— Угадала.
— Жаль.
— Трррррактиррррщик! Ррррррому!!! — взревел раненным бизоном пират.
Трактирщик, с заранее тоскливым лицом, понесся исполнять приказ. Тем временем, морячки спих-нули из-за центрального стола каких-то парней, по виду — типичных крестьян, сбросили посуду на пол (мне послышалось жалобное 'Хрюп!') и огляделись по сторонам с видом: 'Кому бы набить мор-ду?'.
А день мог закончиться так спокойно, так хорошо…
— Сейчас они выпьют, оглядятся — и пойдут бить нам морды.
— Это у тебя морда. У меня личико!
— Извиняюсь. Бить личики.
— Ну и чего нового? Стол перевернем, я под стол, с обстрелом, ты рядом со столом, чтобы ме-ня никто не ушиб, Элю за меня, чтобы не мешалась…
— Договорились. Думаю, минут через пять начнется.
— Ставлю на семь.
— Принято. Ставка?
— Как всегда. Подзатыльник!
— Хорошо. А с моей стороны — поцелуй.
Поросенок.
— Интересно, а ты тогда кто? Зоофил? Я, между прочим, твой законный муж.
Я зашипела и принялась отсчитывать минуты.
Первая. Обзор дальнего угла таверны — два сбежавших из-за стола купца.
Вторая. Не менее грозный обзор второго угла — моряки, сидящие там, продолжают сосать свой ром. Но покамест их не трогают.
Тре… ЭЛЯ!?
Урою дуру!!!
Элваресса, пьяная не меньше моряков, гордо шествовала по проходу. Аккурат к стойке. И ее было уже не достать. Значит, и мешать не стоит. Авось, там спрячется, когда начнется.
— А если ее не прибьют пираты — это сделаю я!!!
Элвара я понимала. Но — пусть уступит место даме, как воспитанный человек.
— я — не человек! Урою идиотку!
Дойдя до стойки, Элиссиана развернулась — и ткнула пальцем в команду неуважаемого Бугри.
— Му-мужжжи-ик-ки!
Му-мужжжи-ик-ки насторожились.
— Я — к-кырасивая!?
Ошалел даже Бугря. А элваресса не стала терять время зря.
— К-красив-вая! А м-меня не любят! Пач-чиму!? Эй, ты… как т-тебя там… Бугор! Косой!!!
Я чуть не застонала. Вот сейчас дуреха и огребет претендентов на любовь… в размере всего экипажа Бугри во главе с самим капитаном. Но выступление еще только начиналось.
— Вот т-ты меня тожжжже не люб-бишь! И ник-кто не люб-бит! А пач-чиму!?
Неожиданно ловким движением, элваресса вскочила на стойку — и ногой спихнула оттуда кувшин с вином.
— А я знаю! Я п-просто не танцую!
При чем тут одно к другому, я так и не поняла. Но элваресса тут же решила это показать.
И кто учит стрип-танцам таких дур?! Хотя пластика, грация, гибкость — у девушки все было на уровне. Но все равно — пьяно шатающаяся элваресса на стоке, расстегивающая одной рукой рубашку, а второй изображающая что-то вроде поглаживания себя по всему организму — зрелище для сильных духом. Я вот все гадала, когда она упадет и куда — за стойку или перед стойкой.
Не угадала. Пьяная Эля шлепнулась на попу, прямо на стойку, обвела осоловелым взглядом зал и громко объявила:
— Ёлк-ка, заб-б'ри м-ня отсыд-да. Я писать хач-чу!
Я закатила глаза. И помахала ей рукой.
— Ползи сюда, горе мое.
Терять стратегически удобную позицию в углу зала, рядом с дверью на кухню — не хотелось.
— Эт-та еще что такое?! — обернулся к нам Бугря.
Терять было нечего. Я помахала ему ручкой.
— Это — мы. Привет, пупсик!
Бугря раздулся еще больше. И грозно топая, направился к нам.
— Это еще что за… и …!!??
Приличными в его речи были только предлоги и местоимения.
— … и… — у вас в команде, — надменным тоном ответствовал элвар. — И вообще, шли бы вы, любез-нейший, в родной хлев! Даже в порту свиней в домах не содержат.
Секунд десять Бугря переваривал сказанное. А потом побагровел — и с диким ревом ринулся мстить.
Ха!
Тёрн подлетел метра на два вверх, почти коснувшись головой потолка. Ударом ноги опрокинул стол. И приземлился — уже перед ним. Бугря медленно осел на пол. Я прищурилась. И когда элвар успел дос-тать его по голове кувшином? В прыжке кинул? Машина смерти, ёлки! Матросы заворчали и двину-лись к нам. Я из укрытия метнула несколько искорок. Огненными шарами в помещении кидаться — по-следнее дело. А вот искрой штаны запалить… или просто за ворот закинуть, а то и…
Есть!
Над матросами из воздуха вывернулось литров сто воды. Сразу стало весело и интересно. На полу можно было плавать. Тёрн одной рукой подхватил с пола тяжелую скамью, небрежно помахал ей в воздухе.
— Шли бы вы, мужики? И капитана с собой возьмите.
Не послушались. Вот не могут некоторые жить с ненабитыми мордами. Не могут! Стоило одному из матросов сунуть руку за голенище сапога, как Тёрн швырнул в них скамью. Я начала плеваться шари-ками посерьезнее. После вылитой на пол воды, пожара можно было не опасаться. Элвар подхватил вторую скамью — и изобразил Илью Муромца. Махну рукой — улица, отмахнусь — переулочек…
Средний элвар в десять-двенадцать раз сильнее человека. А вот такой, тренированный, один из луч-ших воинов за несколько поколений…
Даже без меня, матросня была ему на один зуб. Но убивать элвару не хотелось. Людская волна при-хлынула чуть поближе — и отползла, оставив на полу несколько поверженных врагов.
Замерла на миг, собираясь с силами — и…
— Стоять, шакалы!
Рев прорезал кабацкий гомон, как сабля — эльфийский шелк. Я развернулась на голос и пригляделась. Нас остановил здоровенный — в два Бугри, не меньше, мужик. Не заметить его было сложно не только из-за размеров. Дорогая одежда алого цвета казалась совершенно неуместной в кабаке, усыпанное дра-гоценными камнями оружие подходило скорее придворному, чем моряку, но в то же время — он слиш-ком уверенно стоял на ногах. А шрам, идущий от середины лба через левое веко, и разваливающий на-двое щеку, явно был получен не от удара вилкой. Скорее сабля или что-то еще…
С первого взгляда — я бы сказала, что это наемник, разбогатевший и отвалившийся от дел. Но вряд ли такой решился бы зайти сюда, в порт, в кабак да еще и встрять так нагло в драку.
— А ну вымелись отсюда, к … и …! И если я еще что услышу — считайте, что ваш … Бугря доигрался! Вы меня знаете … и …!!!
Судя по всему, мужика действительно знали. Потому что матросы быстро и даже как-то смущенно (а я что? А я ничего, я как все, я мимо шел, а кастет сам за мной прыгнул…) подобрали орудия труда — и прямо-таки тараканами вышмыгнули в дверь. Тёрн уставился на громилу в упор и чуть прищурил глаза.
