«хандрить».
Что ж, я с успехом могу продолжать дуться на весь мир, но надо делать это осторожно. Иначе мне найдут вторую гувернантку, чтобы «правильно занять время». Как раз в этот момент Элль сменила тему.
– С чего ты таскаешь с собой фигурку? – спросила она. – И кто это? Ты знаешь?
– Мне подарил ее Серулан. Мол, заказал ее вечность назад и решил отдать мне, потому что это моя прапрапрапрабабушка.
– Серьезно? – Элль подняла статуэтку, пристально вгляделась. – Не такая тяжелая, как кажется. Твоя прапра-кто-то была рыцарем?
Пришлось рассказывать им историю про свою много-раз-прабабку, о том, что она была Безымянным рыцарем и первой владела моим мечом. Этот факт не так заинтересовал моих подруг, гораздо больше они хотели знать, почему вдруг дракон решил отдать ее мне. Анна забрала ее из рук Элль и вынесла из тени в луч лунного света, чтобы рассмотреть получше. Мы трое дружно ахнули. Как только лунный свет коснулся камня, статуэтка мягко засветилась изнутри.
– Из чего она сделана? – Анна выглядела так, словно боялась опустить статуэтку.
– Понятия не имею. Серулан не сказал. Это не магия, похоже, это особенность самого камня.
Анна вернула статуэтку в темноту, но она какое-то время продолжала мягко светиться.
– Никогда не видела ничего подобного.
– Думаю, никто не видел. Иначе мы бы слышали об этом. – Я немного подумала. – Погодите-ка, а может, и слышали… было что-то о преобразовании кварца с помощью драконьего огня.
Я потрясла головой.
– Это был неважно тогда и неважно сейчас.
– Наверное, ты права. Ты займись завтра леди Брианной, а остальное оставь мне, – сказала Анна. – Когда вернешься вечером, мы поужинаем у нас в комнате и пообщаемся.
– Завтрак и обед перехватывай на кухне, – добавила Элль. – Там тебе многие сочувствуют. Джайлз мне рассказал, а у него там все еще много друзей.
Конечно, много. Он бы не бросил их только потому, что его назначили в Свиту или оруженосцем. Из собственного опыта я знала, что на кухне все всегда в курсе всех событий во дворце. Я бы могла попробовать поговорить с ним наедине, но сейчас было неподходящее время. Король зол не просто потому, что я ни с кем не посоветовалась, прежде чем убежать и самостоятельно что-то предпринять, а еще и потому что долго это скрывала.
И если бы меня увидели с Джайлзом наедине без компаньонки, моя репутация рухнула бы окончательно. Король уверится, что по-прежнему от него что-то скрываю. А дальше мне был светила ссылка в мое маленькое поместье под строжайшей охраной, чтобы больше никто не мог застать меня с молодым человеком наедине.
Я еще раз обняла Анну и Элль.
– Если бы вы не были со мной, я… не знаю, как сумела бы все это вынести.
– Но мы же тут. И будем продолжать поддерживать тебя, – горячо произнесла Анна. Несмотря ни на что. Ради Авроры, да, но больше – ради тебя. Потому что мы друзья. А друзья именно так и поступают.
К исходу третьего дня мы вернулись к немного изменившемуся повседневному порядку. Почему изменившемуся? Потому что мы больше не изучали верховой бой, и сэр Делакар заставлял нас выполнять ужасно много лечебно-восстановительных упражнений. Во второй половине тренировок, убедившись, что за нами никто не следит, мы переходили к более существенной работе. Он не сказал ни слова, но за два дня я убедилась: несмотря на то, что он все еще злился, сэр Делакар полон решимости продолжать нас тренировать как задумывал с самого начала. И я точно знала, что он тоже зол на короля за наше отстранение от охраны Авроры.
Мы вернулись к прежнему графику тренировок с оружием по утрам и с использованием магии через день. И конечно же я занималась с Брианной один на один. Я скептически отнеслась к ее словам про шпионящего за нами стражника, но спустя два дня он внезапно не появился. До сих пор не знаю, как она сумела убедить короля.
Хотя, с другой стороны, вряд ли даже король стал бы связываться с Брианной, когда она в ярости.
Мы с Брианной немного поговорили про пленницу Змеиных сестер, которая, я уверена, была матерью моего отца. Фее нечего было добавить, и в тот момент я вдруг поняла, что… это совсем неважно. Так просто. Все это не имело никакого значения.
Я позволила собственному эгоизму взять верх над тем, что действительно важно. Я и без того знала, что мой отец был хорошим человеком, одним из лучших. Вот и все. Неважно, родила его темная фея, светлая фея или колдунья. Он был хорошим, добрым, замечательным отцом, и я должна была ему соответствовать. И не зацикливаться на деталях, которые не имели ко мне никакого отношения.
Я таскала завтрак и обед с кухни, ужинали мы с Элль и Анной в моей комнате, избегая трапез в парадном зале.
Новый распорядок дня мне совершенно не нравился. Я отсутствовала во дворце большую часть дня, и Аврора оставалась уязвима. Но, по крайней мере, все стражники, охранявшие ее детскую, теперь видели магию и магических существ. Так что они не были совсем «слепыми». Я старалась как можно чаще вливать свою силу в амулет, и как можно чаще, при этом не вызывая подозрений, я настраивала его на Аврору. Ей как будто нравился процесс. Она хихикала и ворковала, словно я ее щекотала.
И я избегала родителей. А это куда проще, чем можно было подумать, когда твои родители – король и королева. Они заняты делами с утра и, частенько, до позднего вечера, а все свободное от обязанностей время проводили с Авророй. Поскольку они не делились мнением по поводу моих выходок ни с кем из моих знакомых, я понятия не имела, что они там думали. Пока был жив отец, я была довольно замкнутым ребенком, и, возможно, мама посчитала, что я вернулась к старым привычкам: держусь особняком, читаю в тихих местах, если не тренируюсь. Без Белинды, которая на все ворчала, это было бы логично. Меня ничем не обременяли, на меня не давили, чтобы я достойно вышла замуж. Я могла делать все, что заблагорассудится. И поскольку в мои теперешние обязанности входили тренировки и именно этим я и занималась, родители решили переждать мои капризы.
У них хватало забот и до того, как я отправилась спасать дракона, а потом на рынок гоблинов, я росла послушной и никогда не сомневалась в том, что они просили и велели мне делать. Вероятно, решили, что я снова стала
