Ага, как же! Ходит король в буклях. Вот кому он это заряжает?
Тем временем Жюль повернулся ко мне, давая понять, что я тоже должна анонсировать свою предстоящую работу.
Мой взгляд за долю секунды оценил «что почём». Я жестом пригласила самого заросшего мужчину и весело объявила:
- Сегодня я хочу познакомить вас с прической под названием андеркат! Она относится к числу стрижек, не требующих укладки, что будет очень удобно для мужчин с прямыми волосами, которым надоело устраивать на голове «Елисейские поля»! К ней подойдет конусообразная борода, например такая, как «утиный хвост». Это настоящая находка для ярких мужчин, но она требует ухода. Для этого есть специальные масла. Их я тоже использую после того, как приведу бороду в порядок.
Мы взялись за работу и головы зрителей только и успевали поворачиваться то влево, то вправо. Прошка оперативно подавал мне горячие полотенца, носил воду и все это с таким видом, будто обслуживал того самого пресловутого Наполеона третьего.
Со стороны Жюля несло палеными волосами, какими-то сладковатыми отдушками. Он что-то шипел своим помощникам, требовал сахарную воду и явно нервничал.
- Я закончил! – он махнул рукой, отгоняя слуг. – «Елисейские поля», дамы и господа!
Мишель встал, и хозяин салона повел его ближе к зрителям.
- Пусть меня Господь милует… - прошептал Прошка, наблюдая за ними. – Такое на башке носить…
Теперь пробор на голове Мишеля начинался возле уха, накрывая голову кудрями, которые походили на покореженную горячим пластмассу. Сахарной воды Жюль не пожалел и такую прическу можно было смело носить вместо головного убора.
- Шикарная волна! Шикарная! – повторял Жюль, получая удовольствие от своего шедевра. – С такой прической вы будете вызывать восхищение во всех модных салонах Москвы и Петербурга!
Кто-то даже начал хлопать ему, выражая восторг. Ну а как? Естественно у модного парикмахера были свои поклонники. Да и мода как раз подразумевала такие вот кандибоберы. Это я со своим новаторством наглым образом ворвалась в их кудрявый мирок.
Они, наконец, вернулись на свое место, и я подбадривающее улыбнувшись своему клиенту, шепнула:
- Не смущайтесь. Вы отлично выглядите.
И это было действительно так. Молодой мужчина сам по себе оказался с приятной внешностью, а модная прическа вообще преобразила его. Надень на него стильные шмотки из двадцать первого века и все, брутальный красавчик готов!
- Невероятно! – воскликнула женщина в шляпке, украшенной цветами. – Это нечто совсем необычное! Но как фасонисто!
- Вы только посмотрите! – произнес следом мужчина с тростью. – Это ведь садовник Разумовских! Господь свидетель, встреть я его на улице, подумал бы, что передо мной англичанин!
Я покосилась на Жюля. Тот покраснел до корней своих напомаженных волос, излучая ярость. Но ему все же удалось взять себя в руки.
- Продолжим! Анатоль, прошу вас! – он пригласил вторую модель, швыряя слугам пелерину после Мишеля. – Вторая прическа «Рандеву на берегу Сены»! Очень романтичная! Она не оставит равнодушной ни одну барышню!
Жюль стрельнул в меня злобным взглядом. На его лбу выступили капли пота, и он смахнул их кружевным платочком. Похоже, все пошло не так, как он себе представлял.
Я же снова посмотрела на своих мужчин и обратила внимание на то, что у одного из них волосы волнистые. Романтики, говоришь, отсыпать тебе? Так держи!
Кивнув молодому человеку, я повернулась к зрителям.
- Небрежный боб. Идеальный вариант, который понравится всем. Такая прическа сделает любого мужчину непосредственным, творческим и романтичным. А так как у этой модели тоже есть растительность на лице, то ее можно подстричь на манер «лощеной бороды».
Работа закипела. Мы с Прошкой действовали слаженно, а вот Жюль покрикивал на своих помощников. Они от этого волновались еще сильнее: роняли инструменты, спотыкались. И мне было жаль их. Перед тем как закончить свое «Рандеву» парикмахер умудрился прижечь щипцами ухо Анатолю. Тот тоненько вскрикнул, но тут же замолчал, вытаращив глаза.
