Трассонец поспешно вскакивает на ноги и поворачивается, намереваясь последовать примеру своих спутников, но к нему я милосердие не проявлю. Я узрела, что именно ему выпала участь стать переносчиком Болей. Но моя цель - не обмануть судьбу, а покарать вас, и поэтому я крепко прижимаю его к груди, словно мать – свое дитя. Он думает о том, чтобы воспользоваться мечом из звездного металла, но уже слишком поздно; ни одному из живущих ныне смертных не под силу вырваться из моих объятий. Я держу его до тех пор, пока не чувствую, как из пустоты в моей груди не начинают изливаться новые Боли, пока мою плоть не охватывает дрожь наслаждения и ее не окрашивает румянец; пока экстаз не поглощает меня, переполняя сладостным восторгом, а блаженство не перетекает в агонию; пока мое тело не пронзает жгучая боль, а сама я не начинаю погружаться в мучительную скорбь – и все это время мы по-прежнему стоим, тесно прижавшись друг к другу. У меня есть лишь один шанс, и теперь на плечах Потерявшего Память Героя покоятся все надежды Сигила.
И все же не думайте, что я простила вам ваше предательство. Вы сами решили ввязаться в это, так что я делаю вам то же одолжение, что и Карфуду – отправляйтесь странствовать по лабиринтам в одиночестве, никогда более не обращая свой взгляд на трассонца, оставьте его истекать кровью в моих нежных объятьях, в то время как Боли глубоко пускают корни в его душе – либо же продолжайте верно следовать за ним и разделите свою судьбу с теми, кто зовет Тесея другом. Выбор за вами; этой мести мне достаточно.
КАРА
Кто знает, как долго трассонец продолжает валяться на холодной земле, сжавшись в клубок? Достаточно долго для того, чтобы окутанный тьмой тоннель заполнила вонь страха, возникшие на его теле отметины взбухли и превратились в волдыри, затем в коконы, коконы начали пульсировать, и через них проросли черные извилистые шипы с хищно изогнутыми кончиками, готовые вцепиться в свою жертву.
Взгляните же на себя! Вы знаете, что искать – след на коже, воспаление, выпуклый фурункул или красный прыщ, гнойник, язву, которой раньше не было. Теперь вы сделались частью происходящего, вступили в ряды проклятых и проклинающих, путников, которые возвращаются домой с нежеланной ношей, стали одним из ослепительно сияющих ангелов боли Сигила. Увидев праздно шатающегося по улицам безумца со стеклянными глазами, услышав, как ваш друг вопит в агонии, спросите себя – уж не я ли передал ему семя? В какой-то мере вы разделите страдания каждого из этих бедолаг; будьте счастливы уже тому, что взорвавшийся кокон находился не на вашем теле.
Проклинайте меня сколько угодно, но эти Боли вами заслужены. И, несмотря на то, что у трассонца их целые тысячи, а у вас – считаные единицы, я надеюсь, что вы будете нести свои с большим достоинством, нежели он.
Он по-прежнему валяется на полу, прижавшись головой к холодным камням– груда шипастых пульсирующих коконов, больше похожая на кладку бебилита, нежели на человеческое существо. Сколько прошло времени? Минуты, может, даже часы или целые дни. Возможно, он жаждет смерти, хоть я сомневаюсь, что сам способен это осознать – мысли в его голове кружатся быстрей, чем вода в водовороте, через который они сюда попали.
Он не замечает, как в тоннеле появляется темная рука. Он не видит, как из ее пальцев выскальзывает черная лента и летит в его сторону, как она начинает кружить вокруг него, проходя через груды коконов, словно копье сквозь туман. К нему возвращается очередное воспоминание – заплаканный и ссутулившийся, он смотрит из окна дворца на отдаленный берег. Там лежит тело его сына Ипполита, который погиб под колесами своей колесницы, когда лошади понесли, испугавшись внезапно появившегося из глубин моря монстра.
- Смерть вашего сына – моя вина, о повелитель, - раздается из-за спины Тесея надтреснутый голос слуги. – Если бы я рассказал вам, как Федра разозлилась после того, как ваш сын отверг ее ухаживания, вы бы не обрушили на него проклятье Посейдона.
