— Я не знал этого.
— Ты многого не знаешь про свою семью, мальчик мой. Так вот, когда я, можно сказать, спасла Володю от полного разорения и унижения, и он не знал, как меня отблагодарить, я сказала, что мне ничего не нужно, но, может быть, когда-нибудь я попрошу его об услуге. А может, и не попрошу. Но если всё же попрошу, то он должен будет расшибиться, но выполнить мою просьбу.
— И Вы его о чём-то попросили? — спросил я, не понимая, к чему бабушка клонит.
— Да. Накануне твоего шестнадцатилетия я попросила Володю, чтобы он приглядывал за тобой и помогал тебе.
— Вы рассказали ему…
— Нет, — перебила меня бабушка. — Я не раскрыла ему твою тайну заранее. Я велела приглядывать за тобой, если ты вдруг окажешься человеком. Он дал слово и, как мне казалось, держал его. Но то, что ты сказал… Надо это всё проверить. У меня просто не укладывается в голове, что Володя мог так поступить. Если окажется, что он меня обманул… — бабушка замолчала.
— А зачем Вы попросили дядю Володю помогать мне? — спросил я удивлённый такой заботой.
— Кто-то должен был это сделать. Твои родители и дед ослепли из-за неприязни к людям, их разум затмила ненависть.
— Но вы же сами сказали, что не любите меня.
— Я сказала, что никого не люблю, — поправила меня бабушка. — Умение любить — величайший навык, владение которым мы не ценим, пока не потеряем его. К сожалению, я одна из тех, кто потерял и оценил. Когда-то очень давно Сила лишила меня способности любить, дав взамен кое-что другое. Но если я тебя не люблю, мальчик мой, это не значит, что я не испытываю к тебе чувств. Ты мне симпатичен, а после того, что ты мне рассказал про похищенных подростков и твои приключения в Польше, я горжусь тобой. Ну и главное — ты мой внук, я должна о тебе заботиться и помогать тебе. И я буду это делать, пока у меня есть силы.
Бабушка снова улыбнулась, а я испытал непривычное чувство, невероятно сильное и очень приятное — понимание, что я небезразличен кому-то из родных настолько, что обо мне заботятся. Пусть бабушка меня не любила, но уже одного проявления заботы хватало мне с головой, чтобы почувствовать себя счастливым. Чтобы я почувствовал, что я кому-то нужен из своей семьи.
Раньше обо мне заботился лишь дядя Володя, но совсем немного и, как я сейчас понял, не по своей инициативе. И мамин брат даже не скрывал того, что делает это из корыстных побуждений, просто не рассказывал про бабушку, а придумал легенду, что боится моей мести.
И ещё меня любили брат с сестрой. Возможно, их любовь и не дала мне окончательно пасть духом после выбраковки. Но я так боялся, что родители «сломают» Андрея и Машу и заставят забыть об их чувствах ко мне. Я боялся остаться совсем один, но теперь неожиданно выяснилось, что у меня есть бабушка. Пусть не любящая, зато заботливая. И это было невероятно. И безумно приятно.
Когда волна эмоций немного схлынула, я подумал о дяде Володе, и мне даже захотелось, чтобы он не имел отношения к моим последним проблемам. Я знал княгиню Белозерскую всего ничего, но уже понимал: она не из тех эльфов, кто прощает, когда их обманывают. Вспомнив, каким было бабушкино лицо в момент её злости, и какая волна меня тогда накрыла, я подумал, что мамин брат однозначно погорячился, если это он организовал моё похищение в Новгороде и нападение на меня в Петербурге, имея задание меня оберегать. Пока я обо всём этом думал, бабушка сказала:
— Пойдём-ка, Рома, прогуляемся. Я хочу тебе кое-что показать.
— Что? — на автомате спросил я.
— Это сюрприз. Ты очень удивишься.
— Я не перестаю удивляться с того самого момента, как попал в Ваш двор и увидел павлинов, — признался я.
— Сейчас ты удивишься по-настоящему, мой мальчик. Пойдём!