- «Рандеву на берегу Сены»! – как-то чересчур визгливо объявил Жюль, подталкивая молодого человека вперед. – Французский шик! Шарман!
Теперь кудри были собраны вверх, открывая некрасивые уши модели и крупный нос Анатоля стал еще сильнее бросаться в глаза. Ко всему парикмахер подстриг ему челку так коротко, что я, не выдержав, прыснула. Такая была у меня в четыре года, когда я оболванила сама себя. Я начинала подозревать, что все эти прически со странными названиями он выдумал сам. Креативность Жюля зашкаливала, но все эти «прогрессивные веяния» в мире парикмахерского искусства давались ему из рук вон плохо. Завивал бы себе кудри дамам, предлагал бы им пудру и помады, так нет же…
Боб с «лощенной бородой» вызвали овации. Некоторые мужчины даже подошли ближе, чтобы лучше рассмотреть мою работу. К Мишелю и Анатолю не подходил никто.
И тут случилось то, чего я, в принципе, и ожидала. Такие люди не могут соревноваться честно.
- Ах, ты гаденыш! – вопль Жюля заставил всех обернуться.
Он держал за ухо Прошку, оттопырив мизинец, и выворачивал его так, что у мальчишки выступили слезы на глазах.
- Он украл мои запонки! Я снял их, чтобы подвернуть рукава и положил на столик!
Я бросилась к ним, стараясь хоть что-то разглядеть сквозь красную пелену гнева, застилающую глаза. Схватив Жюля за мизинец, я выгнула его так, что тот завопил дурным голосом и отпустил Прохора.
- Он не мог взять чужое! Не смейте оговаривать мальчика!
- Ну, конечно! Что вы еще могли сказать! – парикмахер посмотрел на одного из помощников. – Егор видел, как он стащил их и положил под полотенце!
Мужчина закивал, пряча глаза.
Я подошла к столику и, подняв полотенце, увидела запонки.
- Я не брал! Не брал! – воскликнул Прошка. – Еленочка Федоровна!
- Зовите полицейского, - процедил Жюль. В его глазах промелькнула насмешка. – Пусть заберет этого гаденыша.
- Никто никого не заберет! – я толкнула Прошку за спину. – Вы мерзкий, трусливый человек! Разве можно оговаривать ребенка?!
- Пришли сюда из своей грязной конуры и пытаешься убедить всех, что ни в чем не виноваты? – парикмахер посмотрел на собравшихся, ища поддержки. – Нищета. Воры!
- Аккуратнее со словами, Жюль!
Женский голос показался мне знакомым. И когда девушка вышла из-за мужских спин, я непроизвольно улыбнулась. Ксения Александровна Алпатова. Та самая девушка, что приходила ко мне перед венчанием с судьей.
- Что такое? Разве я не имею права защищать свое имущество? – Жюль побледнел. – Ксения Александровна…
- Я видела, как твой слуга положил запонки под полотенце, - неожиданно заявила она, хмуря красивые брови. – Как не стыдно!
Теперь парикмахер вспыхнул. Его глаза забегали, но сказать в свое оправдание ему было нечего.
- Пойдемте, Елена Федоровна, - девушка взяла меня под локоть. – Здесь нам нечего делать.
Я повернулась к оставшемуся без прически мужчине и сказала:
- Приходите после трех к нам. В цирюльню Волковых. Я все сделаю.
После чего взяла Прошку за руку, и мы покинули салон.
Глава 65
Экипаж Ксении Алпатовой стоял неподалеку от салона Жюля. Кучер увидел нас, потом посмотрел на небо и накинул на голову глубокий капюшон плотного плаща. Супруга судьи предложила мне проехать в ее экипаже, и я не отказалась. Хотелось скрыться от чужих глаз. В душе бушевала буря. Да и на улице тоже. Гроза все-таки разразилась нешуточная. Если до этого с неба падали одинокие прохладные капли, то стоило нам забраться в карету, как начался ливень.
Ксения порылась в ридикюле и протянула Прошке маленькую жестяную коробочку с «Монпансье».
- Держи. Ты сильный мальчик.
- Конечно. Потому что я будущий мужчина, – Прошке хотелось плакать, я видела это по его глазам. И скорее всего от обиды, а не от боли.
