор, еще поискать нужно.
- С таким-то помощником вы, несомненно, одержите победу! – неестественно высоко засмеялся Жюль. – Желаю удачи!
- И не сумлевайтесь, - спокойно произнес Прохор. - Удача сама не приходит: ее работа за руку приводит.
Мне хотелось его расцеловать.
И началось…
Жюль пригласил в кресло Мишеля со странной прической с косым пробором и все теми же неизменными кудрями.
- Сейчас я покажу вам прическу под названием «Елисейские поля»! – объявил хозяин салона, демонстрируя в улыбке мелкие зубы. – Она популярна во Франции, и ее носит даже сам король Луи Наполеон третий!
