Она ждала в тёмной комнате, стараясь не терять контроль, стараясь не окунуться в свои силы, опасаясь того, что будет дальше.
Наконец-то, от света факелов в коридоре посветлело, когда Алексиус открыл дверь.
- Люция, - промолвил он. – Что ты здесь делаешь?
Это не принесло ей того облегчения, на которое она надеялась, только усилило боль, которую она испытывала за то, что уже почти совершила.
- Я не знаю, что со мной случилось.
Факелы на стенах начали мерцать, отвлекая её внимание. Это не она – Алексиус зажёг их своей магией.
Вдруг он взял её за руки, а его красивое лицо теперь казалось обеспокоенным.
- Что случилось?
- Я чуть не убила её.
- Кого?
- Клео. Она лгала мне всё время. Она предала нас. Я верила, что она может быть моим другом, - она нервно вдохнула, чувствуя своё разбитое сердце, думая над поступками этой обманчивой девушки. – Но я была глупа. Так глупо доверять ей, даже на мгновение… Мне никому нельзя доверять…
- Люция. Посмотри на меня. Попробуй дышать.
- Я хотела, чтобы она умерла! Я хотела, чтобы она кричала от боли за то, что сделала. Я знаю, что это неправильно, это ужасно… Так ужасно!
- Нет, - сказал он, качая головой. – Это не так.
- Как ты вообще мог такое говорить? Я верила, что моя магия хорошая, но если она может заставить меня чувствовать себя… Эта тьма, которую я едва контролирую даже с кольцом! Как это может быть правдой?
- Ты должна прекратить сомневаться в себе. Там темнота, да, но всегда есть баланс. Ты – живое его доказательство. Чтобы принять добро, ты должна принять зло. Если ты продолжишь бороться за это, это разорвёт тебя на части, - его выражение лица стало мученическим. – Я не хочу потерять тебя. Не хочу думать, что когда-то потеряю тебя. Ты понимаешь?
- Но, Алексиус…
Он притянул её к себе ближе, положив руки на её лицо, и поцеловал. Она прильнула к его губам, а после вдохнула с облегчением. Это было то, в чём она нуждалась – его прикосновения, его уверенность в том, что всё хорошо. Этот поцелуй, что не заканчивался, а только углублялся.
Этот поцелуй отличался от всех тех, что они разделяли, сравнимый с тем, что сначала был в их снах, что разрушили её бессознательный мир.
Этот поцелуй проводил столько же страсти, сколько было у каждого, но это было реальным, из плоти и крови. Она уже чувствовала это – словно мир разваливался, не оставляя ничего, кроме Алексиуса.
- Пожалуйста, - прошептал он ей в губы, - никогда не сомневайся в себе. Ты идеальна для мня во всех отношениях. Я люблю тебя, Люция. Я так сильно тебя люблю!
Он снова поцеловал её, и она ответила ему на поцелуй, открывая себя до яркого свечения глубоко внутри, что помогло окончательно прогнать тьму из её сердца.
Она чувствовала себя так хорошо. Она хотела большего.
Люция нашла пуговицы его рубашки, потянув их, чтобы открыть золотой вихрь на груди. Он был темнее сегодня, чем тогда, когда она впервые увидела его во сне, а потом в тронном зале, теперь походил больше на татуировку, чем на доказательство того, что он Хранитель. Она прикоснулась к нему губами, чувствуя быстрое стучание сердца.
Он резко вдохнул, сжимая её руку, останавливая её.
- Принцесса…
Она посмотрела на него с внезапным сомнением.
- Ты хочешь, чтобы я ушла?
Он рассмеялся.
- Нет, я хочу, чтобы ты осталась.
- Итак, ты хочешь, чтобы я осталась…
- Да.
Это слово ей не нравилось.
- Как долго.
Тень мелькнула на его лице.
- Здесь, в этой комнате, только со мной?
Она кивнула.
- Если бы это было возможно, я б никогда не оставлял тебя, - прошептал он. – Никогда.
Она улыбнулась ему. Его слова были бальзамом для её невидимых рам, исцеляя её, возвращая радость и надежду.
- Хорошо, - прошептала она.
Было смятение и боль в его взгляде, столько страдания, которое она хотела облегчить. Но рядом со страданием она видела что-то более глубокое и бесконечное, относящееся только к ней.
- Ты уверена в этом? – спросил он, и его голос был тих, когда она сняла рубашку, позволяя ей упасть на пол. – Ты была так расстроена мгновение назад… не хочу, чтобы ты совершала что-то, к чему ещё не готова.
- Я уверена, - сказала она ему более уверено, чем когда-либо прежде. – И я готова.
- Ты так молода…
- Я – моя магия, и моя магия стара, словно звёзды, - она улыбнулась, не желая сдаваться. – Я ждала достаточно долго. Я люблю тебя. Займись со мной любовью, Алексиус.
Она думала, что он может вновь колебаться, позволить себе сомнения или утверждать противоположное. Но его серебряные глаза просто были наполнены бездонным желанием, когда он взял её в лицо в ладони.
- Как скажешь, принцесса.
В этот раз в поцелуе не было сдержанности. Как небо открылось по её команде и принесло бурю в Оранос, так этот поцелуй открыл портал в более глубокий, более красивый хаотический уголок её души.
Подчиняясь ей, Алексиус был её… душой и телом.
***
Она не могла лгать об этом, даже себе. Она не была с Алексиусом раньше, но её воображение не совершало правосудия над ним.
Её мать часто предупреждала её о том, на что походило разделить плоть впервые. Она предупредила об ужасных вещах – мужчины брали девушек и без их разрешения. Целомудрие следует защитить любой ценой. Особенно целомудрие принцессы.
Эти предупреждение были просто огромной кипой лжи. Любовь – вот и всё. Не было ничего плохого в том, что они с Алексиусом были вместе.
Отдавшись ему здесь, сейчас, в этой крошечной комнатушке на маленькой кровати безо всякого золота… это было совершенством.
Приятная дрожь прошла сквозь неё, когда он провёл медленную линию по её обнажённому плечу. Она лежала очень близко к нему, её рука покоилась у него на груди. Его прикосновения не давали сосредоточиться.
- Убеги со мной, - прошептал он.
- Куда? – спросила она, придвигаясь к нему и целуя его в шею вдоль горла.
- Куда угодно.
Алексиус предлагал невероятные возможности, бесконечные и затягивающе.
- Мой отец сойдёт с ума, если я убегу из дома.
- Я не сомневаюсь в этом.
- И он сойдёт с ума, если узнает, что я провела с тобой ночь.
Его рука скользнула по её талии.
- Его голова может разорваться.
Она улыбнулась.
- Клео была не была изгнана после этого, хотя было много поводов обвинять её в потере целомудрия. Но у меня нет такого повода, не так ли?
Он погладил её по длинным тёмным волосам, накручивая толстую прядь на палец и рассматривая её, словно чары. Но после нахмурился и вновь посмотрел на неё.
