Он нажал одну за другой клавиши «шифровать» и «отправить», после чего со вздохом откинулся в кресле, покуда передатчик сжимал его ответ для пакетной передачи на флагман Красных Браслетов.
Несколькими секундами спустя поступило следующее сообщение, на сей раз – визуальное. С серого фона, перечеркнутого единственной алой полосой, на собравшихся глянуло суровое скуластое лицо Иквасквана.
– В течение часа мы выйдем на орбиту Рушимы, и обсудим этот вопрос при личной встрече, – отрезал он.
Экран потемнел; прощаниями адмирал не утруждался.
– У-тень-ки, – протянул Гилл, – как обозлился-то человечек. Рафик, ты лучше на эту личную встречу меня прихвати.
– И меня, – добавила Надари Кандо негромким хриплым голосом.
– Никуда вы не полетите, – небрежно бросил Рафик. – И я не полечу. Гилл, я-то думал, что ты чему-нибудь научился о ведении переговоров, покуда наблюдал за мной все эти годы! Дядя Хафиз не выбрал бы своим наследником человека до такой степени безмозглого, чтобы проводить настолько деликатные переговоры на территории противника. – Он поразмыслил секунду. – Ну, Тафа бы и не такое мог учудить, – признался он, – но дядя никогда не подтверждал его права на наследство.
Хафиз Харакамян не выказал особой скорби, когда его скудоумный и тщеславный сынок погиб в попытке покушения на Рафика, и никто из знакомых магната не поверил бы, что причиной тому железный самоконтроль… Проще говоря, от Хафиза не раз слышали, что безвременная кончина Тафы сэкономила ему целое состояние, которое иначе пришлось бы истратить на законников.
– А что тут деликатного? – поинтересовался Гилл. – В контракте же записано, так? Он должен тебе подчиняться во всем и везде, кроме как на поле боя.
Рафик иронично покосился на бывшего делового партнера.
– И кто, – поинтересовался он пренебрежительно, – заставит Иквасквана выполнять контракт, когда его войска тяжело вооружены и превосходят нас числом на три порядка? А потом… адмирал, надо полагать, не хуже меня знает, что время, расстояние, гибель свидетелей и прямая ложь могут сильно смазать определение вопроса, прямо, или там непрямо относящегося к ведению боевых действий. Нет, надо будет как-то по-другому на него воздействовать.
– Для чего? – поинтересовался Калум, подключившийся к беседе с середины.
Рафик в двух словах объяснил ему, что в ближайшей к Рушиме звездной системе нашлась планета с приемлемым тяготением и составом атмосферы. Система лежала в стороне от маршрута, выбранного наступающими кхлеви, и рушимцы могли бы переждать там, покуда не закончится битва… если кому-то удастся уговорить наемников с Килумбембы перевезти туда население.
– А времени хватит?
– Это, – ответил Рафик, – зависит в первую очередь от того, как долго придется уговаривать Иквасквана встать на нашу точку зрения.
Хотя Калум и выслушал внимательнейшим образом всю дискуссию, развернувшуюся, как только флагман Красных Браслетов «Та’аниси» вошел в зону слышимости, пилот так и не сумел разобраться, каким образом Рафику удалось уболтать «адмирала» Иквасквана подняться на борт «Прибежища» вместо того, чтобы самому отправиться в гости к килумбембезцу. Поручиться он мог только, что в последовавшем обмене комплиментами Рафик так тщательно скрыл не то угрозы, не то посулы, что разобраться в его предложениях мог только коварный ум прирожденного Харакамяна… или наемника. Когда беседа завершилась, Рафик вздохнул и пробормотал что-то в том смысле, что эта история обойдется еще дороже, чем было задумано, и он надеется, что дядя Хафиз и Дельзаки Ли готовы будут оплатить перерасход.
– Ты предложил ему взятку, чтобы переместить рушимцев?
– Я намекнул, что его содействие не останется незамеченным, – поправил Рафик, и снова вздохнул. – Без сомнения, прежде чем он согласится, нам придется обговорить конкретные условия и суммы. Надеюсь, я сумею удержать его запросы в пределах разумного.
– Я могу помочь вам переубедить его, – нарушила Надари Кандо привычное молчание.
– Любая помощь мною только приветствуется, – любезно поклонился Рафик. Он хотел было поинтересоваться, правда ли, что Надари когда-то служила в рядах Красных Браслетов, но что-то в ее холодном, невыразительном взгляде остановило его. Ему доводилось слышать, что телохранительница не любит обсуждать свое прошлое; было бы невежливо поднимать этот вопрос сейчас. И рискованно. Определенно рискованно.
– Не можем ли и мы помочь? – Акорна обернулась к Таринье. – Если загвоздка в том, чтобы убедить кого-то… Вы так здорово успокоили рушимцев!
– Калум говорит, что ты и сама неплохо справлялась! – воскликнул Пал.
Таринье с улыбкой похлопал Акорну по плечу.
– Малышька ‘Кхорнья научитсья, но у ньее ньет опыта. Лучшье оставьить это более дипломатьичным и тактичным.
«Тогда тебя исключаем, Таринье! Я скорее поручу это дело ‘Кхорнье. Она, по крайней мере, умеет быть вежливой!»
«Кхари, не доставай меня!»
Зрачки Акорны стянулись в щелки. Девушка переводила взгляд с одного линьяри на другого, в то время, как люди недоумевали, что происходит.
«Пожалуйста, Кхари, не надо из-за меня злиться. Таринье в общем-то прав. Я не тренировала ваши… наши… способности, и буду для вас только обузой».
«Ты не станешь обузой, милое дитя, но мы не хотим, чтобы ты перетруждала себя. Таринье, Кхари – поберегите силы для гостей; нечего тратить их на свары».
Вмешательство Мелиреньи прервало начавшуюся перебранку, и к четверым линьяри вернулось хотя бы внешнее единство – ибо Акорна во время беседы бессознательно подступила вплотную к сородичам.
Когда «адмирал» Икваскван вступил на борт «Прибежища», Калум понял, почему наемник не опасался вести переговоры на территории Рафика. С собой он привел по меньшей мере взвод бойцов в темно-серых мундирах, все – вооружены и бдительны. Пилот заметил, что некоторые носят на левом запястье один красный браслет, другие – два или даже три, в то время, как у Иквасквана не было ни одного. Какой-то символ чина или ранга? Надари должна знать; жаль, подумал пилот, что не успел ее спросить прежде, чем наемники поднялись на борт, но, может, Рафик уже выяснил?
И телохранители были не единственной зажитой Иквасквана. С первых же слов адмирала – тот не стал тратить время на пустые приветствия – стало ясно, что орудия его флагмана нацелены на «Прибежище», а у одного из наемников припрятана взведенная вольфрамовая бомба.
Рафик льстиво согласился, что, конечно, отправляясь в гости, нужно быть ко всему готовым, и с виноватой улыбкой пояснил, что «Прибежище», в свою очередь, не лишено как наступательного, так и оборонительного оружия, и что он лично будет глубоко сожалеть, если некие расхождения заставят обратить это оружие против столь почтенного союзника.
