А я вспоминал детство.
Недалеко от Гволсуоля тоже есть развалины города Древних. От него и остался только холм да несколько каменных плит, но сколько времени мы провели среди них, пытаясь найти хоть что-то? А сколько мальчишек рылось в развалинах до нас? И сколько после нас еще будут?
Гвен о своей мечте заявил напрямую:
— Говорят, существует амулет, что, стоит только повесить его на шею, как никогда в жизни не возникнет желания напиться. Я бы его Энди подарил, — поделился он сокровенным. — Правда, слышал я, что существует и побочное действие — на голове вырастают рога. Но в случае с ним это было бы справедливо.
После его последних слов у Мирры на лице отобразилось слегка виноватое выражение, сам Энди приобрел вид человека, не понимающего, о чем вообще разговор, а Николь посмотрела на Гвена весьма осуждающе.
«Что ж, — подумал я, — существуй такой амулет на самом деле, Энди он явно бы не помешал. И двух недель не прошло, как он позволил себе нахлестаться так, что Мирра из Лассера, где мы тогда находились, чуть ли не на себе его притащила. Только убей — не понимаю, при чем здесь рога? Явно я о чем-то не ведаю».
Обсуждение затянулось чуть ли не на час, и его завершение Брендос подытожил словами:
— Господин Сорингер, решение только за вами. Верно я говорю? — обратился он к остальным, и все одобрительно зашумели.
Вот, значит, как вы дело повернули? И чего, спрашивается, смотреть на меня так, как будто за мной в огонь и в воду? Мне такого взгляда и от одной Николь-Доминики Соланж хватило бы с лихвой…
Вообще-то я заметил, что отношение ко мне после Антира несколько изменилось, причем в лучшую сторону. Хотя, если разобраться, теперь я и сам на их месте ввернул бы с самым равнодушным видом в первой подвернувшейся таверне соседям по столу что-нибудь вроде: «Не так давно пролетали мы мимо Гурандских гор да и заглянули в Антир. Интересно же посмотреть, как там люди живут?»
И интереса ко мне после такого заявления на весь вечер хватило бы. Об Антире многие наслышаны, да мало кому там побывать удавалось, так что за вопросами и дармовой выпивкой дело бы не стало. Ну и кто-нибудь обязательно поинтересовался: «С какого ты корабля и кто у вас капитан?»
«Да вот же он, через два стола сидит», — указали бы на меня.
«Повезло вам! Совсем молодой, и уже такой мастер…»
Нет, лучше так:
«Да вон он, как раз мимо окон проходит с двумя красавицами под ручку».
Или нет, так будет лучше всего:
«Вон он идет с девушкой. Видите, какими она на него влюбленными глазами смотрит? Это Николь-Софи-Дениз-Доминика Соланж, она у нас на „Небесном страннике“ лекарем и казначеем».
«Да уж, потрясающая красавица, и как они отлично смотрятся рядом!..»
Поднявшись на ноги, я обежал всех взглядом, задержавшись на Николь, смотревшей на меня внимательно, но, увы, безо всякой влюбленности.
— Я на вас рассчитывал, — проникновенно заявил я, в душе ругая их всякими нехорошими словами, ведь теперь отказаться точно уже не получится.
Глядя им, весело переговаривающимся, вслед, у меня складывалось такое впечатление, будто самый старый и самый мудрый на борту «Небесного странника» я, а они все дети…
Едва команда покинула каюту, как в нее заглянул Мелвин, прибывший на борт «Небесного странника» вместе с компаньоном, которого он представил Рудом.
«Руд — Гаруд. Руд отправился на Гаруд», — почему-то повторял я, наблюдая за тем, как Мелвин усаживается на то место, где только что сидела Николь.
Руд оказался компаньоном Мелвина не настолько, чтобы присутствовать при нашем разговоре, и потому был отправлен им за дверь, аккуратно притворив ее за собой. Вообще этот тип больше всего напоминал телохранителя, которым наверняка и являлся. Здоровенный такой малый со взглядом человека, привыкшего убивать.
Усевшись, Дугнальд Мелвин (мне наконец-то посчастливилось узнать его полное имя) сразу приступил к делу:
— Господин Сорингер, существует одна трудность, и о ней, я, каюсь, не предупредил вас сразу.
Произнеся эту фразу, Мелвин извиняюще развел руками: мол, вы уж простите меня сейчас, когда дело, по сути, решено.
— Дело в том, что дорогу к Гаруду я знаю лишь с чужих слов. Вообще-то, вместо Руда со мной должен был отправиться другой человек — навигатор. Ему уже приходилось летать на Гаруд, но в последний момент случилось так… — Мелвин на мгновение замолчал, подбирая нужные слова, затем продолжил: — В общем, его больше нет. Вы же знаете, в нашей жизни так много зависит от нелепых случайностей…
И он снова сделал извиняющийся жест.
«Одного движения руками будет мало, — пронеслось у меня в голове, — тут бы еще оплаты добавить. Лететь над морем Мертвых, руководствуясь лишь чужими словами…»
Я так надеялся на то, что Мелвин укажет мне безопасный путь, и тут на тебе, такое обескураживающее начало!
На моей тайной карте путь к Гаруду есть, и еще накануне вечером я внимательно его изучил, для чего попросил у Николь лупу. И вот зачем она мне понадобилась: маршрут на карте оказался старательно подчищен, но кое-какие отметки остались. Лупа у Николь мощная, и с ее помощью мне кое-что удалось разглядеть, пусть и немногое. Лупу назад Николь я еще не вернул, надеясь на то, что она ей понадобится и девушка заглянет в мою каюту, чтобы ее забрать. Кто знает, может быть, у нас все и сладится? Впрочем, к делу это не относится, так, мысли вслух…
Так вот, на моей карте путь к Гаруду идет не напрямую из Хависа. Согласно ему сначала необходимо податься на северо-запад, обходя горы Манораса, затем пойти на запад и уже потом повернуть строго на юг. Так мы войдем в пролив, соединяющий Суровое море и Мертвое. Он, кстати, тоже называется Мертвым, что говорит о многом.
Вообще-то карте я полностью доверяю, не один раз убедившись в том, что она не подведет. Правда, и рассматривал я ее на тот случай, если с Гаруда придется спасаться бегством, а возможности возвратиться тем же путем, каким мы на него попадем, у нас не будет. И уже если на то пошло, то лучше я и на этот раз доверюсь карте, чем словам Мелвина, пусть он даже начнет настаивать на другом. Потому я пожал плечами, сделав вид, что нисколько не разочарован его сообщением, и заявил:
— В таком случае, господин Мелвин, мы постараемся попасть на остров Гаруд путем, известным мне. Правда, тоже только с чужих слов.
Некоторое время Мелвин смотрел на меня с нескрываемым интересом, а затем спросил:
— А вы уверены, господин Сорингер, что нам следует лететь именно им?
«Да ни в чем я не уверен, абсолютно ни в чем. Ни этим путем, ни другим, ни в том, что мне вообще следует лететь!»
