Но стоило господину Брену замешкаться с поводьями, как довольный лорд Гордий оказался рядом со мной на сидении. О Боги, почему вы не одарили Ласа его проворством? Может, мне тоже, подобно леди Раде, подержать наследника взаперти годков тридцать, чтобы потом у него проснулся такой же интерес к делам семьи?
Я глубоко вздохнула:
– Горло шарфом закрой и от меня ни на шаг.
Тридцатилетний ребенок послушно закивал.
– Ники, я тебе говорил, что ты ужасно похожа на мою маму?
– Говорил, но я не думаю, что это тот комплимент, который нуждается в повторении, – мрачно ответила я.
По мере приближения к полю приказчик стал заметно волноваться, и еще раз попытался объяснить ситуацию – видимо, чтобы морально меня к чему-то подготовить – но не преуспел. Из всех его обрывочных фраз я поняла только «ну и, конечно, стало быть, непременно эта безопасность…мужикам сказал, чтобы… эээ… охраняли».
Что такое взошло на полях вместо мари, что его надо было охранять, я так и не смогла себе уяснить. Но судя по всему, история выходила чудовищная. К концу путешествия оба моих спутника накрутили мои нервы так, что едва упряжка остановилась, я выскочила из нее, как ужаленная.
Только что вышедшая из-под снега земля казалась черной и хмурой, робкие ростки будущей мари словно зеленые горошины стыдливо торчали на ее поверхности. Но не везде… Значительный участок поля был покрыт словно бы белой пудрой, и на нем всходов как раз не наблюдалось.
– Что это? – даже имея столь скудный сельскохозяйственный опыт, я понимала, что это катастрофа, но мне необходимо было знать ее причину.
Гордий наклонился к земле, понюхал, едва ли не попробовал ее на вкус – легко представить, что выскажет мне леди Рада по поводу того, что ее любимый сынок наелся всякой дряни.
– Гномья соль! – наконец воскликнул он.
Я недоверчиво подняла бровь. Его светлость были таким сложным переплетением занудства и инфантильности, что, казалось, там нет места ни для каких глубоких познаний.
– Ну гномья соль же! – обратился тогда лорд к приказчику. Тот часто и мелко закивал, обрадованный тем, что его избавили от необходимости говорить. – Ох, и потратился ж злодей! Это такая дорогая зараза, но зато подсолнечник на ней прет так, что только успевай подвязывать!
– Откуда ты все это знаешь?
– А думаешь, взаперти можно найти какое-то разнообразие занятий? Я всю нашу гигантскую библиотеку вдоль и поперек облазил. Вот спроси меня что-нибудь! Спроси, спроси! Хочешь, скажу что такое цистозейра?
Гордий был прав: глядя на его неправильную осанку и подслеповато щурящиеся глаза, можно было и догадаться, как узник материнской любви коротал свое свободное время. Хотелось подойти сзади и надавить ему на позвоночник, чтобы хоть как-то распрямить согнутую спину, а то еще несколько лет – и этот человечек замкнется в совершенное колесо.
Я помотала головой: наверняка ведь, просто выбрал название пострашнее, а обозначает оно сущую ерунду. Полчаса слушать лекцию о какой-нибудь шанхрской жабе совсем не хотелось.
– А нейтрализовать ее можно?
– Цистозейру?
– Гномью соль!
– Можно, но дорого. Да и марь это уже не спасет – надо будет сажать заново.
А это значит покупать новые семена, платить рабочим. И нет никаких гарантий, что после посадки снова не придет некто и не посыплет поле еще раз.
– И хорошо, говоришь, подсолнух растет?
– Прекрасно! Он несколько лет так расти будет, что еще выдирать придется. Только вот не каждый фермер может себе позволить гномью соль для него закупать.
Радужные перспективы на будущее: голое поле или поле подсолнечника. С другой стороны, если посадить подсолнухи, таинственный вредитель, уверенный в том, что сорвал выполнение договора, больше нас не тронет. Остается вопрос, что потом делать с семечками?
– А фермерам он нужен?
Тут в разговор попытался вмешаться приказчик, но от избытка эмоций снова не смог ничего сказать.
– Еще как! Это же масло! Но растет у нас он плохо, часто не успевает вызревать, поэтому никто в больших количествах не сеет. По крайней мере так говорится в отчетах нашего управляющего десятилетней давности. Хорошо мужик писал, интересно, с огоньком – даже про урожайность свеклы у него читается веселее, чем у некоторых про пиратские рейды…
Так-так-так, это уже интересно. В голове стал складываться аварийный план. Ведь нам же не обязательно растить именно марь, да?
Получив нужный мне ответ, дальнейшие разглагольствования лорда Гордия я уже по привычке не слушала.
– Ты что задумала?
Ой, что я задумала! Будем погибать, но зато под звон монет от продажи подсолнечника.
Против всех ожиданий достать семечки подсолнечника на посадку оказалось не в пример легче, чем семена мари. Не понадобилось даже далеко ехать. Наш приказчик, ноги которого были гораздо шустрее языка, обойдя окрестных фермеров, купил нужное количество. Похоже, селяне хранили семечки в промышленных объемах, чтобы потом со смаком щелкать ими на завалинке, но при этом совсем не против были с выгодой перепродать свои запасы. В скором времени выяснилось, что в гномью соль подсолнечник сеется едва ли не на полтора месяца раньше обычного и та поспешность, с которой мы добыли семена, изрядно способствовала успеху дела. Сама судьба благоволила претворению моего плана в жизнь.
Но, как показала практика, гладкое течение событий портит людей. Особенно пагубно оно сказывается на таких полезных качествах, как стойкость, терпение и готовность к неожиданному развитию событий. Глядя на то, как наши батраки сажают подсолнечник, я поняла, что растеряла не только характер, но и все с таким трудом приобретенные навыки управления. Возникало желание первым делом взорваться от негодования, выгнать всех и сажать подсолнухи самой. Подобный порядок мыслей говорил скорее о склочности, чем о профессионализме.
– Стоп, стоп, стоп! – закричала я на мужика, привлекшего мое вниманием попытками засадить вспаханную землю по второму разу, и жестами подозвала приказчика. – Если не можете запомнить и на глаз определить уже засаженные ряды – помечайте!
Господин Брен, как никто другой ценивший невербальные формы общения, умудрился одновременно кивнуть и отвесить подзатыльник батраку. Вскоре вдоль рядов появился забор из колышков, отмечавших засаженные участки.
О Боги, как же все-таки наши селяне отличаются от катонцев! Поневоле задумаешься над способом вновь нанять иностранную рабочую силу, даже если взамен до конца жизни придется голосовать за них в совете.
– Куда ты идешь?! Куда наступаешь?! – свернуть серию репрессий мне не давали ни единого шанса. – Там же марь!
