– Их сделали дети в церковной школе!
К слову, цветы выглядели так, будто дети были очень не рады, свалившемуся на них заданию. Оставалось только спросить:
– Вы не боитесь использовать детский труд?
– О, что вы, я выше этих предрассудков! К тому же, в благодарность за проделанную работу, я продлил контракт с их учителем еще на одну неделю весной! Так что они смогут большему научиться! – а, ну тогда понятно, чем объясняется внешний вид цветов. Закончив с темой об эксплуатации детского труда, мэр продолжил тем же жизнерадостным тоном. – Я слышал, вы в последнее время очень тесно общаетесь с лордом Гордием…
– Откуда вам это известно?
– Я мэр и знаю все и обо всех: каждом человеке, собаке и доме в округе – нет такой детали, которая не была бы достойна моего внимания! – разошелся сэр Бэзил, но потом вдруг опомнился и перешел на интимный тон. – Леди Николетта, на правах друга, я бы посоветовал ограничить ваши встречи с его светлостью. Есть более достойные, можно даже сказать, подходящие для этого молодые леди, – он развернулся так, чтобы мне стали видны леди Рада, принявшая сварливый вид, и его дочь Сабэль, для чего-то подобострастно вцепившаяся в ридикюль пожилой дамы. – Они больше вас осознают, какая это честь и ответственность.
Если бы лорда Гордия с его матерью можно было передарить, то Сабэль получила бы их завтра же в подарочной коробке с красным бантом и поздравительной запиской от меня. Но чего нет, того нет.
– Сэр Бэзил, я уважаю вас и вашу дочь, но позвольте мне самой решать, для чего я подхожу, а для чего нет.
– Я всего лишь хочу, чтобы вы приняли верное решение.
Вот хитрец! А как добродушно улыбается, даже моя матушка никогда мне так не улыбалась.
– Не волнуйтесь на этот счет. А теперь извините, я должна поприветствовать леди Филиппу.
– И ее брата тоже, – со значением сказал мэр.
– Разумеется.
– О, я вижу, вам понравился подарок, – довольно заметила леди Филиппа. – Помните после прошлогоднего происшествия на фабрике, я сказала, что мой брат теперь обязан купить вам новое платье?
Я согласно кивнула, сияющими глазами выискивая фигуру Клауса в шумной толпе.
– Но этот упрямый правдолюб заявил, что неуместно для мужчины дарить незамужней девушке одежду. Поэтому пришлось сделать подарок самой: я не очень разбираюсь в моде, но надеюсь, что не ошиблась с выбором?
С небес прямо копчиком о твердую землю! Глаза потухли, и я перестала высматривать фабриканта – этот черствый человек, наверняка, все еще сидит в своей конторе – ему не до балов.
– А вот и он! – воскликнула леди Филиппа, перебив положенные слова благодарности с моей стороны. – Клаус, потанцуй с Николеттой, она сегодня чудо как хороша.
– Леди Николетта, – фабрикант действительно появился справа от меня. – С удовольствием.
Его слова настолько расходились с выражением лица, что я даже на секунду сжалилась и подумала, не освободить ли беднягу от этой тяжкой повинности своим отказом. Но желание узнать причину столь пасмурного настроения и увидеть, как танцует предмет твоих воздыханий, перевесили здравый смысл и человеколюбие. Я подала фабриканту руку.
Как и ожидалось, мой партнер двигался довольно скупо, но вел так уверено, что мне почти не приходилось задумываться над своими па.
– Леди Николетта, я должен вас поздравить, – фабрикант заговорил сухо, как будто бы с едва знакомым человеком.
– С чем же? – удивилась я, принимая его тон за знак того, что теперь между нами не может идти речи даже о дружеских отношениях.
– С помолвкой.
Это было настолько неожиданно, что несмотря на колючую атмосферу я рассмеялась.
– Могу я поинтересоваться, с кем вы меня помолвили?
– Леди Рада утверждает всем и каждому, что это решенное дело между вами и ее сыном. Что вы очень понравились лорду Гордию.
– Еще бы мне не понравиться лорду Гордию! – самоуверенно заявила я, и господин Клаус плотно сжал губы в одну прямую линию, как бы негодуя на мое бахвальство. – Учитывая, что я единственная девушка, которую ему удалось увидеть за долгое время – тут уж кто угодно пленится моим очарованием. Но только вот не припомню, чтобы он делал мне предложение – а мы, женщины, знаете ли, склонны запоминать подобные пустяки.
Сама не отдавая себе в том отчета, я начала кокетничать. Губы фабриканта разжались, и он смотрел на меня уже не так грозно:
– А если сделает?
– Ну, во-первых, сделать это ему придется самому, потому что я не собираюсь принимать всерьез ни единого слова его матери (и вам, кстати, не советую), что уже может превратиться в немалое затруднение для его светлости. Во-вторых, над ответом я стану думать не раньше, чем это случится.
Такое заявление явно не удовлетворило моего партнера по танцу. Но чего же он хочет? Чтобы я поклялась в вечной любви к его сиятельной фабричной особе? Одного раза мне вполне хватило! Скажешь еще слово – и он укатит отсюда навсегда. У меня достанет мудрости, чтобы держать язык за зубами. Прожила же я как-то эту зиму и без него.
Танец закончился, но фабрикант, судя по всему, никуда не спешил. Он усадил меня на скамеечку и с удивительной предупредительностью принес бокал брусничного морса, после чего между нами вместо приличествующей случаю беседы, завязалось продолжительное молчание.
Что ж, если все личные темы исчерпаны, почему бы нам не перейти на деловые? И мне, и Клаусу они удаются не в пример живее.
– Господин Клаус, позвольте задать вам чисто гипотетический вопрос.
– Что ж, задавайте, только предупреждайте заранее, если меня ожидает очередное глубокое потрясение, – со значением ответил фабрикант.
Не знаю, на что он пытался намекнуть, но сейчас для этого было совсем не время. Пришлось его успокоить.
– Не бойтесь, я стараюсь не совершать ошибок дважды.
– Знаю, я вовсе не этого опасался, наоборот…
Мне пришлось нетерпеливо взмахнуть рукой, чтобы он бросил свои туманные фразы и сосредоточился на деле.
– Представьте себе на секунду, что я не выполнила договор и часть наших земель отошла к вам. Как вы заверили меня прошлой осенью, в таком случае участок был бы немедленно выставлен на продажу. Предположим, что все эти люди, – я перечислила персон, названных мне леди Радой, – изъявили желание купить данные земли. Кому из них, при прочих равных условиях, вы бы отдали предпочтение?
– Ваш выбор тем для разговора не перестает меня поражать, – фабрикант озабоченно покачал головой, но послушно задумался. Некоторое время он излюбленным жестом тер переносицу, но, заметив, что я наблюдаю за ним чересчур уж пристально, тут же прекратил.
