— Меняемся? — Кивнул я на Федора.
— Ладно, скину на землю если что, — тут же снял он все возражения и двинулся вперед нас.
— А это ваш отец? — Почему‑то обратился ко мне Михаил Александрович.
— Наемный охранник, — не стал я обманывать.
Все равно Валентин скоро повернет обратно и покинет город так же, как мы в него вошли. Мне совсем не нужно, чтобы он узнал мое новое имя.
— А где ваши родители? Простите за бестактность, — мужчина постарался опередить меня и заглянуть в глаза.
— Сирота.
— Простите… — замялся отец семейства и чуть приотстал.
— Вы в этом не виноваты, — хмыкнул я, продолжая разглядывать пеструю толпу.
Постепенно вся улица тонким ручьем вливалась в гигантскую площадь перед пятиэтажным зданием — в настоящий людской океан, с людскими вихрями и рифами палаток, течениями людей, подхватывающих вновь прибывших и отдельных омутов безо всякого движения.
- 'Я покидаю город, как Тезей — свой Лабиринт, оставив Минотавра', — продекламировал над головой тонкий голос Федора.
— Это что? — Вздрогнул я.
— Это Бродский, — подсказал Михаил Александрович из‑за спины.
— Это к нам приближается местный патруль, — расшифровал сигнал тревоги Валентин, указав подбородком на троих мужчин с автоматами, в серой форме с белоснежным кантом на рукаве.
— Да вроде не к нам, а ко всем, — озвучил я свои наблюдения, заметив, как отряд останавливает каждую группу, внимательно смотрит на лица, сверяясь с распечаткой на руках, и идет дальше.
— Максим, а если… — Отчего‑то напрягся Валентин. — Не все солдаты верны присяге, ты понимаешь о чем я? Они могли поделиться заблуждениями.
Позади так кстати затих Михаил, дав обдумать вполне понятный намек — Тетерин или его подчиненные могли отдать информацию о найденыше местным хозяевам
— Господа, мы вынуждены вас покинуть, — принял я решение, сняв Федора с шеи. — Всем удачи!
Может, мы зря беспокоимся. Но а если нет, то вмешивать хороших людей не надо. Их слишком мало, этих хороших людей.
Михаил отчего‑то приобрел очень грустный вид, глядя на приближающийся патруль. Видимо, тоже все понял не так. А девчонки еще сильнее обняли папу. А Федор вцепился мне в ноги, не желая отпускать.
— Что опять? — Посмотрел я на парня сверху вниз.
Федор шмыгнул первыми слезами и еще крепче прижался к ногам. А хватка — как капкан, Лайке учиться и учиться.
— Максим? — Поторопил Валентин.
— Сможешь пошуметь где‑то в стороне, а потом уйти? — Уточнил я, не отводя взгляда от Федора.
Отцепить бы я его смог, но только сильно обидев. А если для выполнения какой‑то цели надо кого‑то обидеть, то уж лучше кого‑то другого, а не тех, кто тебе доверяет.
— Могу, но обратно не вернусь. — Спокойно ответил он, явно не сомневаясь, что такая задача ему по силам.
— Тогда наш контракт исполнен. Стой!
Валентин замер на полдвижении, вопросительно приподняв бровь.
— Покажи татуировку под майкой. Пожалуйста, — чуть замялся я.
Ведь любопытно же!
Дядь Волк хмыкнул, обернулся к патрулю спиной и на мгновение обнажил странный узор, по которому текла река, а на реке той была скала, а из скалы прорастало огромное дерево, в своей кроне хранившее корабль с наполненными воздухом парусами.
— Удачи, — заправил он футболку и ловко скрылся в толпе.
— Ничего себе, — ахнул Михаил.
— Да, красиво, — поддержал я.
— Три рисунка над рекой, паруса раскрыты… — Продолжил отец семейства, отчего‑то странно поглядывая на меня. — Это ж сколько денег стоил найм?
— Три тонны мороженого.
— Ч‑что? — Растерянно уточнил он.
Я бы повторил, но тут что‑то громко жахнуло, да так, что уши заложило до низкого звона и подкашивающихся коленей — но Федор не дал упасть.
— Вперед, — подхватил я Федора на руки, взял половину сумок, убедился, что Михаил следует за нами и быстро двинулся по краю улицы на площадь.
А крепкий он все‑таки человек — остальных неслабо так приложило, да и стекла в паре ближних домов начисто выбило. А затем такой крик поднялся! Хотя все вроде целы и невредимы, только перепугались страшно. Тем не менее, патрулю пришлось стрелять в воздух, чтобы толпа успокоилась — ну а мы уже были у главного здания, и даже проскочили мимо очереди, мудро выбрав открытое окно вместо двери с ломящейся внутрь толпой.
На прямоугольнике с картой этажа, украшенной алой надписью 'План эвакуации', разбегались от многочисленных кабинетов и залов десятки стрелочек, стараясь покинуть здание через шесть входов — выходов, по два на каждую сторону в профиль дома и по одному с торцов. Мы стояли в нескольких шагах от главного входа, а выйти должны были с бокового торца, к огороженной автобусной стоянке. Только вот все выходило совсем не так просто, как на трехцветной схеме.
— Максим, нам сюда, — окликнул Михаил, указывая на конец очереди, уходившей отчего‑то на второй этаж, а затем и на третий, вновь спускаясь вниз через лестницу в дальнем крыле.
Людская цепочка опутывала здание, продеваясь сквозь лестничные пролеты и коридоры, медленно, небольшим шагом раз в каждые пять минут, двигаясь вперед.
Я уже успел пробежаться до второго этажа, посмотрел на перегороженные столами 'лишние' коридоры, с вооруженными людьми на стульях рядом, услышал много новых стихотворений от Федора, которому понравилось быстро и удобно передвигаться на мне, и много неприятных слов от людей, злых не по своей воле — мне бы тоже не понравилось стоять несколько часов, прислоняясь к холодным желтым стенам. Потому я смотрел на схему, выискивая короткий путь.
— Максим? — Терпеливо ждал Михаил Александрович.
— Спустимся через эту дверь в убежище, — провел я ногтем по обозначению возле двери в двух поворотах от нас. — Такая же дверь есть в другом крыле, значит, между ними должен быть коридор, — провел я воображаемую прямую от значка к значку. — По нему выйдем к техническим помещениям. Это совсем рядом с кабинетами регистрации, но с другой стороны.
— Может, в очереди постоим?
— Федор хочет кушать, — категорично отказал я.
Сверху согласно угукнули.
— Мы тоже! — Пискнула Тоня.
— Возможно, но вы хотя бы не жуете мои волосы, — буркнул, постаравшись одарить Федора укоризненным взглядом. — В общем, идем за мной.
Дверь в убежище обнаружилась на своем месте, в небольшом закутке за общим залом, и оказалась надежно заперта — зато и солдата рядом не обнаружилось.
— Закрыто, ключа нет. Вернемся? — С надеждой спросил Михаил.
