Княжна удивленно оглянулась на заднюю дверь гридницы — кто посмел войти сюда без спроса?
На пороге стоял высокий седобородый старик в белой полотняной хламиде до пят и с дорожным посохом в крепкой руке. На его груди сверкала серебряная цепь с чародейским оберегом в виде горного орла, распростершего крылья.
— Белун! — радостно воскликнула Любава, бросаясь в объятия нежданного гостя. — Значит, я не зря богов молила… Ты наконец-то вернулся!
Старейшины вскочили со своих мест, разом загалдели, однако не решились приблизиться к самому могущественному из чародеев Поднебесного мира. Хотя Белун издавна слыл защитником Синегорья и покровителем синегорских князей, большинство людей избегали встреч с ним. Конечно, они были благодарны чародею за все доброе, что он сделал для княжества, но в глубине души таили страх. Людей пугала магия, ибо они не понимали ее. Белая или Черная, добрая или злая — какая разница? Сегодня он исцеляет больных и предупреждает об опасностях, а завтра, глядишь, переметнется на чужую сторону и накличет беду. Захочет — превратит в жука навозного, или деревню дотла сожжет, или наводнение устроит, ему все по силам! Нет, уж лучше держаться от такой силы подальше…
Белун почтительно поклонился старейшинам:
— Здравствуйте, люди добрые. И простите великодушно, ежели помешал вам обсуждать важные дела.
— Здравствуй и ты, Белун, — ответил за всех Варсоба. — Чем же ты помешал? Наоборот, очень кстати вернулся на синегорскую землю, поскольку несчастье у нас — князь Владигор без вести пропал.
— Знаю об этом, — сказал чародей. — И знаю, что собираетесь отправить дружину к Поющему Рифу — выручать Владигора… Но делать этого не следует.
— Почему? — нахмурилась Любава. — Или синегорец, о котором нам толковал Демид, вовсе не Владигор?
— Нет, Демид не ошибся. Был Владигор на Острове Смерти, был и среди пиратов. Однако сейчас он совсем в других краях, и никакая дружина его оттуда не вызволит.
— О боги! — В глазах Любавы сверкнули слезы. — Где же он?
Белун по-отечески обнял ее, утешая, и с тяжелым вздохом сказал:
— В тайном иллирийском остроге, в колдовском плену.
Он даже не успел ничего толком понять. Нападение было мгновенным, яростным и жестоким. Первый удар нанес воин, как две капли воды похожий на рослого дагборда, которого он заставил указать дорогу к пещере шамана. Чернокожий дикарь выскочил из боковой штольни и взмахнул утыканной железными шипами палицей — по плечу Владигора заструилась кровь.
Конечно, метил он в голову, но Владигор успел-таки увернуться. Шипы до мяса разодрали кожу, однако не задели кость. Владигор без раздумий ответил резким ударом в челюсть… и охнул от боли. Будто в скалу ударил. Чернокожий не шелохнулся, хотя кулак Владигора врубился в его квадратную челюсть с убойной силой железного молота.
Пришлось уклониться от новой атаки дагборда и, как говорил в таких случаях Лысый Дорк, «показать смерти задницу». Скользнув под палицей, Владигор выскочил за широкую спину дикаря — и нос к носу столкнулся с двумя его чернокожими собратьями.
Сомнений не было, — как не было возможности и задуматься над этой нелепостью, — на него, сверкая белками безумных глаз, кинулись те самые воины, которых они с Дорком совсем недавно отправили к праотцам! В набедренных повязках, с раскрашенными лицами и ожерельями из острых звериных зубов, с птичьими перьями в волосах и с дротиками в руках… «Может быть, я тоже умер?» — мелькнула шальная мысль. На домысливание времени не оставалось: первый дикарь ударил дротиком, метясь в грудь Владигора. Князь качнулся влево, перехватил дротик и отшвырнул дикаря к стене. Второго он встретил ударом ноги в горло, — тот захрипел и, выронив оружие, повалился на каменный пол.
Но уже развернулся трехаршинный верзила («У него было дурацкое имечко — Наггуззимз», — припомнил синегорец), уже занес над Владигором железную палицу, и бежать некуда — спина упирается в стену… Владигор вонзил дикарский дротик прямо в сердце верзилы, почти догадываясь, что произойдет дальше. И почти угадал. Дротик не обломался (так предполагал князь), а с легкостью прошел сквозь широкую черную грудь, как нож проходит сквозь говяжий студень.
Князь вслед за дротиком по инерции врезался в Наггуззимза и, подобно дротику же, очутился… за спиной дикаря. Потеряв равновесие, он кубарем покатился по крутым ступеням каменной лестницы («Откуда она взялась?!») и внизу ее со всего маху ударился головой о нечто массивное и вроде бы железное. Сноп искр посыпался из глаз, сознание помутилось.
Превозмогая боль в затылке, он поднялся, готовясь встретить противника лицом к лицу. Перед ним стоял отвратительный железный истукан: двухголовый скорпион, опирающийся на чешуйчатый хвост, с горящими красным цветом глазами из больших гранатов, с алмазными клыками, с маленькими золотыми коронами на головах.
У Владигора не было времени рассматривать железное чудище — каменная лестница вдруг задрожала, как при землетрясении, из трещин в гранитной стене пополз едкий черный дым. Князь обернулся и, увидев широкую двустворчатую дверь в конце коридора, побежал к ней.
Дверь сама распахнулась ему навстречу, и Владигор оказался в просторном восьмиугольном зале. Зал был совершенно пуст, если не считать полупрозрачного столба лилового дыма, поднимающегося из центра к высокому куполу. Князь с изумлением понял, что зал весьма похож на тот, который он видел три года назад в Мертвом городе. Такой же затейливый орнамент на стенах и вплетенные в него изображения диковинных животных: лохматый бык-единорог, птица с головой крокодила, медведь с рыбьим хвостом вместо задних лап, получеловек-полулошадь с дубинкой в руке… Правда, здесь не было шестилапого дракона с желтым глазом-самоцветом, который помог тогда Владигору и его друзьям выбраться из опасного лабиринта. Вместо него на стене был нарисован двухголовый скорпион — младший брат железного чудища, с которым князь только что столкнулся в коридоре.
Неужели он опять каким-то образом угодил в Мертвый город? Но в таком случае, чтобы выбраться из него, нужно найти «Глаз Дракона» — золотистый топаз и коснуться его рукой. Может быть, как и в прошлый раз, он вставлен в какой-либо рисунок?
Владигор внимательно вгляделся в настенную роспись и невольно затряс головой, пытаясь избавиться от наваждения: диковинные звери меняли свои очертания! «Уж не повредился ли я рассудком, ударившись о железного истукана? — подумал князь. — Или меня кто-то дурачит?»
Мысль о железном истукане была не случайной, ибо все звери на глазах у Владигора превращались именно в двухголовых скорпионов. И не просто превращались, а будто оживали: чуть подергивали мохнатыми ножками, шевелили длинными хвостами, угрожающе скалили острые клыки. В довершение всего стены зала стали медленно надвигаться на Владигора!..