Глава 28
Мы с бабушкой покинули обеденный зал. Пройдя по длинным коридорам замка, вышли на улицу и оказались в уютном дворике. Его размеры были невелики: примерно двадцать на тридцать метров, и это был самый настоящий внутренний дворик, попасть в который можно было лишь через замок. Я с удивлением отметил необычную деталь — в стенах, что ограничивали дворик, не было ни одного окна, мы оказались словно в колодце.
В отличие от утопающего в цветах основного двора усадьбы, в этом маленьком замкнутом пространстве буйства красок не наблюдалось. Кроме аккуратного коротко подстриженного газона, я не приметил никакой растительности. И судя по довольно прохладному воздуху, на этот участок поместья не распространялось заклятие, формирующее тропический микроклимат.
Главным и единственным украшением дворика был большой камень серовато-синего цвета. Он лежал прямо в центре, возвышаясь над травой примерно на полтора метра. И, казалось, немного светился.
— Знаешь, что это? — спросила бабушка.
— Догадываюсь, — ответил я.
— Это наш родовой источник.
— Но как такое возможно? У нас же есть источник в Павловске!
— Чуть позже объясню, а пока подойди к нему, мой мальчик!
Я подошёл к камню. Он действительно светился изнутри, вблизи это было особенно заметно. И от него исходило тепло. Возможно, это была энергия, настолько мощная, что её хватало, чтобы нагреть каменную породу.
Немного обойдя камень, я заметил в нём трещину — почти на самом верху. Из этой трещины била небольшая струйка воды, которая стекала по камню и уходила в землю под ним. В самом низу у подножия камня стояла серебряная чаша размером с суповую тарелку, в которую попадала часть стекающей воды. Чаша была наполнена до краёв.
— Не стесняйся, подойди ближе, — сказала бабушка. — Положи на источник руку! Я хочу кое-что проверить.
Спрашивать, куда именно надо класть руку, я не стал — это было видно сразу. Сам камень был необработанный, грубый, но над тем местом, откуда вытекала струйка воды, был участок, выглядевший отполированным. Видимо, за десятилетия, а то и столетия его отполировали руки одарённых, имевших к нему доступ.
— Не бойся, — снова сказала бабушка. — Это твой родовой источник, вреда тебе он не причинит.
Я осторожно прислонил руку к отполированному участку на камне. Сначала ничего не произошло, и я на всякий случай даже прижал руку к камню с небольшим усилием. Но ничего не происходило. Я повернулся к бабушке, не убирая руку от камня.
— Всё хорошо, — сказала княгиня Белозерская. — Надо подождать. Не убирай руку и откройся Источнику!
Спорить я не стал, но как открыться Источнику, не представлял, ведь я и не закрывался. Поэтому я просто расслабился и приготовился ждать. Однако ждать не пришлось — буквально через несколько секунд ладонью, лежащей на камне, я ощутил сильное тепло, и мне показалось, что камень стал светиться ещё ярче. Теперь от него исходило настолько яркое свечение, не заметить которое было просто невозможно.
А ещё через несколько секунд то тепло, которое испытала моя ладонь, разлилось по всему телу. Было очень приятно и спокойно. И ещё мне показалось, будто я обрёл левитацию — я словно парил в воздухе, совершенно не ощущая своего тела. Всё, что я чувствовал — это тепло и умиротворение. И ещё невероятную силу. Казалось, я могу прямо сейчас свернуть горы.
Сколько это всё продолжалось, я не понял, но через некоторое время я снова почувствовал, что крепко стою на ногах, камень уменьшил свечение, а тепло осталось лишь в ладони. А вот ощущение готовности свернуть горы не исчезло — это меня удивило и обрадовало.
— Можешь убрать руку, — сказала бабушка. — Мои предположения насчёт тебя подтвердились.
— А я могу узнать, что это за предположения? — осторожно спросил я, убирая руку от камня.
Бабушка Катя улыбнулась и ответила:
— Перед тобой не просто Источник. Он отличается от тех, что ты видел раньше у себя в имении и в академии. Это светлый Источник, и он очень сильный, просто невероятно сильный. Но в полной мере он делится своей силой и энергией лишь со светлыми одарёнными, с теми, чьи помыслы чисты и у кого доброе сердце.
— Светлый Источник? — переспросил я. — Светлые одарённые? Но я впервые о таком слышу.