В руках Тесей держит послание, найденное им под телом его повесившейся жены. Там говорится о том, что ее пасынок Ипполит ее обесчестил. Трассонец сминает его, и внутри него что-то надламывается.
- Нет! - наконец Тесей поднял голову с холодного пола тоннеля. Первый черный кокон взорвался, окатив его грудь поблескивающим ихором. – Я больше не вынесу!
- Мой дар пришелся тебе не по душе? – Карфуд вошел в тоннель, сворачивая кусок свежего пергамента в рулон. С когтя его указательного пальца капала темная кровь. – Извини уж. Я думал, что ты хочешь вернуть свои воспоминания.
Поднявшись на ноги, Тесей уставился на пергамент. Карфуд не мог все это время таскать его в своем рюкзаке – для этого кожа выглядела слишком сырой и розовой. Трассонец указал на нее светящимся острием меча.
- Где ты это взял?
- Сомневаюсь, что ты действительно хочешь знать, - произнес демон. – Но не бойся. Твоих друзей я не убивал.
- В таком случае - откуда она у тебя? – требовательно спросил трассонец. Возможно, Карфуд просто солгал, сказав, что видел тут Шебу. – Именно поэтому ты позволил Тессали утонуть?
Карфуд покачал головой.
- Тессали не утонул, а в лабиринтах полно и других существ, помимо твоих друзей.
- Здесь-то? Едва ли, - Тесей глубоко вдохнул пропахший гнилью воздух и добавил. – По крайней мере, тех, чья кожа еще пригодна для использования.
- Ты превращаешься в Серебряного Ветра. Твое воображение слишком разыгралось.
- Так успокой его, - Тесей протянул руку. – Дай мне взглянуть на твой пергамент.
Карфуд отдернул кусок кожи в сторону, в его алых глазах заплясали оранжевые огоньки.
- Никому не позволено трогать мои карты!
Тесея охватил гнев, обжигая его глотку, словно желчь. Если бы он не знал, что меч выпадет из его руки в тот же миг, когда он попытается направить его против демона, то бросился бы в атаку, не медля ни секунды. Трассонец оценивающе посмотрел на два желтых пузыря, которые по-прежнему висели на теле танар’ри. Однако, окинув взглядом свои собственные многочисленные коконы, он решил отказаться от этой идеи. Даже если он заставит Карфуда страдать, это не поможет вернуть Тессали или отомстить за него…
- Мудрое решение, - сделав шаг вперед, демон уставился на трассонца. – Я прекрасно знаю, насколько сильную боль мы способны причинить друг другу, не нарушая клятвы, но это не спасет Тессали и не вернет твои воспоминания.
Тесей нахмурился.
- Ты имеешь в виду…
- Да, - Карфуд поднял карту. – Я нашел логово Шебы.
- И Тессали там? Живой?
Демон пожал плечами.
- Не буду врать, внутрь я не заглядывал. Но поблизости его не было, и, вопреки твоим опасениям, кожа принадлежит не ему, - Карфуд взмахнул пергаментом. – Однако амфора по-прежнему у нее. Воспоминание, которое я тебе отдал, вылетело оттуда уже после того, как она там спряталась.
Тесей смерил танар’ри настороженным взглядом.
- Очередная твоя хитрость?
- Хитрость? До сих пор из нас двоих хитрить пытался только ты, - парировал Карфуд.
- Откуда мне знать, так это или нет? – Тесей замолчал. Спустя некоторое время он заговорил снова. – Я пойду с тобой, если расскажешь, зачем тебе нужно сразиться с Шебой.
Карфуд взмахнул пергаментом, демонстрируя его Тесею.
- Потому что мне нужно время, чтобы завершить работу! – в голосе демона звучала неподдельная страсть. – И, пока ее тело не окажется разорвано на части и разбросано по всем лабиринтам, у меня этого времени не будет!
- Ясно. Но ведь ты уже наверняка отыскал способ выбраться отсюда, не так ли?
- Разумеется. Думаешь, за множество тысяч лет никто в Бездне не призывал меня по имени?
- И почему ты не ответил на призыв? – спросил Тесей. – Почему тебе необходимо закончить эту карту?
